Девушка резко отодвинулась.
– Когда дело касается жизни и смерти, – медленно проговорил он, – вы не можете выбирать себе спасителя, леди Меррин. Это я точно знаю.
Наступило молчание. Фарн слышал дыхание Меррин: частое, прерывистое. Она вела сражение с собственным страхом, грозившим подчинить ее себе. Девушка судорожно дернулась, и Гаррик ощутил, что она поднимает руки к лицу, как будто смахивая слезы. Он испытал почти непреодолимый порыв утешить ее, но сдержался, понимая, что ей вряд ли понравится его прикосновение. Кроме того, ему самому надо было держаться, не раскисать. Он понимал, что перспективы у них не радужные. Никто не знает, что они здесь. Пока их найдут, они имеют все шансы умереть от голода, на них может обвалиться еще одна стена, они могут утонуть, задохнуться от недостатка кислорода или от пивных паров или просто сойти с ума. Гаррик закрыл глаза и усилием воли изгнал из разума ужасающие картины. От этого головная боль стала еще сильнее. Он стал думать о Меррин, о том, что ей необходима его поддержка. Это отвлекало его от собственной боли и дискомфорта.
– Темноты не стоит бояться, – сказал он. – Она не может причинить вам вреда.
– Я знаю. – Голос Меррин звучал чуть менее напряженно, словно за разговорами их заточение проще было переносить. – Однажды в детстве я оказалась заперта в сундуке, – пояснила она. – Там тоже было тесно, жарко и темно. Я не могла пошевельнуться и думала, что никто меня не найдет и я скоро умру, как девочка из готического романа, который я перед этим читала.
– Это только показывает, каким опасным может быть чтение, – с иронией заметил Гаррик. – Как вы вообще оказались в том сундуке?
– Я играла в прятки с Джоанной и Тэсс, – ответила Меррин. Ее голос потеплел, в нем появились веселые нотки. Воспоминания отвлекли ее на время от ужасной реальности. – Мне хотелось спрятаться так, чтобы они никогда меня не нашли, и доказать, что я умнее. – Вся веселость ушла из ее голоса. – К сожалению, я слишком хорошо спряталась.
– Видимо, они все же оказались умнее, чем вы ожидали, – предположил Гаррик. – Иначе вас бы сейчас здесь не было. – Он помолчал. – А почему вы считали, что должны что-то доказывать?
Меррин ответила не сразу. Гаррик ждал. Так странно было разговаривать и не видеть ее. Но темнота, похоже, обострила все его чувства. Он мог различить даже малейшие нюансы в голосе Меррин. Еще он чувствовал ее запах – слабый цветочный аромат, смешанный с запахами пыли и пива. Ему до боли хотелось к ней прикоснуться.
Она наконец ответила. Неохотно, словно выдавая тайну против своего желания.
– Джо и Тэсс очень красивы, – грустно сказала Меррин, – а я – нет. Все, что у меня есть, – это мои знания.
Гаррик вспомнил, как она советовала ему обратить свою галантность на ее сестер, поскольку у нее нет ни интереса, ни опыта в искусстве флирта.
– Вы с ними очень похожи, – сказал он. – С первого взгляда видно, что вы родные сестры.
Он почувствовал, как она изумилась.
– Нет, конечно нет! Я совсем на них не похожа! Я маленькая, а они высокие и статные.
– Возможно, вы и меньше их ростом, но зато похожи на современную миниатюру.
Она словно не услышала его слов.
– И еще я блондинка, а Джо с Тэсс – нет. У Джо темные волосы, а у Тэсс темно-рыжие.
– Светлые волосы – это очень красиво, – заметил Гаррик. – Они гораздо красивее, чем другие.
– И глаза у меня не фиалковые.
– Нет, они скорее напоминают сапфиры.
– А еще у меня нос картошкой, – с вызовом заявила Меррин, словно выкладывая последний аргумент.
– Это верно, – согласился Гаррик.
– И он все сводит на нет. – В ее голосе слышалась жесткость.
– Как хорошо, что внешняя красота для вас ничего не значит, – заметил Гаррик.
Наступило молчание.
– Я ревновала, – очень тихо сказала Меррин. – У Джо была Тэсс, а у Тэсс была Джо. У них всегда были близкие отношения. А я была младше их и некрасивая. Ни капельки обаяния.
Гаррик осознал, что ему страстно хочется заключить Меррин в объятия. Он заставил себя прижать руки к бокам. Было бы безумием прикоснуться к Меррин сейчас, когда они только-только начали делать осторожные шажки друг к другу. Надо держать дистанцию.
– Вы не такая, как все, это верно, – осторожно проговорил он, – но это не значит, что вы не… – Он остановился. «Ты что, Фарн?!» – подумал он. Он не мог сказать, что она утонченная, соблазнительная и упоительная женщина, хотя и не сомневался в правдивости этих эпитетов. – интересны в своем роде, – закончил он. Это было неубедительно. Красноречие его явно покинуло. Гаррику захотелось дать себе пинка под зад.
Но Меррин засмеялась.
– Вас уж точно никто не обвинит в лести, ваша светлость, – сказала она.
– Иметь двух несравненных сестер, должно быть, довольно трудно, – предложил Гаррик.
– Я чувствовала себя кукушонком среди воронят, – согласилась Меррин. – У вас ведь есть братья и сестры, – добавила она. – Почему вы не поддерживаете с ними отношения?
Гаррик грустно усмехнулся:
– Вы всегда так прямолинейно себя ведете, леди Меррин?
Она удивилась:
– Я спрашиваю о том, что меня интересует.
«Вот это, – подумал Гаррик, – действительно так». Она явно не училась искусству компромисса и не понимала, зачем нужны все эти маленькие условности, умолчания и обманы, которые так сильно облегчают всем жизнь. Если Меррин хотела что-то узнать, она задавала прямой вопрос.
– Я поддерживаю отношения с Итаном, – сказал он, отвечая на ее вопрос буквально. Ему не хотелось углубляться в эту тему и обсуждать болезненную правду: его семье отчаянно недоставало любви между братьями и сестрами.
– Итан – это ваш сводный брат, верно? – поинтересовалась Меррин. – Он еще женился на Лотти Паллисер?
Слово «брат» повисло между ними в воздухе, и атмосфера стала ощутимо напряженной. Гаррик чувствовал, как хрупкий мостик взаимопонимания исчезает, едва возникнув. Но разве могло быть иначе, если между ними всегда будет стоять смерть Стивена Феннера? И все равно он был к этому отчаянно не готов. Им с Меррин предстояло пережить вместе эту катастрофу, и он будет сражаться за их жизни, несмотря ни на что.
– К несчастью, Итан единственный, кто не испытывает ко мне ненависти, – непринужденно сказал он, желая увести ее от опасной темы. – Остальные отказываются со мной общаться.
– О… – Меррин чуть не засмеялась.
Гаррик чувствовал, что она очень старается не допустить, чтобы между ними встала память о Стивене. Это единственное, что она могла сделать, оказавшись в ловушке наедине с ним, в темноте. Она нуждалась в утешении, а здесь никого, кроме него, не было.
– С какой стати они вас ненавидят? Вы же самый старший. Разве они не смотрят на вас снизу вверх?
