Сулливан сразу же уточнил:
— Здесь удобное место для отдыха, но не для битвы.
— Я уже думал над этим, — сообщил я величественно. — За лесом, что темнеет на севере, прекрасная долина. Справа река, слева горы, за спиной у нас окажется лес, где спрячем засадный полк. Есть там и еще один момент…
Принц Сандорин спросил живо:
— Хороший?
— Смотря как повернем, — объяснил я. — Им придется пройти довольно узким ущельем… жаль, не настолько, чтобы его перегородить! С другой стороны, если обратить противника в бегство, то в этом ущелье друг друга затопчут, а еще с обрывов можно забросать камнями…
Палант, стараясь быть полезным, расстелил на столе карту. Я повел по ней пальцем, указывая, кому где занять место, как только прибудем.
Они поднялись, сгрудились у стола, Сандорин первым начал предлагать варианты, но сконфузился и признался с неохотой, что да, трудно лезть со своими предложениями, когда его высочеству Ричарду само видение подсказало, где какие войска поставить.
Норберт сказал быстро:
— Я сразу же отправлюсь со своими в обход. Как только они втянутся в ущелье, перекроем выход…
— Ни в коем случае, — сказал я. — Пусть бегут. В спину бить легче. Там слишком плохая для отступления дорога, они почти все полягут…
Альбрехт провел пальцем по карте.
— Отступать будут вот здесь?.. Тогда да, лучше даже не пытаться сооружать завалы. Все равно слишком широко, а во-вторых, дорога извилистая, можно устроить не одну лавину… Его высочество не зря общается с разными, ну, видениями… У него они совсем не такие, как у нас. Даже если бабы, то и те говорят о военной стратегии, а не ублажают, как вон…
Он мазнул взглядом по лицам, но первым попался Мидль с поджатым ртом и строгим взглядом, затем Клемент молча показал кулак, а Сулливан посмотрел с угрозой, Макса обижать грех, слишком чистая душа, ему если и являются видения, то лишь в виде великих полководцев древности, наконец вздохнул и, решив, что сказал достаточно, просто махнул рукой, дескать, сами свои грешки знаете.
Глава 13
Негромко протрубили трубы, промчался на легком коне разведчик.
— Враг приближается, — крикнул он.
Воины поднимались, затаптывали костры и становились в строй. Стало темно, но тем ярче полыхает вдали подожженная деревушка, а когда зарево достигло вершины ближайших деревьев, в небе погасли в его страшном свете звезды.
Трубы протрубили снова тихонько, на этот раз сигнал к выступлению. Люди и кони качнулись, как одно существо с множеством голов и густой щетиной пик на спине, послышались глухие удары копыт по мягкой земле и мерный стук подошв сапог.
Армия пошла в сторону зарева, Клемент и Сулливан повели ее слегка в стороны, врага следует зажать в клещи, за это время странно и дико загорланили в лесу петухи, выдавая спрятавшихся сельчан.
Небо посветлело, на востоке разгорается бледная заря, а черная масса конницы наконец-то распалась на отдельных всадников, даже можно различить, где заканчивается человек, а где примерно начинается конь.
Я уже начал беспокоиться, все время выезжал вперед, наконец прибыла рыцарская конница Клемента, заняла позиции, следом тяжеловооруженные войска шателленцев, вендоверцев, бриттских лордов, а последними, но с небольшим отрывом, прибыли пехотные части Макса и тут же встали на указанные им места.
Солнце уже поднялось над лесом, когда на взмыленном коне примчался посыльный от Норберта, прокричал, удерживая на месте разгоряченного коня:
— Мунтвиговцы идут!
Все повернули ко мне головы, я спросил:
— В каком порядке?
— Колонна тяжелых рыцарей, — крикнул он. — Примерно человек восемьсот, а следом тысячи три панцирной конницы!
— Ожидаемо, — ответил я. — Как видите, одно из условий победы — сделать что-нибудь неожиданное, дабы смутить противника. А наш враг действует строго по шаблону… к которому мы уже примерились.
Послышался топот, примчался второй конник, прокричал с седла:
— Они нас заметили!
— И что? — спросил я с интересом.
— Выстраиваются для битвы!
— Все, — сказал я громко, — как мы и заказали. Молодцы. Как хорошо иметь дело с противником, чьи действия известны наперед.
Их встревоженные лица светлели, я излучаю оптимизм и радость близкой победы, а это так важно, я даже вижу, как в их сердцах разгорается огонь отваги и жажды смертельных схваток.
Военачальники садились на коней и подчеркнуто неспешно разъезжались к своим войскам. Со мной ненадолго остался только епископ Геллерий, а Хреймдар, как понимаю, вместе с рядом алхимиков и священников сейчас где-то в рядах войска, скорее всего в пехоте, которой придется выдержать основной удар.
Я видел, как тот край долины, зеленый и радостный, быстро темнеет, словно по небу в нашу сторону катит тяжелая грозовая туча. Грозно и опасно заблистали холодные искры на металле доспехов и обнаженном оружии.
Армия мунтвиговцев в полном боевом порядке двигается через долину и, как я понял, останавливаться не собирается, у нас с виду вдвое меньше людей, да и то почти одна пехота, а спрятанные за деревьями конницы Клемента, Мидля, Сандорина и Паланта не видно. Зато все дружины бриттских лордов стоят красиво и гордо, готовые принять удар бронированного противника.
Я даже не пытался уговаривать их подчиниться стратегическому замыслу напасть из засады, это недостойно и негоже, скажут обязательно, что рыцари так не поступают…
Уже все на поле различают знамена неприятеля, больше всего знамен из Пекланда, затем из Эбберта, Сакранта, но большинство все равно не определить, это, скорее всего, знамена и значки удельных лордов, что не желают делиться властью даже с королями.
Когда они приблизились еще, до нас донеслась боевая песнь, которую красиво и мощно ревут могучие мужские голоса:
Будет людям щасте, щасте на века!
У мунтвижьей власти сила велика!
Принц Сандорин проворчал с неприязнью:
— Ничего, сломим и эту силу.
Я ответил сухо, не поворачивая головы:
— Принц, займите свое место среди своих воинов. Пока никто не сказал, что вы избегаете схваток.
Он вспыхнул румянцем, как девушка, которой сказали нечто скабрезное, вскочил в седло и пропал, только быстро удалился стук копыт.
Со стороны мунтвиговцев раздались звуки боевых рогов: хриплые и страшные, они пронеслись над их войском и, преодолев разделяющее противников расстояние, ударились в копейщиков Макса и замерших справа и слева от них конных рыцарей бриттских лордов.
Рыцарская конница двинулась шагом, длинные копья с блестящими остриями начали медленно наклоняться. Кони перешли на рысь, затем в галоп. Грохот становился все сильнее, земля застонала от тяжести.
