— Добро пожаловать всем вам, — произнес граф. Человек в шлеме поднял глаза и увидел мисс Темпл, которая спрыгнула с последней ступеньки и метнулась мимо него.
— Пора начинать, — воскликнул граф. — Делайте то, что вам было сказано!
В камерах наверху собравшиеся зрители начали петь. Она не удержалась и заглянула в открытую дверь.
* * *
Взгляду ее предстал (в обрамлении дверного косяка и за ним — серебряной изгороди из ярких, сверкающих труб) усовершенствованный вариант анатомического театра: здесь сатанинские интересы графа д'Орканца проявлялись в полной мере — мисс Темпл увидела сразу три дьявольских стола. В изножье каждого стояли какие-то механизмы из дерева и меди, в один из которых человек в шлеме вставил (как пулю в барабан револьвера) сверкающую синюю книгу. Человек с двумя бутылями в изголовье первого стола наливал синюю жидкость в воронкообразный клапан на черном резиновом шланге. Черные шланги оплетали стол, как змеи, скользкие и отвратительные, но еще более отвратительной была какая-то форма, спрятанная внизу и похожая на бледную личинку в неестественном коконе. Мисс Темпл посмотрела на второй стол и увидела мисс Пул, лицо которой тут же исчезло под жуткой черной резиновой маской, которую водрузил на нее один из ассистентов. Потом она перевела взгляд на последний стол — на нем лежала миссис Марчмур, к обнаженному телу которой третий ассистент прикреплял шланги. И последняя фигура, мощная и высокая, стояла, подняв голову к камерам; ко рту громадной маски на лице этого человека была подведена черная гладкая трубка, напоминающая какой-то дьявольский клюв. Это был сам граф. Прошла, наверно, целая секунда, прежде чем мисс Темпл протянула руку и захлопнула дверь между ними.
И вдруг ее осенило — это навязчивое видение вызвало в ее памяти последнее мгновение из синей карточки Артура Траппинга… Женщина, лежавшая на том столе, была Лидией Вандаарифф.
* * *
За спиной у нее вскрикнула Элоиза. Человек в шлеме сильной рукой обхватил мисс Темпл за плечи и швырнул ее на только что закрытую дверь, а потом сбил на пол.
Она подняла глаза и увидела, что в руке у него сабля. Элоиза схватила с подноса одну из бутылей с оранжевой жидкостью и приготовилась метнуть ее в нападавшего. К недоумению обеих женщин, он, вместо того чтобы наброситься на Элоизу, отскочил назад, а потом пустился вверх по лестнице со всей скоростью, которую позволяли ему тяжелый шлем и кожаный фартук. Ему бы еще пару крыльев, как у летучей мыши, подумала мисс Темпл, и тогда был бы настоящий кривоногий бес из преисподней.
Женщины посмотрели друг на дружку, озадаченные своим временным спасением. Дверь платформы сотряслась еще раз снаружи, а с лестницы наверху донеслись до них гулкие крики бегущего человека — крики, на которые ответили их преследователи. Времени на размышления не было. Мисс Темпл быстро взяла Элоизу за руку и толкнула ее к открытой дверце лифта.
— Вы должны залезть туда, — прошептала она. — Залезайте!
Она не знала, есть ли там место для двоих, а если есть — то сможет ли лифт поднять их обеих, но тем не менее подскочила к медной панели управления, заставляя свой усталый ум (день у нее выдался более чем насыщенный, к тому же она забыла, когда в последний раз ела) разобраться в назначении кнопок… Одна зеленая, одна красная, одна синяя, а к ним еще и медная рукоятка. Элоиза свернулась в кабинке лифта, губы мрачно поджаты, пальцы одной руки сложены в кулак, другая все еще сжимает бутылку. Крики наверху прекратились, кто-то стучал снаружи по двери. При нажатии зеленой кнопки лифт дернулся вверх, при нажатии красной — пошел вниз. Нажатие синей не дало никаких результатов вообще. Мисс Темпл снова попробовала зеленую. Ничего не произошло. Она попробовала красную, и лифт продвинулся вниз, может быть, всего на дюйм, но до самого упора.
