Усеяв поле перед собой трупами, копейщики отступили на шаг, но едва рыцари ударили снова, как те же копья снова продолжали наносить смертоносные удары из недоступного для мечей места.
Когда третий раз отступили на шаг, а потом и еще, граф Теннисон закричал в ярости:
— Это нечестно! Выйдите и сразитесь с нами!
Я крикнул со злым весельем:
— Кто вам сказал, что мы обязаны сражаться по вашей прихоти? У нас свои методы войны! Прогрессивные!
Он заорал во весь голос:
— Вы трусы? Страшитесь сойтись грудь в грудь с настоящими мужчинами?
Я удержал Сулливана, что ревел, как медведь, и рвался в бой, а графу крикнул:
— Это не турнир, сэр Георг! Это война. А на войне гораздо важнее соотношение потерь! Я хочу, чтобы все говорили об этой схватке как о сокрушительной победе, в которой мы не потеряем ни одного человека, а все ваши двести рыцарей полягут в сыру землю всего лишь от рук простолюдинов!..
Он прокричал взбешенно:
— У вас ничего не получится!
Вместо ответа я повернулся к лучникам и взмахнул рукой. Оттуда снова с сухим и громким шелестом вылетела туча стрел.
Рыцари вскидывали щиты, стрелы звонко бьют в них стальными клювами, высекая искры, но иные находят уязвимые места в бедрах, голенях, впиваются в руки, заставляя опускать щиты и мечи.
Еще одна туча стрел снова ссадила с коней десяток рыцарей, и тогда граф вскинул меч и указал в нашу сторону.
— Давно бы так, — прорычал Сулливан. — Ваше высочество… умоляю!
Я поморщился, сказал сухо:
— Ладно, но только в виде исключения.
Он пустил коня в галоп, я крикнул:
— Победа!.. Полная победа!.. А сейчас просто добьем!
Со стороны конницы Клемента понесся огромный всадник, я узнал герцога, еще бы, как это он сам не примет участие, если есть возможность…
Я заорал, арбогастр пошел вскачь. Мы сшибли четверых вместе с конями до того, как Зайчик замедлил ход, и я смог пустить в дело меч.
За спиной мощный звериный рев, грохот, лязг и скрежет металла. Это Сулливан и Клемент крушат все вокруг себя, я повернулся к ним, но раньше увидел графа Теннисона, что бросил меч себе под ноги и прокричал:
— Мы сдаемся! Мы сдаемся!
Сулливан остановился с воплем дикого и душераздирающего разочарования, Клемент тоже застыл в нерешительности, оба настоящие гиганты даже среди северных рыцарей, готовые к новой схватке, но пока придерживаются рыцарских правил.
Вслед за графом мечи начали бросать под ноги и другие рыцари, что дрались поблизости, но немалая часть отодвинулись, отступили, закрываясь щитами и держа мечи наготове.
Я сказал Альбрехту негромко:
— Сдавшихся быстро отвести в сторону, оружие собрать!
— А что с теми?
— Они сами решат, — ответил я.
Графа и его близких увели, а та часть, что оставили оружие при себе и держатся достаточно агрессивно, галдят все громче и делают угрожающие жесты.
Я крикнул властно:
— Вы не подчиняетесь своему предводителю?
Один из рыцарей крикнул дерзко:
— Нет!
— Почему?
— Он не имел права решать за всех, — отрубил он резко. — А если речь зашла о сдаче… он должен был сперва обговорить условия!
Я кивнул, сказал негромко:
— Сейчас вы поймете, что ваш командир умнее всех вас, что бы вы о себе ни думали, и правильно сделал выбор… Дорогой Альбрехт… действуйте!
Альбрехт ответил холодно:
— С удовольствием, ваше высочество.
Он повернулся, взмахнул рукой. Из-за лучников вышли две сотни арбалетчиков, что до этого не принимали участия в бою. Быстро встали на позицию и тут же взяли рыцарей на прицел.
Я видел, как бледнеют рыцари. У наших арбалеты ножные, а то и с воротом, в этом случае натянутая до предела стальная тетива выбрасывает болт с такой силой, что тот легко пробивает любой панцирь даже с большой дистанции.
Альбрехт, не давая рыцарям опомниться или передумать, резко махнул рукой.
Стальные болты не свистят, как стрелы, я едва расслышал короткое вжиканье закручивающегося воздуха, и тут же звонко защелкало о железо панцирей, словно в них бросили горстью мелких камешков.
Все, кто стоял впереди, повалились наземь, раздались стоны, крики, проклятия.
Альбрехт сказал резко:
— Залп!
Однако арбалетчики не успели натянуть тетивы, уцелевшие рыцари торопливо бросали мечи на землю и становились на колени.
Я подъехал, сказал горько:
— Где же принципы? Если ваше дело правое, то должны идти и на смерть!.. Но вы уже показали, что все ваше войско — всего лишь шайка грабителей.
Я проехал мимо, а за спиной раздался холодный приказ Альбрехта:
— Оружие собрать, разбойников под стражу!
Часть 2
Глава 1
Пленных пока отправили в тюрьму ближайшего города, им оказался Нисьонск, половина на этой стороне реки, половина на той, там уже Ирам, хоть горожане на эту важную лишь для королей границу обращают внимание очень мало.
Нортон нервничал зря, курпринц Клавель и его войско так и не решились на активные действия, хотя могли бы попытаться уйти от сражения, заваливая дорогу за собой лесными засеками.
Вместо этого они растерянно чего-то ждали, а мы поспешно окружили весь этот так называемый замок Брита Марлинга, где укрепилось войско примерно в три тысячи человек, что, понятно, для нас просто семечки.
Сулливан, которому не хватило схватки с рыцарями, что шли Клавелю на помощь, настаивал на массовой атаке, когда с одного захода все здесь вобьем в землю так, что будет ровная площадка, где и трава не посмеет расти.
Клемент посматривает на меня с вопросом в серьезных глазах, но помалкивает, хотя вижу, сочувствует Сулливану и во многом с ним согласен.
— Я ценю ваш боевой дух, — сказал я Сулливану, — и постоянно ставлю вас в пример!
Он пробормотал настороженно:
— Спасибо, ваше высочество.
— Я вообще-то, — сказал я чистосердечно, — сам сторонник вот так решать все быстро и по-рыцарски прямо. Без фиговин.
Сулливан приосанился, хотя старался делать это незаметно.
Альбрехт спросил коротко:
— Переговоры?
— Да, — ответил я и добавил: — Вы знаете какие. Дело в том, мои благородные друзья, что мы ведем войну, а не турниры. И даже не сражения, которые можно и проиграть, если их мало. Но их будет много! Потому должны терять как можно меньше людей. Чтобы мы смогли выполнить то, что наметили.
