Глаза Каиафы расширились, он вскочил.
— Он так и сказал? «Надлежит исполнить всякую правду»?
— Да, — ответил Никодим. — «Надлежит исполнить всякую правду».
Каиафа отвернулся и скрестил руки на груди, глядя на залитые закатным солнцем стены Храма.
— Как он выглядит? Опиши его мне.
— Ничего особенного. — Фарисей пожал плечами. — Мне показалось, что он из Галилеи.
— Галилеянин! — воскликнул Каиафа, резко повернувшись к Никодиму.
— Деревенщина, — снова пожал плечами Никодим. — Его бы никто не запомнил, если бы не то, что произошло потом.
— Да-да, рассказывай.
— Погружающий возложил руку на голову этого человека и погрузил его в воду.
Никодим замолчал.
— Продолжай, — попросил Каиафа.
Фарисей старался не смотреть ему в глаза.
— Что такое?
— Не знаю, — ответил Никодим. — Не знаю, как объяснить. Не знаю даже, что именно рассказывать. Могу лишь сообщить, что я почувствовал, как… все замерло. Перестал дуть ветер, хотя было ветрено. Солнце померкло. Все вокруг будто стало исчезать: солнце, время, звуки…
Никодим замолчал и покачал головой, словно не верил самому себе.
— А потом он встал из воды. Одним движением, как будто вынырнул с большой глубины! Все были ошарашены, буквально все. Некоторые даже закричали от удивления. И я их понимаю: кто же так выныривает из миквы? Казалось, разверзлись небеса, и лицо его залил мерцающий свет, трепещущий, словно… словно птичье крыло, и раздался гром небесный.
— Гром, — скептически повторил Каиафа, пристально глядя на Никодима.
— Да, — беспомощно ответил тот, пряча взор.
— Гром и молния.
— Такого я никогда не видел. — Никодим развел руками.
Каиафа опустился на стену и оперся руками о колени.
— Что он сказал?
Никодим смотрел непонимающе.
— Человек, которого крестили, — уточнил Каиафа. — Что он сказал, вынырнув из воды?
— Ничего.
— Ничего?
— Да, — подтвердил Никодим. — Он постоял на месте, разведя руки в стороны, а его светящееся лицо было обращено к небесам, и глаза закрыты, будто он что-то слушал или ждал… или молился.
— Он что-нибудь сказал толпе?
— Нет. Просто пошел к берегу… и толпа расступилась, как Иордан перед Илией. И он прошел сквозь нее.
— Куда он пошел?
— Не знаю, — пожав плечами, ответил фарисей.
— Что сказал после этого Погружающий? Уверен, он что-нибудь сказал!
— Сказал.
— Ну? Что? — теряя терпение, спросил Каиафа.
— Он сказал: «Вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира».
62
Западный Иерусалим, бульвар Руппин
Рэнд заполнил и подписал все бумаги, передал оссуарий и свиток профессору Елону, но безнадежно опоздал на встречу с Карлосом. Впрыгнув в «фиат», он достал мобильник и набрал номер Игаля Хавнера.
— Шалом, Игаль, — поздоровался он с другом, услышав его голос. — У этого парня есть мобильный? Мне надо ему позвонить. Я опоздал.
— Думаю, есть, — ответил Хавнер. — Однако его номер у меня в телефоне, и я не уверен, что смогу найти его, оставаясь на связи.
— Понимаю. У меня то же самое, — сказал Рэнд. — Можешь перезвонить мне и продиктовать номер? Мне не хотелось бы с ним разминуться.
— Я могу просто позвонить ему и от твоего имени предупредить, что ты задерживаешься.
— Так будет лучше всего, — согласился Рэнд.
— Сколько тебе нужно времени?
Рэнд как раз крутанул руль, чтобы не врезаться в запряженную ослом телегу.
— Минут десять-пятнадцать.
— Я скажу, чтобы он ждал тебя.
— Спасибо. Я твой должник, Игаль.
— Шалом.
— Шалом.
Сунув мобильник в карман, Рэнд поехал быстрее, направляясь в Тальпиот.
Через пару минут телефон зазвонил. Это был Игаль.
— Только что поговорил с Карлосом, — сказал он. — Он уже погрузил оборудование, так что тебе незачем туда спешить.
— Это здорово. Ну…
— Тебе еще зачем-нибудь туда надо?
— Думаю, нет. Просто хотел убедиться, что верну тебе все в целости и сохранности.
— Карлос говорит, он забрал все, что мы тебе одалживали. И сказал, привезет оборудование завтра.
— Завтра?
— Сегодня у него выходной. Он предложил съездить за оборудованием в обмен на «лендровер».
— Что ж, тогда мне точно туда не надо. Вернусь в отель.
— Как продвигается работа?
Рэнд обрисовал ситуацию — сначала рассказал про обнаруженный свиток, потом о реакции Жака Елона. Когда он упомянул это имя, Хавнер кашлянул.
— Он человек своеобразный, — заметил Игаль. — Но если ты действительно раскопал усыпальницу Каиафы, и особенно если найденный тобой свиток имеет какую-то ценность с точки зрения археологии, то Жак Елон — ценнейший специалист. Побольше бы таких, сам убедишься.
— Что ты имеешь в виду?
Мрачный смешок был ему ответом.
63
Южный Иерусалим, Тальпиот
Трейси забралась на пассажирское сиденье «лендровера».
— Ты же ничего ему не сказал про меня?
— Нет, — ответил Карлос. — Зачем?
Они уже погрузили в кузов последнюю деталь помоста, и Карлос предложил Трейси подбросить ее до отеля.
— Не стоит, — ответила она.
Некоторое время сидели молча. Карлос вырулил на дорогу и повернул в сторону «Рамат-Рахель». Наконец Трейси повернулась к нему.
— Тебе надо возвращаться в Тель-Мареша?
Карлос покачал головой.
— У меня сегодня выходной. — Он взглянул на нее и перевел взгляд на дорогу.
— Давай что-нибудь придумаем, — предложила она.
— Что придумаем?
— Ну, не знаю. Что-нибудь веселое. Я до того устала с тех пор, как сюда приехала. Здесь есть какие-нибудь развлечения?
— Полным-полно.
— Например?
— Я тебе покажу. Ты не хочешь позвонить отцу?