Дверь, ведущая на платформу, сотрясалась от ударов.
Наконец она поняла, что к чему. Синяя кнопка фиксировала движение лифта в ту или иную сторону и использовалась, чтобы исключить возможность изменения направления в середине пути и не допустить, таким образом, чрезмерного износа моторов. Мисс Темпл нажала синюю кнопку, потом зеленую и метнулась к двери. Элоиза обхватила ее за талию, помогая протиснуться внутрь, лифт начал подниматься, и мисс Темпл едва успела подобрать под себя ноги; еще секунда — и пространство между полом лифта и верхом двери сомкнулось, и они оказались в полной темноте шахты, успев, однако, увидеть черные сапоги макленбургских солдат, соскочивших с последней ступеньки.
* * *
В лифте было невыносимо тесно, и после первого облегчения оттого, что, во-первых, они поднимаются, во-вторых, что лифт никто не остановил и, в-третьих, что она не лишилась ног, мисс Темпл попыталась принять более удобное положение, но сразу же обнаружила, что коленки ее упираются в бок Элоизы, чей локоть больно давит ей в ухо. Она повернула голову в другую сторону и уткнулась носом в грудь своей спутницы. Мисс Темпл, невзирая на клацание цепей лифта, сквозь мягкую плоть Элоизы услышала приглушенное биение ее сердца, словно кто-то в набитой людьми комнате отважился шепнуть ей на ухо важный секрет. Мисс Темпл поняла, что ее туловище втиснуто между ног другой женщины, которые та подобрала до самого подбородка, а ее собственные ноги невероятным образом подогнуты под ноги Элоизы. Закрыть дверцу у нее не было времени, и мисс Темпл обнимала одной рукой свои ступни, а другой — Элоизу, отчего они и не вываливались в шахту из дребезжащего лифта. Обе они молчали, но вскоре Элоиза высвободила руку, и мисс Темпл (уже невольно испытывая благодарность за ту душевную близость, что рождалась благодаря случайному, а потому и безответному тесному соприкосновению) почувствовала, как рука другой женщины мягкими, нежными движениями погладила ее по голове.
— Когда мы доберемся до верха, они попытаются сразу же вызвать его назад, — прошептала она.
— Да, попытаются, — спокойно согласилась Элоиза. — Вы должны выскочить первой. Я вас подтолкну.
— А потом я вытащу вас.
— Я уверена, у нас получится.
— А что, если нас там ждут;
— Это вполне вероятно.
— Мы возьмем их неожиданностью, — тихо заметила мисс Темпл.
Элоиза не ответила, а только прижала голову своей молодой спутницы к своей груди и вздохнула; мисс Темпл услышала в этом звуке в равной мере сладость и печаль — смесь, не до конца ей понятную. Такая физическая близость с другой женщиной не была внове для мисс Темпл, но по силе эмоционального воздействия Селеста понимала, что их приключения уже успели укрепить связь между ними — так подзорная труба сокращает расстояние между берегом и кораблем. То же самое произошло с Чанем и Свенсоном — людьми, которых она на самом-то деле ни чуточки не знала, но чувствовала, что они единственные, на кого она может опереться в этом мире или даже (и это удивило ее, потому что такая мысль могла возникнуть у нее, только если бы она смогла события последних дней поместить в контекст всей своей жизни) кто был ей небезразличен. Мисс Темпл не помнила матери и теперь спрашивала себя (смущенно и быстро теряя свою обычную самоуверенность, поскольку время для беззаботных размышлений было сейчас самое неподходящее), что значат эти чувства близости и взаимной заботы — не похоже ли все это на материнскую любовь? Щеки ее зарумянились, и мисс Темпл спрятала лицо, уткнувшись под мышку женщине и испустив вздох, в конце которого вздрогнула всем телом.
