Когда он открыл глаза, в хижине было темно. Кострище еще дымилось, но огонь уже погас. Поттса не было. Рука Свенсона тут же метнулась к мешку, ощутила вес книги, но та почему-то не была гладкой. Он открыл мешок, не видя, что там внутри, не без опаски засунул туда руку — и почувствовал не гладкость стекла, а шероховатость камня. Доктор зарычал и вскочил на ноги, слегка намотав мешок на руку, чтобы пользоваться им как дубиной.
Далеко идти не пришлось. Поттс стоял посередине полянки, под завернутой в саван облаков луной. Книги у него в руках не было. Неужели уронил?
— Мистер Поттс, — прошептал Свенсон. — Мистер Поттс.
Тот повернулся. Глаза его смотрели в никуда, так, словно Поттс был не в силах увидеть Свенсона, хотя и знал, что нужно.
На подбородке его виднелась тонкая пленка, и Свенсон сморщил нос, ощутив запах желчи.
— Где книга, мистер Поттс?
— Кто?
— Не кто, а что. Книга! Где она?
В ответ Поттс заскулил и принялся тереть глаза. Руки его были в какой-то черной жидкости.
— Поттс… да, конечно… я помню.
— Где книга? — Свенсон протянул руку и тряхнул его за плечо.
Поттс слабо улыбнулся, по-прежнему безумно глядя перед собой.
— Самое важное — это качество краски, химическая основа для цвета… каждое химическое вещество имеет свойства…
— Мистер Поттс…
— Химические свойства, фундаментальные энергии! — прошептал Поттс, неожиданно впадая в ужас, словно это была тайна, которую он не хотел знать. — Может даже встать вопрос, есть ли в жизни что-то еще!
Свенсон отвесил Поттсу пощечину. Тот пошатнулся, моргнул, распахнул рот, но ничего не сказал. Посмотрев в глаза Свенсону, он снова моргнул, и теперь слова вырвались у него из горла испуганным хрипом.
— Что… случилось?
— Мистер Поттс…
— Кто я?
— Где книга, мистер Поттс? Где вы ее оставили?
Но Поттс лишь кусал дрожащие губы, сдерживая слезы.
Свенсон затащил его в хижину без крыши, чиркнул спичкой и зажег огарок свечи. Опять кольцо почерневших камней, оставленный путниками сор, забитый досками дальний конец сооружения — еще одна шахта… и холщовый мешок. Пустой.
— Вязкость — это важная проблема, — прошептал Поттс.
— Скажите, где она?! — прошипел Свенсон.
Поттс зарыдал.
— Она ведь была совсем девочкой. У меня у самого дочь…
Свенсон с отвращением наморщил нос. В открытой постройке потянуло сквознячком, и Свенсон почувствовал характерное зловоние… Откуда оно шло — от Поттса или из ствола шахты? Доски были отодраны, а потом их кое-как вернули на место, но небольшого усилия — в чем тут же убедился Свенсон — было достаточно, чтобы доски отошли. Запах синей глины усилился. Доктор вспомнил синюю блевотину в туалете…
— Мистер Поттс… вы сейчас расстроены и напуганы, но вам не грозит опасность. Помогите мне найти книгу, а я помогу вам…
Но Поттс встряхнулся и поковылял во двор. Он направился к самому большому строению, где все еще спали остальные.
— Они обречены, — прошептал он.
Доктора неожиданно пронзил страх. Он обогнал Поттса — свеча погасла, — резко развернулся, без всяких извинений залез в его карман и вытащил револьвер. Взведя курок, Свенсон вошел внутрь… все, похоже, лежали на прежних местах, и бормотание Поттса ничуть их не тревожило. Свенсон облегченно вздохнул, оглянулся: Поттс присел на корточки, обхватив руками колени, и бубнил что-то под нос. Доктор заметил тень в дальнем углу, около забитого досками ствола. Что, проснулся кто-то еще? Безуспешно вглядываясь в темноту, Свенсон свободной рукой достал спичку, чиркнул ею и посмотрел вниз — на Болта. Горло Болта рассекала сверкающая синяя черта, словно кто-то провел по нему кисточкой, обмакнутой в синюю краску.
Свенсон испуганно бросил спичку, наведя пистолет на тень в углу, которая вдруг увеличилась в размерах и приблизилась к нему. Он выстрелил, но темная фигура — человек в плаще? — метнулась вперед и оказалась перед Свенсоном, прежде чем он успел еще раз нажать на курок. Сильнейший удар свалил доктора с ног, пистолет выпал из его руки. Он поднялся на колени и закричал, чтобы разбудить остальных. Тень, находившаяся между ним и выходом, со страшной силой ударила доктора в плечо, и тот снова оказался на земле. Теряя сознание, доктор почувствовал, что его хватают за лацканы плаща. Перед ним был зловонный темногубый рот, бледное лицо с безумными глазами, а потом его неистово швырнули на дощатую перегородку, и он, как тряпичная кукла, полетел вниз по стволу шахты.
Доктор пришел в себя — он лежал головой вниз, ноги были неудобно согнуты в паху. Что-то тянуло его за волосы, и он осторожно ощупал это место онемевшими пальцами. Рана на голове, хотя и неглубокая, кровоточила, и кровь уже успела засохнуть. Сколько же прошло времени? Он ужасно замерз. В голове невыносимо пульсировала боль, а еще в плече и в левой стороне груди. Свенсон принялся трогать все вокруг слабыми пальцами. Влажная земля и камень, крутой склон. Он попытался нащупать спичку — сколько их еще осталось, но коробок куда-то делся — вылетел из кармана, что ли. Свенсон посмотрел вверх — в нескольких ярдах над ним виднелся слабый свет. Он прислушался — ни звука, кроме его собственного прерывистого дыхания, — и с грацией перевернутой черепахи начал изгибаться и ползти вверх.
Он добрался до досок, сломанных при его падении, и осторожно стал их отодвигать, понимая, что производит шум, но предполагая, что напавший на него давно ушел. Когда он выбрался в хижину без крыши, снаружи стоял серый день. Доктор увидел, что картяне лежат в тех же позах, что и раньше, но смотреть на них было невыносимо: все были убиты во сне.
Медведеподобный Карпер лежал, свернувшись калачиком, как ребенок, на его горле расцвел сверкающий цветок голубого стекла. Шатаясь, Свенсон вышел во двор, где распростерся Поттс: его мертвенно-бледное лицо покрывала жирная зловонная черная пленка. Свенсон сел, опустил голову на руки и попытался сообразить, что теперь делать.
Он смыл кровь с волос, взяв бутылку с водой у одного из мертвецов. Из другой бутылки он напился. Среди тел нашелся пистолет. Стеклянная книга исчезла.
Доктор понятия не имел, который теперь час, — ему даже не пришло в голову позаимствовать карманные часы Болта, — а тяжелые тучи делали любые догадки сомнительными. По мере спуска туман не отступал и висел над каждой новой низинкой, закрывая перспективу, поэтому Свенсон шел наугад, просто следуя по предполагаемой тропинке в надежде, что та выведет его назад к черным камням. Он заставлял себя сосредоточиваться на тропинке, но безуспешно — в памяти вставали бред Поттса и лицо, которое доктор видел в тени.
Это был, без сомнения, Франсис Ксонк, но невероятно, просто невероятно искалеченный под воздействием синего стекла. Ксонк убил конюхов в деревне, убил мальчика и его отца… и всех этих людей. Неужели книга настолько ценна? Свенсон усмехнулся — для Франсиса Ксонка горячий завтрак значил больше, чем человеческая жизнь.
