— Несколько часов. Я знал, что ты рано или поздно появишься. Хотя с такой внешностью тебе повезло, что тебя не схватили.
Симон погладил бороду.
— В этом есть свой смысл. Борода символизирует мою приверженность альтернативному образу жизни.
Майкл улыбнулся. Они смешались с толпой.
Держа руку низко, Симон исподтишка показал Майклу пистолет.
— Возьмешь?
— Ты ведь знаешь, я этого терпеть не могу.
— Роскошь неприятия оружия подходит лишь тем, кому не угрожает ежесекундная опасность.
Приподняв рубашку, Майкл продемонстрировал свои револьверы.
— В следующий раз они могут тебе пригодиться, — заметил Симон.
Углубляясь в толпу, они постепенно затерялись в море людей.
— Надо же выбрать такой объект, Майкл.
— О чем ты?
— Удивительно, почему ты не решил ограбить Белый дом.
Их редкие встречи были неизменно приятными для обоих, и все же сейчас Майкл был особенно рад видеть друга.
Площадь по-прежнему бурлила народом. Все потеряли голову. Туристы стремились к выходу, чтобы потом уехать по главному туристскому пути — Троицкому мосту. Контингент из охраны и администраторов Кремля пытался как-то упорядочить происходящее. Они на разных языках призывали к порядку, объявляли, что всех будут обыскивать и поэтому их просят проявить выдержку. Но эти призывы тонули в гомоне паникующих туристов. Пройдя сквозь самую плотную часть человеческого скопления, Майкл с Симоном прибились к другой толпе; она росла на глазах и, по счастью, образовалась непосредственно у арки перед входом в Арсенал. У дверей стояли трое солдат с оружием наготове — для непонятливых.
— Есть идеи? — произнес Майкл, наклоняясь к Симону и пытаясь перекричать шум.
Кивнув, Симон стал углубляться в колышущуюся массу людей. Майкл, пропустив человек пять, последовал за ним. Люди пихались и толкались, перекрикивали друг друга на разных языках. Все теряли терпение и нервничали, как будто с ними вот-вот должно было произойти что-то ужасное. Все глаза были устремлены на главный выход, где охранники каждого отводили в сторону, изучали лицо, бесцеремонно ощупывали, даже и не думая приносить извинения.
Никто не заметил, как Симон молниеносным движением выхватил из кобуры оружие. Все были слишком заняты тем, чтобы как можно скорее пробиться к выходу и покинуть Кремль. Держа оружие так, чтобы его не заметили, Симон снял курок с предохранителя. Он медленно повел головой слева направо, не выпуская из поля зрения охранников; те сдерживали натиск туристов, одновременно высматривая человека, которого искали. Без дальнейшего промедления Симон трижды выстрелил в землю. На долю секунды воцарилась мертвая тишина. Толпа попятилась.
И тут началось что-то невообразимое.
Люди заметались, не разбирая дороги. Человеческие волны расходились от центра к периферии. Это напоминало рябь на пруду. Вопли ужаса смешались в оглушительную какофонию. Инстинкт самосохранения возобладал над силами разума. Симон с Майклом затесались в группу человек из тридцати, вознамерившуюся, по-видимому, с боем взять Арсенал. Сопротивляясь остолбеневшим охранникам, которые растерялись перед лицом паникующей толпы, люди рвались внутрь здания.
В итоге группа смела охрану и укрылась в кирпичном переходе. Все тяжело дышали, некоторые от страха обливались слезами. Пользуясь наступившим хаосом, Майкл с Симоном потихоньку взломали боковую дверь и проскользнули внутрь.
Они очутились в небольшом вестибюле, где было гораздо тише, и осторожно выглянули: перед ними был просторный холл, переходящий в коридор, настолько длинный, что конца ему не было видно. Высота потолка достигала тридцати футов, стены были облицованы полированным мрамором. Везде пусто; здание казалось покинутым. По-видимому, всех вызвали наружу. Нескончаемый коридор украшали статуи и картины, живописующие воинские победы России над внешними захватчиками. Впечатляющая демонстрация военной мощи, доступная лишь взорам привилегированных представителей Президентского полка и высокопоставленных персон.
Не успели Майкл с Симоном и шагу ступить, как снаружи разразилась пальба. Пули летели со всех сторон. Окна осыпались дождем, стены трескались. Пригнувшись, Майкл с Симоном бросились в укрытие — за массивные деревянные двери. На данный момент лучшего было не найти.
Снаружи заняли позиции охранники: по обе стороны от входа, перед аркой; даже на крыше Дворца съездов, напротив Арсенала, засел снайпер. Ни о каком взятии живьем речь не шла. Охрана почуяла кровь, и каждый жаждал стать героем дня.
Стрельба усилилась. Под прикрытием огня двое солдат бросились на входную дверь. Симон ничком лежал на мраморном полу в дверном проеме. Появление охранников его только порадовало. Двумя точными выстрелами он уложил обоих.
Напротив двери располагался лифт. Периодически какая-нибудь пуля прошибала дверь и рикошетила от мраморной стены. Рвалась шрапнель, разбрасывая осколки.
— Тебе надо добраться до лифта, — перекрикивая выстрелы, громко произнес Симон.
— Знаю. Только это нелегко.
Вместо ответа Симон прицелился.
— Давай…
Майкл на животе пополз к лифту. Симон палил одновременно из двух револьверов по двум охранникам, которые возжелали попрактиковаться в стрельбе по живым мишеням.
Рывком приподнявшись, Майкл нажал кнопку вызова кабины и воззвал к высшим силам.
Руководствуясь картой Майкла и ориентируясь по расположенным с обдуманной точностью ярко-оранжевым точкам на стенах, Буш быстро пересек пещеру. Протиснувшись массивным телом сквозь вентиляционную шахту, он высунул голову и осмотрелся: перед ним был вестибюль медицинского комплекса, на глубине десяти этажей под кремлевским Арсеналом. Он выжидал полчаса, но никаких признаков активности не обнаружилось. Тогда он снял решетку и спрыгнул в выкрашенную белым комнату. На столе в углу сохранились остатки утренней еды: потемневшие фрукты, зачерствевшие пирожки, крошки, полупустые чашки с остывшим кофе.
С пистолетом в вытянутых руках, в любую минуту готовый выстрелить, он быстро прошел по коридору до конца, заглядывая по пути во все комнаты. Потом вернулся и нажал кнопку вызова лифта.
Он знал, что до прибытия лифта пройдет по меньшей мере минута. С пальцем на курке Буш двинулся по коридору обратно. Заглянул в операционную: врачей не было, тела убрали. Однако кровь осталась. Лужи в пятнадцать футов шириной стали темно-коричневыми. Это выглядело так, словно пятеро погибших в буквальном смысле слова истекли кровью, как будто через раны она вытекла из них вся. Волна отвращения к Фетисову отвлекла Поля от ужасного зрелища.
Он посмотрел на остатки прозрачного экрана, разбитого упорным русским, тем самым русским, который захватил Майкла. В наблюдательной комнате было пусто, если не считать кресел. Вряд ли ими еще когда-нибудь воспользуются. Зрителей эвакуировали, опросили и отпустили по домам, предоставив им самостоятельно справляться с нервными расстройствами.
