Увы! И это последнее было у нас отобрано. Накари раскрыла секрет, известный прежде лишь жрецам-атлантам. Так что теперь по тайной лестнице поднимается один из ее выкормышей, Стоящих Рядом, чтобы невнятно пробормотать ужасную в своей святости Песнь. И для него самого, и для тех, кто внимает, она — просто набор бессмысленных звуков. Лишь мне, лишь мне одному внятны ужас и величие ее истинного значения…
У Кейна голова шла кругом и от услышанного, и от лихорадочных попыток соорудить хоть сколько-нибудь приемлемый план действий. В первый раз за все годы, посвященные поискам похищенной девушки, он чувствовал перед собой глухую стену. Дворец представлял собой лабиринт, чудовищную путаницу, разбираться в которой было безнадежным занятием. Серые коридоры тянулись во всех направлениях без какой-либо видимой системы. Но даже знай он их все до последнего закоулка, мог ли он надеяться снова отыскать Мерилин, несомненно запертую в одной из бесчисленных комнат, если не в камере?.. А может быть, для нее уже наступил миг прощания с жизнью на дьявольском алтаре? Или Накари, одержимая жаждой пыток и крови, дала волю своей жестокости и замучила ее насмерть?..
Кейн уже не очень вслушивался в горячечный бред умирающего.
— О незнакомец, — говорил между тем его собеседник. — Воистину ли ты живой человек? Или ты всего лишь один из тех призраков, которые в последнее время все чаще посещают меня, неслышно возникая во мраке моей темницы? Нет, ты из плоти и крови… Но для меня ты варвар, не многим отличный от дикарей народа Накари. Много тысячелетий назад, когда твои отдаленнейшие предки отбивались в своих пещерах от саблезубых тигров и с грубыми кремневыми копьями охотились на мамонтов, золотые купола храмов моего племени уже блистали среди звезд!.. Минуло время, они разрушены и позабыты, и мир окончательно стал игрищем варваров. Пора бы и мне уйти и превратиться в легенду, окутанную туманами давно минувших веков…
Кейн поднялся на ноги и заходил по камере из угла в угол. Пальцы его сжимались, подобно железным когтям, ища рукоять отобранной у него рапиры. Багровая волна ярости затопляла сознание. Смилосердствуйся же, Господь!.. Дай встать лицом к лицу с врагами, держа в руке добрый клинок, хотя бы и одному против целого города, в одиночку против всех этих…
Кейн судорожно стиснул руками виски.
— Когда я последний раз видел луну, — сказал он, — она была почти полная. Но сколько минуло времени? Откуда мне знать, давно ли я нахожусь в этом проклятом дворце! И сколько я провалялся в гнусном застенке, куда бросила меня Накари! Неужто полнолуние уже миновало и — о милосердие божье! — Мерилин умерла?!
— Луна черепов взойдет нынешней ночью, — пробормотал узник. — Я слышал, как мои тюремщики говорили об этом между собой…
Кейн схватил умирающего за плечи, не отдавая себе отчета, сколь сильно было его пожатие:
— Во имя своей ненависти к Накари, во имя любви к людям, во имя Господне, подскажи мне, как спасти невинную девочку!..
— Любви? К людям?.. — зашелся в безумном смехе умирающий узник. — Что общего с любовью может быть у сына атлантов, жреца забытого Голгора? Что суть смертные, как не пища для уст богов?.. Под этими самыми руками с ужасными криками умирали девушки куда нежней и прекрасней твоей Мары, однако мое сердце оставалось глухо к их воплям. Но ненависть… ненависть! О да!.. — И странные глаза разгорелись ужасающим пламенем. — Во имя ненависти я готов рассказать тебе все, о чем тебе хочется знать!
