— Джулиана? — вопросительно произнесла Джанет.
— Он сказал, что иногда может находиться в полной недосягаемости. Наверное, сейчас как раз такое время. Все так неудачно совпало.
Меня словно загипнотизировала обстановка этого кабинета. Я смотрела на лица с острова Пасхи, и мне было на все наплевать. Я взглянула на яйцо и проговорила про себя: «Вся королевская конница и вся королевская рать…»
— Как же вы планировали связываться в случае возникновения чрезвычайных ситуаций?
— Но у нас не было до этого подобных ситуаций, — растерянно ответила я.
— А как вы собирались сообщить друг другу что-то касающееся детей, родителей мужа? — настойчиво допрашивала меня Джанет. — Я знаю, что вы ответили бы на подобный вопрос в своей рубрике. Кстати, я восхищена вашей работой.
Я ощутила себя голой. Я-то думала, что мы встречаемся в этом кабинете под масками «пациент» и «доктор». Однако мир тесен, и Джанет не собиралась притворяться.
— Этот случай мы все же предусмотрели, — признала я. — Я должна была бы позвонить на один из номеров, который он оставил.
— Но он ничего не оставил.
— Да, это так.
— Как, по-вашему, почему он так сделал?
— Потому что это не входило в его планы. Он рассчитывал на то, что я сама со всем справлюсь.
— А что входило в его планы? Я прикусила губу.
— Позвольте мне подумать.
Но она не хотела отпускать меня с крючка. В ее планы не входило давать мне время на раздумья.
— Ваш брак трещал по швам еще до того, как он уехал, — заключила она. — Это паломничество было лишь попыткой убраться с вашего пути, чтобы вы не докучали ему своими проблемами.
Ее слова произвели эффект автоматной очереди. Я почувствовала удар, но не боль. Выплаты производились довольно аккуратно, но в банке мне напомнили, что «мы» закрыли один из счетов и продали акции деревоперерабатывающего комбината. Я рассмеялась в ответ и сказала, что, должно быть, начала страдать слабоумием или забывчивостью. Потом перевела оставшуюся сумму на свой счет, придя в ужас от того, как оскудели наши сбережения. Лео не мог дозвониться ни мне, ни детям, но он сумел найти время позвонить в банк, чтобы обмануть меня и лишить законного права распоряжаться нашими общими доходами. Надо было признать очевидное.
С искренним сочувствием в глазах Джанет тихо произнесла:
— В планы Лео входило только одно — побыстрее избавиться от забот и статуса семейного мужчины, не так ли?
Я посмотрела ей прямо в глаза и ответила:
— Пожалуй, лучше не скажешь.
* * *
— Черт побери, Джиллис. Ты везде, — сказал Стив, когда я появилась в его кабинете.
На мне было серое шелковое платье с высоким воротом, туфли на пятисантиметровых каблуках и чулки со швом. Мои колени давали о себе знать, так словно я пробежала марафон, а не проехала на лифте три этажа. До этого я простояла целый час, произнося текст, своего выступления. Каркарт откинулся на стуле. Я была обеспокоена только тем, что если я сяду, то уже не встану до конца рабочего дня.
Оказалось, впрочем, что Стив воспринял мою позу как демонстрацию того, что я знаю себе цену.
— Что ж, ты, наверное, знаешь, что я хотел тебе сказать, — начал свою речь Каркарт, теребя ухоженную бороду. Его большие ровные зубы поблескивали, а губы казались мне необыкновенно алыми. Я раньше никогда не задумывалась над тем, что Стив напоминает мне волка из «Красной шапочки».
— Да, конечно, но, Стив, ты должен понять, что…
— Да-да, Джиллис, и тебе не стоит чувствовать себя виноватой. Как ни трудно мне это признавать, но тебя уже нужно перевести в штат синдиката. Я так и сказал Марти из «Медиа-панорамы». Он согласился со мной. Но ты ведь не станешь воспринимать себя как примадонну? — пошутил он.
Я ухватилась за спинку стула. Ноги у меня подкашивались, и я знала, что моих сил хватит только на то, чтобы сочувственно кивать головой Стиву. Тот продолжал:
— Надеюсь, ты по-прежнему будешь делать работу и для нас, хотя бы время от времени. Мы внесем это в контракт отдельным пунктом. Пусть это будет раз в неделю в виде коротких вопросов и ответов. За ведение рубрики тебе будут платить отдельно. «Панорама» назначит свою сумму гонорара. Марти говорит, что планирует использовать тебя в большом проекте. У них была девушка, которая занималась только темой свиданий и встреч, а ты делаешь все: пишешь и о семейных отношениях, и об отношениях между сестрами и братьями — обо всем. Тебе следует двигаться вперед. Включение в штат не сделает тебя намного богаче, но перспективы открываются захватывающие, разве нет? Не возомни о себе ничего лишнего, но ты слишком хороша для маленькой газеты.
Каркарт вручил мне номер телефона Марти Брента и адрес «Панорамы», а потом сделал нечто странное: ловко крутанулся на стуле, и оказался лицом к лицу со мной. Он так и не встал. Стив взял меня за руку, и его жест был чем-то вроде твердого мужского рукопожатия и поцелуя джентльмена, который галантно наклоняется к ручке леди.
— Ты в хорошей форме, Джиллис, — заметил он. — Потеешь в спортзале?
— Еще бы. Спасибо, что заметил. Хорошая форма обеспечит вам хорошую жизнь.
Он засмеялся и помахал мне на прощание. В машине я позвонила Кейси.
— Ты ни за что не догадаешься! — крикнула я ей в трубку.
— Тебя назначили редактором газеты! — Нет.
— Тебя уволили.
— Меня включили в штат синдиката. Моя рубрика будет перепечатываться сотнями газет.
— Ты станешь богатой! — захлебываясь от восторга, воскликнула Кейси. — И тебе не нужен будет Лео!
— Нет, Кейси, я не стану очень богатой, — сказала я, и меня ослепило тающим снегом на дороге. — И почему ты решила снова перевести разговор на Лео? Он мне нужен.
— Джулиана, тебе давно пора понять…
— Кейси, мне надо тут кое-кому позвонить. Договориться о собеседовании. Прости, подруга. Я тебе перезвоню.
Но, отключившись, я не стала заводить машину.
Я просто сидела не двигаясь.
Двое парней, которым не исполнилось еще и тридцати, проехали мимо меня в открытом автомобиле. День стоял погожий, хотя и не очень теплый. В такую погоду никто из взрослых людей не стал бы, откидывать верха машины, но ничего не могло заставить жителя Висконсина пропустить мимо первый знак весны.
— Эй, привет! Красотка! — закричал один из парней. У меня начало резать в глазах. Если сейчас мне придется выйти из машины и пройти через улицу, шатаясь, как пьяной, то кто назовет меня красоткой?
Что сейчас подумал бы обо мне Лео? Гордился бы он мною?
Что, если мне понадобится инвалидное кресло?
Что, если все так и будет? По худшему из сценариев?
