— Гм, — сказал он сердито, но изрядно поколебленный моим напором неистового христианства, таким оно было лишь в первые годы времен катакомб, — вы весьма… радикальны, сын мой.
— Во имя Господа, — сказал я торжественно и перекрестился так размашисто, что он опасливо отодвинулся, уклоняясь от моей мощной длани. — Во имя славы Господней и торжества духа над плотью!
Он пробормотал:
— Во имя Господа…
Альбрехт первым воскликнул подчеркнуто благочестивым голосом:
— Во имя Господа!
— По его пути, — подхватил Сулливан.
— По его заветам, — сказал Мидль и перекрестился.
С востока начало приближаться пыльное облако, разрослось, начал доноситься тяжелый ровный гул множества копыт, но как я ни всматривался, не видел блеска металла, словно на всадниках не только доспехи кожаные, но и оружие только из дерева…
Из облака пыли показались скачущие кони, я вздохнул с облегчением, а принц Сандорин сказал горделиво:
— Я тут договорился с местными барышниками. У них, оказывается, кони получше, чем у нас в Вендовере. Я пересажу своих людей, а старых поведут запасными.
— Мудро, — согласился я и добавил: — Из вас получится хороший король. Хозяйственный.
Он кисло улыбнулся.
— Просто я коней люблю. Кони… эта такая красота! Если Всевышний что-то и сделал лучше, то это он оставил для себя. Я не согласился бы пойти даже в рай, если там не будет коней.
— Конь, — сказал я, — подарок Господа.
— Мой конь, — сказал он, воодушевляясь, — всегда знает, когда я счастлив, он знает, когда я в себе уверен, он знает, когда мне хорошо. А еще он всегда знает, когда несу ему морковку.
Я посмотрел на его оттопыренный карман.
— А, вот что там…
— Не угадали, ваше высочество, — ответил он победно. — Там у меня для него сахар!
Через сутки из лагеря вышли лорды Бриттии со своими отрядами, им все кажется, что не оставят им чести и славы в боях. Остальные, в том числе конники Клемента, принца Сандорина и герцога Мидля выступили днем позже.
Я некоторое время сновал между покидающими лагерь последними, это патриоты Бриттии и, как все патриоты, они все свободное время проводят в ссорах, кто их них больше любит Бриттию, и кто больше для нее делает, потому всегда и во всем опаздывают.
Мы двигались некоторое время на северо-запад, следуя рельефу местности, потом снова свернули на запад. Здесь земли показались нам не столько побогаче, как вообще нетронутыми войной, словно королевство Ирам и есть то осиное гнездо, откуда вылетели эти смертоносные шершни войны.
Сегодня небо хмурое, низкое, тучи двигаются быстро, как стадо убегающих от хищников зверей. Люди часто поглядывали и гадали, будет дождь или нет.
Принц Сандорин едет от меня по правую руку, конь под ним уже новый, а предыдущего ведут с остальными сзади. Впереди армии, как всегда, идут широким веером конники Норберта.
Клемент, чтобы быть в курсе, что ждет его войско, то и дело выезжает вперед к Норберту. Они сдружились быстро, оба одинаково битые жизнью, побывавшие в боях, но так и не получившие ничего до тех пор, пока не попали под мою руку.
Под копытами наших коней земля Ирама, подумал я. Королевство, сосед Бриттии… А дальше Пекланд, что создает иллюзию, будто я с армией прошел ужасно много, хотя вообще-то Бриттия не больше, чем Бургундия или Анжу, которые тягались с французскими королями, отстаивая свою независимость, а то и первенство. Кстати, там же были еще Гасконь, Бретань, Васкония, Бар, Нормандия… И везде был свой язык и свои обычаи. Та же Аквитания, кстати — королевство, была намного богаче Франции, а также королевства Нейстрия и Австразия, так что когда я говорю, что прошел Турнедо, Варт Генц, Бриттию и вот вторгся в Ирам, это не совсем то, что прошел бы Германию и Францию.
Рядом со мной грациозно покачивается в седле своего красного коня принц Сандорин, он полагает, что я должен быть окружен лицами близкого мне ранга, с другой стороны, как обычно, едет граф Альбрехт, а три герцога: Клемент, Сулливан и Мидль — двигаются во главе своих подразделений, а ко мне стягиваются только на привалах.
Палант, как и Макс, с огромным удовольствием проводит время со своими людьми, а у меня бывает только по прямому вызову.
— Ирам, — проговорил я задумчиво, — почему мне раньше всегда казалось, что по эту сторону границы все должно быть иначе? А здесь даже деревья такие же…
Принц снисходительно улыбнулся, дескать, он сам в детстве так же думал, но сейчас о-го-го какой взрослый и умный.
Альбрехт подумал, хотя над чем тут думать, сказал медленно:
— Наверное, ваше высочество, вы имели в виду границы, какие отделяют… к примеру, королевства Аганд и Сизию?
Я спросил настороженно:
— А что там?
— Там сразу видно, — объяснил он, — где проходит граница.
— Это как?
— По одну сторону один лес, — объяснил он, — а по другую… гм… другой. Иной, говоря проще. Не только тем, что по одну сторону границы он хвойный, а по другую только лиственный, а сосну или ель и с огнем не найдешь, но и звери там другие…
Я спросил с недоверием:
— И что, эти дурные звери не перебегают границу туда-сюда?
— Не перебегают, — подтвердил он. — Ну, разве что будут убегать от стаи волков, то перескочат, но потом поскорее вернутся обратно. Что-то там волшебное, вроде бы земля совсем другая.
Я пробормотал:
— Земля другая может быть без всякого волшебства. Был разлом, одна часть опустилась, другая налезла сверху… Вот и разный состав почвы… Ладно, это красиво, но я трезвый геополитик, потому лучше просветите меня насчет Ирама, по которому идем, играя арбалетом, и от кого народ прячется в лесу, хотя мы освободители… правда, пока освободим их сперва от зерна, муки и крупного рогатого с прочими мелкими.
— Ничего особенного, — ответил он, — королевство как королевство. Около сотни городов, три большие реки, судоходные, масса малых, есть озера, что богаты рыбой.
— Насчет рыбы потом, — сказал я нетерпеливо. — Военный потенциал? Экономика?
Альбрехт хмыкнул.
— Такими вопросами нужно было интересоваться до вторжения, ваше высочество. А вдруг?
— Никаких «вдруг», — сказал я. — Если Мунтвиг прошел через это королевство, то и мы пройдем. Где столица?..
— Можем пройти в полусотне миль южнее, — сообщил Альбрехт. — Но можем и зайти. Столица — Зондерсгаузен.
Принц прислушивался с интересом и уважением, спросил живо:
— Откуда вы все это знаете, граф?
Альбрехт посмотрел на него с легкой иронией.
— Мог бы сказать, что я вот весь такой умный… но я не наш сюзерен, скажу правду… конечно же, от сэра Норберта. Он впитывает, как губка, все сведения.