Дождись же восхода луны и отправляйся в Башню Смерти. Умертви шарлатана, укрывшегося за черепом Накуры, а затем, когда поклоняющиеся прервут песнопение и убийца в маске, стоящий у черного алтаря, занесет жертвенный нож, громким голосом и на языке, понятном народу, обратись к молящимся с высоты Башни! Отвергни жертву, приготовленную ими, и потребуй взамен крови самой Накари, царицы Негарийской!.. Далее же… далее же рассчитывай на свой собственный ум и телесную силу — и, может быть, останешься жив.
— Скорее! — снова встряхнул его Кейн. — Объясни мне, как добраться до Башни!
— За дверью, сквозь которую ты вошел сюда, поверни налево… — Силы быстро оставляли узника, он не мог больше говорить, только шептал: — Через сотню шагов увидишь лестницу. Поднимись по ней на самый верх. Она приведет тебя в другой коридор; пройди по нему, никуда не сворачивая, еще сотню шагов. Перед тобой будет стена, на первый взгляд глухая, но обыщи ее, и найдешь пружину. Надави ее и ступай в дверь, которая откроется перед тобой. Тем самым ты покинешь дворец и окажешься на скалах, окружающих его, в том единственном потайном коридоре, о котором удалось дознаться подданным Накари. Поверни направо и иди, пока не отсчитаешь пять сотен шагов. Здесь-то и начинается ход, который приведет тебя в Башню Смерти, в нишу за черепом, ибо основание Башни врезано прямо в скалу. Там будут две лестницы… две лестницы, которые…
Его голос прервался. Облившись холодным потом, Кейн нагнулся над узником и вновь начал трясти его. Тот вдруг сделал нечеловеческое усилие и приподнялся на локте. Глаза его засияли потусторонним светом, он широко раскинул закованные руки.
— Море!.. — воскликнул он сильным, ясным голосом. — Море!.. Золотые шпили моей Атлантиды и солнце, восстающее из лазурных глубин!.. Я иду!..
Соломон Кейн осторожно опустил на пол мертвое тело…
Глава 6
ЧЕРЕП РАЗЛЕТАЕТСЯ НА КУСОЧКИ
…Отирая пот с побледневшего лба, Кейн бегом мчался полутемными переходами. Должно быть, думалось ему, снаружи этих жутких стен царит уже ночь. И полная луна — кошмарная Луна черепов — медленно выползает из-за горизонта… Отсчитав сотню шагов, он оказался у подножия лестницы, о которой поведал ему умирающий.
Он взлетел по ней, прыгая через ступеньки. Выбравшись во второй коридор, он отмерил еще сотню шагов и встал перед стеной, в самом деле выглядевшей глухим тупиком. Бесконечно долгое время его лихорадочно метавшиеся пальцы ощупывали каменную поверхность, пока не наткнулись на выступающий кусочек металла. Раздался громкий скрип заржавленных петель, потайная дверь распахнулась, и Кейн выглянул в открывшийся перед ним коридор. Первое, что бросилось ему в глаза, — это то, что здесь было гораздо темнее, чем внутри.
Кейн выбрался наружу и, заботливо притворив за собой дверцу, ощупью двинулся вправо, стараясь не сбиться со счета. Света понемногу прибывало; он проникал откуда-то извне, и постепенно Кейн различил лестницу. Он ступил на нее, поднялся на несколько ступенек… и недоуменно остановился. Перед ним была небольшая площадка, а дальше лестница разделялась на две. Одна вела налево, другая — направо. Кейн выругался. Время безжалостно поджимало, и он попросту не мог позволить себе сделать ошибку. Но как выяснить, которая из лестниц приведет его к нише жреца?..
К несчастью, смерть унесла последнего из атлантов как раз в тот момент, когда он собирался поведать Кейну об этих лестницах. Как теперь сожалел пуританин, что узник не протянул еще хотя бы минуту!
Время неумолимо летело, и он чувствовал, что придется рискнуть. Чем бы это ни кончилось. Он выбрал правую лестницу и ринулся вверх. Теперь ему было не до осторожности.
