— Потрясающе. А что это за ограда? — спросила Трейси.
Ближайшая к стене часть площади была огорожена метровым барьером.
— Для безопасности… молящихся и самой стены. Тут случались и теракты.
— Да ты что!
— Было и такое. Еще один барьер идет посередине, он отделяет мужскую часть площади от женской. У иудеев мужчины и женщины молятся отдельно.
Они помолчали, и Карлос спросил, готова ли Трейси идти дальше.
— А куда?
— Посмотрим.
Он пожал плечами.
И вот они снова идут по извилистым мощеным улочкам. В переулке развешаны разноцветные ковры, коврики, шарфы, одежда, — все это преграждает им путь.
— Мы на улице или в доме?
— На улице, — говорит Карлос.
— Хелло! Хелло, американцы! — Человек говорил с сильным акцентом. — Заходите, не пожалеете, дешево отдам!
— Заходите, заходите, я дам вам подарок, — вторил ему другой.
Трейси уцепилась за Карлоса обеими руками.
— Нет, спасибо!
— Ло тода, — повторил Карлос ее слова на иврите.
— Заходите, заходите, — настаивал торговец, загораживая им дорогу и показывая на свой магазинчик. — Моя жена сегодня родила ребенка, и я хочу это отпраздновать.
— Ло тода, — еще раз сказал Карлос, и они попытались обойти торговца.
— Заходи, оберу! — крикнул другой продавец, выходя из лавки и широко улыбаясь. — Облапошу!
Трейси расхохоталась и, отпустив руку Карлоса, ринулась в магазинчик.
Рассматривая полки, уставленные бронзовыми семисвечниками, всяческими безделушками и деревянными статуэтками, она заметила вешалку с платьями. Торговец сопровождал Трейси, пытаясь протиснуться между нею и Карлосом.
Трейси сняла с вешалки длинное зеленое платье.
— Нравится? — спросил торговец. — Отлично подойдет к твоему цвету глаз.
— Сколько?
— Для тебя — двадцать пять долларов.
— Слишком дорого, — сказал Карлос.
— Нет-нет, — оправдывался торговец. — Хорошая цена для хорошенькой леди.
— Не думаю.
Трейси повесила платье на вешалку.
— Если видишь что-то, что тебе нравится, не говори это вслух, — шепнул Карлос ей на ухо. — Просто дотронься до уха или носа, чтобы я понял.
У Трейси вдруг пересохло в горле. Его губы коснулись ее уха, он никогда не был так близко.
— Хорошо, — ответила она тихо.
Трейси взяла следующее платье, похожее на первое, но голубого цвета. Взглянула на Карлоса — и заправила прядь волос за ухо, то самое, к которому он только что наклонялся.
— Не тот цвет, — едва заметно улыбнувшись, сказал Карлос.
— Это отдам за двадцать долларов, — уступил продавец.
— В Вифлееме куплю дешевле, — нахмурился Карлос.
— В Вифлееме! Разве там найдешь такое качество! Восемнадцать долларов.
Карлос покачал головой и повесил платье на вешалку.
— Посмотрим еще.
Он взял Трейси за руку и направился к выходу.
Но они не успели дойти до двери, как Трейси почувствовала, как торговец положил руку ей на плечо, и обернулась. Тот спешил за ними, прихватив платье.
— Пятнадцать долларов. Дешевле нигде не купите. Карлос вышел из магазина, не обращая на него внимания.
Трейси поспешила за ним.
Продавец не сдавался.
— Ладно, вам отдам за двенадцать. Последняя цена.
— Ло тода, — бросил Карлос, не останавливаясь.
— Десять долларов! — взмолился продавец, остановившись у двери.
Карлос обернулся. Трейси тоже.
— Десять долларов? — переспросила она.
— Да-да, давай. Никогда так дешево не отдавал.
Трейси полезла в карман, но Карлос снова наклонился к ее уху.
— Заплачу я, ладно?
Трейси смерила его взглядом.
— Спасибо, но я могу заплатить сама.
Его глаза были совсем близко.
— Тут дело не в деньгах, понимаешь? — шепнул он. — Для них это дело чести, как следует поторговаться и все-таки договориться. Это как армрестлинг. Почетнее выиграть или проиграть, соревнуясь с мужчиной.
— Самый настоящий мужской шовинизм, — закатила глаза Трейси.
— Он самый.
Карлос улыбался.
— Ну что ж, будь по-твоему, — ответила Трейси, тоже улыбнувшись. — Дам вам обоим возможность почувствовать себя настоящим мужчиной.
Карлос достал деньги, все еще качая головой.
— Все равно слишком много, — сказал он. — Ну ты и дерешь!
И отдал продавцу десять долларов.
Продавец взял деньги и отдал Карлосу платье.
Тот передал его Трейси, и она перекинула покупку через руку. Они пошли было дальше, но Трейси обернулась. Торговец смотрел им вслед.
— Спасибо! — сказала она.
— Приходи завтра! — отозвался продавец, широко улыбаясь. — Облапошу!
69
«Рамат-Рахель»
Рэнд потер глаза, словно очнувшись ото сна. Который час? Увидев, сколько показывают часы на приемнике, он не на шутку взволновался.
Где Трейси? Ее нет уже так долго! Рэнд думал, что дочь спустилась позавтракать, хотя для завтрака было уже поздновато. Но она все еще не вернулась, а он с головой ушел в чтение и забыл о времени.
Обругав себя эгоистичным тупицей, он набрал номер дочери. Несколько гудков — и включилась голосовая почта. Попробовал еще раз, но ничего не вышло.
— Куда она подевалась?!
Рэнд вспомнил, что в вестибюле отеля есть компьютер, подключенный к Интернету. Трейси могла пойти туда, войти в Сеть и потерять счет времени, как он сам.
«Пожалуйста, пусть она окажется там!»
Вышел из номера и направился к лифту.
Но в вестибюле Трейси не было. Рэнд обошел обеденный зал, в котором никого не оказалось, за исключением пожилой семейной пары, занявшей столик в углу, у окна, и любовавшейся пейзажем. Он трижды обогнул бассейн, но здесь дочери тоже не было.
Рэнд вернулся в номер, подумав, что Трейси могла вернуться, пока он ее искал. Он шел по отелю, посматривая на указатели. Заглянул в магазин подарков и салон красоты, спа-салон и спортзал. Остановился у стойки администратора и спросил, нет ли для него сообщений. Наконец вышел на улицу и посмотрел на дорогу и окрестности. Вернулся назад и, пересекая просторный вестибюль, достал мобильный и набрал Трейси.
