— Он сейчас в замке его тестя, Брита Марлинга, — подсказал Норберт. — Его дружина пока распущена, но готова собраться по первому же сигналу. Правда, он послал людей следить за отцом, дабы знать, что тот предпримет, узнав о его измене… и предпримет ли что.
— И не учитывает угрозу посерьезнее? — спросил я.
Он кивнул.
— Судя по вектору нашего продвижения, мы должны пройти значительно восточнее.
— Здесь он ошибается, — сказал я. — Я как раз намеревался объявить вам, мои боевые друзья, что мы как раз и пойдем на запад. И не северо-запад, а именно на запад. Через Ирам и Пекланд.
Они замолчали, переглянулись, снова уставились на меня. Наконец Альбрехт произнес подчеркнуто смиренно:
— Ваше высочество, я ошибаюсь или мне кажется, что вы готовы прояснить самое важное насчет нашего похода…
— На этот раз, — ответил я с достоинством, — вы не ошибаетесь, граф, что удивительно. Я держал в тайне наш маршрут, ибо, как вы понимаете, не так ли?..
Они озадаченно пробормотали, что понимают, еще как понимают, почти все понимают, только Альбрехт заметил с иронией:
— Да все уже поняли, ваше высочество! Хоть мы и топаем в другую сторону.
— Не совсем так уж и в другую, — возразил я. — Всего лишь небольшая корректировка в дороге. В общем, мы идем на Генхаузгуз!
Они молчали, только Макс спросил то, о чем другие не решались:
— Это… где?
— Столица королевства Сакрант, — ответил я любезно. — По непроверенным, но заслуживающим доверия источникам, там сейчас ставка Мунтвига. Придется пересечь Ирам и Пекланд, что само по себе ой-ой, да и сопротивление будет сопротивленное. Думаю, Мунтвиг в лепешку расшибется, но постарается не допустить нас к Генгаузгузу любой ценой.
— Значит, — спросил Макс, — ослабит натиск на армии Меганвэйла и Шварцкопфа?
Я сказал с одобрением:
— Быстро схватываете, граф! И, прошу обратить внимание, наш доблестный и благородный граф Максимилиан, как всегда, больше думает о всей войне с Мунтвигом в целом, чем о нашей армии, что лишь часть процесса, и, тем более, о себе любимом!
Макс застеснялся, но его дружески толкали в бока и хлопали по спине, наконец он проговорил все еще застенчиво:
— А Меганвэйл, как мы его знаем, не упустит возможность тут же самому перейти в наступление… или, по крайней мере, перейдет от глухой обороны к активным контратакам.
— Надеюсь на это, — сказал я, — пусть это еще не будет переломом в войне, однако мы остановим победное наступление зарвавшегося узурпатора, посмевшего называть себя Дефендером Веры! А в завязавшейся позиционной войне победит тот, кто владеет новыми методами войны…
Он перехватил мой взгляд и покраснел от удовольствия.
— Ваше высочество, — сказал он почти жалобно, — вы так меня возносите, что мне страшно.
— Что, — спросил я с интересом, — правда?
— Я боюсь, — признался он, — не оправдать ваше высокое доверие… хотя, конечно, буду стараться изо всех сил, как и всегда стараюсь… ревностно!
Я кивнул ему покровительственно и оглядел всех орлиным взором полководца и дальновидного стратега.
— Теперь, когда знаете истинную цель похода, можете сами подумать над тем, что еще можем сделать для торжества свободы и демократии в интересах тоталитаризма и гуманизма!..
Глава 15
Армия, получив новый приказ, повернула под прямым углом и двинулась на запад.
Я промчался на арбогастре и в сопровождении Бобика вдоль колонны, впереди грянули удалую песню:
Слышали, деды? Война началася,
Бросай свое дело, в поход собирайся!
Норберт уже обрисовал на карте, руководствуясь словами разведчиков, замок принца, вернее его тестя, а также все подходы, расщелины и прочие непроходимые места.
Я выехал к передовому конному разъезду, далекие вершины башен замка тестя курпринца уже выдвинулись из-за темного леса, страшно и грозно сияют на фоне низких темных туч, настолько тяжелых, что кажется, будто земля и небо поменялись местами.
К моему удивлению, с ними находится и брат Вангардий, он как прибыл с Норбертом, так и не отлучается из его мобильного войска, почтительно поклонился мне, а я проворчал:
— Похоже, не стать тебе аббатом.
— Ваше высочество?
— Больно любопытен, — пояснил я. — В естествоиспытатели метишь? Нет-нет, инквизиция ни при чем, я имею в виду другое естество. И другие испытания.
Он ничего не понял, вижу по сконфуженному лицу, но проговорил смиренно:
— Церковь велит познавать этот мир.
— Правильно читаешь, — одобрил я. — Святое Писание, ты прав, нужно уметь читать.
В сторонке взвилась желтая пыль, в нашу сторону на бешеной скорости несется всадник. Завидев меня, прокричал издали:
— В сторону замка двигается большая дружина рыцарей!
— Добровольцы, — сказал я недобро, — или желающие подхватить крохи от того куска, что урвет этот принц… Как идут?
— Шагом, ваше высочество!
— Не спешат?
— Кони тяжелые, — объяснил он, — всадники в доспехах…
— Хорошо, — сказал я. — Скачи к герцогу Клементу! Пусть немедленно выдвинет мощный заслон, чтобы перехватить их до того, как достигнут замка. Вели идти на рысях или даже галопом. Главное — перехватить и не дать войти в замок.
Сам я промчался вперед, чтобы рассмотреть замок сэра Брита Марлинга, и там вздохнул с облегчением. Даже не замок, ибо под этим словом всегда понимаем небольшую крепость, которую можно долго защищать малым числом даже против армии, а здесь же богатое поместье с полудюжиной добротных каменных домов в два и три этажа. Каждый мог бы вырасти до замка, но здесь, похоже, такой задачи не ставили.
Кроме домов, не меньше дюжины сараев, конюшен, амбаров, есть пристройки для кузницы, отдельно прачечная и пекарня… прекрасно, все это очень трудно защищать, особенно если ударить большими силами.
Отсюда с пригорка видно, как с востока двигается большой отряд, в облаке пыли не видно, сколько их, но судя по длинному шлейфу, колонна большая, где-то около двух сотен рыцарей, и не меньше тысячи всякой мелочи вроде тяжелых всадников.
Простучали копыта коня Зигфрида, чуть позже примчался запыхавшийся Норберт, будто это он нес коня, а не тот его, выкрикнул с ходу:
— Клемент успевает отрезать!..
— Прекрасно, — сказал я, — а что Макс?
— Повернул сюда две тысячи копейщиков, — доложил он, — и всех лучников, как вы и хотели!
— Прекрасно, — повторил я.
Он сказал без уверенности:
— А стоило ли задействовать и Максимилиана? Конница Клемента сразу вобьет в землю всю ту горстку.
