— Макленбург.
— Что-что?
— Макленбург. Этот карьер. Я понял, что вас интересует. Синяя глина. Здешнее месторождение невелико. А в Макленбургских горах полно синей глины. Если вы будете контролировать макленбургского герцога, то вашей власти не будет предела… в этом ваш план?
— План, доктор Свенсон? Боюсь, но это уже не план, а реальность. Сейчас мы уже обдумываем, как воспользоваться той властью, которую нам удалось получить. С помощью таких мудрых людей, как присутствующий здесь герцог…
Свенсон плюнул. Граббе замолчал на полуслове.
— Как вульгарно!
— Вы оскорбили мою страну, — сказал Свенсон. — Вы оскорбили эту страну. Вы заплатите за все, вы самоуверенные…
Граббе посмотрел мимо Свенсона на полковника Аспича:
— Убейте его.
* * *
Выстрел застал его врасплох, потому что он ожидал удара саблей… и прошло еще мгновение, прежде чем он понял, что пуля предназначалась не ему. Он услышал крик (и снова удивился — тому, что крик этот вырвался не из его рта) и увидел, как герцог Сталмерский пошатнулся и осел на перила, ухватившись за правое плечо — оно явно было пробито, между длинными белыми пальцами, прижатыми к ране, хлестала кровь. Граббе развернулся, рот его судорожно дергался, а герцог тем временем упал на колени, голова его попала между планками перил. Над ними, на лестнице, сжимая обеими руками дымящийся револьвер, стояла Элоиза.
— Черт вас побери, мадам! — закричал Граббе. — Вы знаете, в кого вы стреляли? Это тягчайшее преступление! Это предательство!
Она выстрелила еще раз, и теперь Свенсон увидел, что пуля попала в грудь герцога, откуда брызнул фонтан густой крови. Рот Свенсона открылся от удивления — и стрельба, и мучительная агония были полной неожиданностью. Герцог упал на площадку.
Свенсон резко развернулся, черпая энергию из своего спасения, и (вспомнив драку, увиденную им как-то раз в портовом кабачке) наступил на ногу полковника Аспича и в то же мгновение толкнул его обеими руками в грудь. Полковник падал, а Свенсон всем своим весом прижимал его ногу к земле, отчего тот был не в состоянии ни восстановить равновесие, ни предотвратить свое падение. Свенсон услышал хруст, и в тот же миг полковник, упав и подвернув ногу, закричал от бешенства и боли. Свенсон отпрыгнул (Аспич, хотя и поверженный, размахивал своей саблей, лицо его покраснело, в уголках глаз появились слезы) и метнулся к лестнице. Элоиза выстрелила еще раз, не попав в Граббе, который отступил в угол площадки, закрыв руками лицо и уворачиваясь от пули. Свенсон подскочил и ударил его в живот. Граббе сложился пополам и обхватил руками живот. Свенсон ударил теперь уже в незащищенное лицо заместителя министра, и тот рухнул на площадку. Свенсон ахнул — он понятия не имел, как такой удар мог повредить его руку, — и, пошатываясь, направился к своей спасительнице.
— Спасибо вам, моя дорогая, — выдохнул он, — вы спасли мне жизнь. Бежим.
— Они идут! — сказал она, и голос ее задрожал от страха.
Он посмотрел вниз и увидел помощников Лоренца и группку из тех, что прежде сидели на скамьях, — все они пустились за ними. Лоренц помог Аспичу подняться, и хромающий, прыгающий полковник, размахивая своей саблей, выкрикивал команды.
— Они убили герцога!
— Герцога? — прошептала Элоиза.
— Вы молодец, — успокоил ее Свенсон. — Если бы у меня была возможность самому его прикончить!
Он протянул руку, взял у нее револьвер и взвел боек, потом метнулся к скорчившемуся Граббе. Тот попытался было броситься вверх по лестнице, но Свенсон взял министра за шиворот и поставил на колени, приставив дуло пистолета к его уху. Нападавшие подбежали к самому краю площадки, откуда с ненавистью глядели на Свенсона и Элоизу. Свенсон посмотрел через перила вниз, туда, где Лоренц поддерживал Аспича, и прокричал им:
— Я его убью! Вы знаете, что я это сделаю! Скажите вашим людям — пусть убираются!
Он снова посмотрел на эту толпу — она расступилась, и вперед вышла мисс Пул с ледяной улыбкой на лице.
— Как вы там, министр? — спросила она.
— Жив, — пробормотал Граббе. — Доктор Лоренц закончил свою работу?
— Закончил.
— А ваши подопечные?
— Как видите — в полном порядке. Готовы защитить вас и отомстить за герцога.
Граббе вздохнул.
— Возможно, это наилучший вариант, возможно, так оно будет лучше. Вам нужно подготовить его тело.
Мисс Пул кивнула, потом посмотрела на стоящую за Свенсоном Элоизу.
— Кажется, мы недооценили вас, миссис Дуджонг!
— Вы оставили меня умирать! — вскрикнула Элоиза.
— Конечно оставили, — сказал Граббе, потирая челюсть. — Вы не прошли испытания — нам показалось, что вы умрете, как те другие. Тут ничего не поделаешь — не стоит обвинять в этом Элспет. И потом, посмотрите на себя теперь: вы сама смелость!
— Вы считаете, что мы поторопились с нашим решением, министр? — спросила мисс Пул. — Возможно, миссис Дуджонг еще присоединится к нам?
— Присоединиться к вам? — воскликнула Элоиза. — К вам? После… после всего…
— Вы все это забудете, — сказала мисс Пул. — Если вы не помните, зачем приехали сюда, то я об этом не забыла — я помню все те маленькие отвратительные тайны, что вы нам поведали.
Элоиза стояла с открытым ртом, глядя то на Свенсона, то на мисс Пул.
— Я ничего… я не могу…
— Раньше вы этого хотели, — сказала мисс Пул. — Да и теперь хотите.
— Выбора практически нет, моя дорогая, — вздохнув, заметил Граббе.
Свенсон увидел смятение на лице Элоизы и еще сильнее сунул пистолет в ухо Граббе, заставляя его замолчать.
— Вы слышали, что я сказал? Мы немедленно уходим!
— О да, доктор Свенсон, я вас хорошо слышал, — пробормотал Граббе, сморщившись. Он посмотрел на мисс Пул. — Элспет?
С лица женщины не сходила холодная улыбка.
— Какое рыцарство, доктор. Сначала мисс Темпл, теперь мисс Дуджонг… вы, похоже, настоящий Дон Жуан. Никогда бы не подумала!
Свенсон проигнорировал ее слова и подтолкнул Граббе к лестнице:
— Мы уходим…
— Элспет! — прохрипел заместитель министра.
— Никуда вы не уходите, — заявила мисс Пул.
— Что-что? — переспросил Свенсон.
— Вы никуда не уйдете. Сколько патронов осталось у вас в револьвере?
Снизу раздался какой-то неживой голос Аспича:
— Она стреляла три раза. Это шестизарядный барабан.
— Ну вот, видите, — продолжила мисс Пул, указывая на толпу вокруг. — Три выстрела. А нас не меньше десяти. Вы в лучшем случае убьете троих. У вас нет шансов.
