— Он и имя свое изменил, — через плечо бросил Гейб.
— Я теперь называю себя Леоном. Там, в долине, — пояснил Лео, когда Гейб ушел.
— Я бы назвала тебя «Посмотрите, кто сошел с ума», и не только в долине, — прокомментировала я.
— Джулиана, я и не рассчитывал, что ты поймешь меня или простишь. Возможно, на то есть причины. Каждая пара переживает лучшие и худшие времена. У наших отношений закончился срок годности.
— И поэтому появилось это существо… как ее зовут, забыла.
— Джойос?
— Правда? — Я не знала, как удержаться от приступа смеха, ощущая непонятное удовлетворение. — Твою подружку зовут Джойос?
— Джой. Она сама себе выбрала имя.
— Как и ты. Леон. Держу пари, что она…
— Она варит джем.
— Бог ты мой! — Я присела у окна. — Ты знаешь, что выглядишь в моих глазах карикатурой на самого себя? И сколько продлится это родство душ? Вечность?
— Она инструктор Пилатеса.
— Все стало на свои места. Она тебе напомнила меня в молодости.
— Если хочешь знать, мы не загадываем наперед. Мы решили, что будем радоваться каждому прожитому дню.
— Ты идиот или притворяешься? У тебя в соседней комнате ребенок. Это называется «не загадывать наперед»? Ты стер из памяти одну семью и снова хочешь поступить так же?
— Нет, на этот раз все будет по-другому.
— Лео, на этот раз будет так, как и было, потому, что наступает пресыщение новизной. Сначала тебе кажется, что ты и не видел таких сисек, а потом ничего особенно привлекательного уже в них не находишь. Ты ощущаешь сейчас себя снова на двадцать пять, потому что живешь с ней. Думаешь, это продлится вечно? Да мне плевать, честно говоря. Я веду с тобой эту беседу только потому, что ты отец моих детей.
— У нас не было разногласий из-за детей.
— Что-то не припомню, чтобы все выглядело такой идиллией. Ты же говорил, что нас слишком много и ты задыхаешься от забот и хлопот. Ты не ездил в Колорадо фотографировать…
— Ездил, но она ездила со мной. Она хотела понять, свободен ли я…
— От чего? От семьи, которую ты втоптал в грязь?
— Я не принимал решения о третьем ребенке. Я даже не принимал решения… покинуть вас. Так получилось. Обстоятельства сложились так, как я сам этого не ожидал, — прошептал Лео. — Но когда все произошло, я подумал, что для этого были причины.
— Не обязательно оправданные, как выразился бы Гейб.
— Я долго думал, а потом пришел к выводу, что это был мой последний шанс…
— Затащить в постель молоденькую девушку? Упасть в пропасть?
— Ощутить, что такое страсть. Что такое жизнь. Я указала тростью на выход.
— Удачи тебе. С твоей новой жизнью. У тебя теперь четверо детей, Лео. И трое из них живут со мной. Думаю, что будет справедливым требовать от тебя после развода уплаты алиментов в размере двадцати — или сколько там? — процентов твоего жалованья.
— Джулиана, я, наверное, сейчас и половины твоей зарплаты не получаю. Я делаю много благотворительной работы и тружусь на общину, в которой живу.
— Но это не меняет дела. Плати мне часть того, что ты получаешь. Не для меня, Лео. Для них.
— Вот поэтому нам и нужно поговорить. Нам надо рассудить все по справедливости, чтобы не обидеть детей, — сказал он. — Я их всех очень люблю. Если ты не в состоянии заботиться о детях, я с удовольствием заберу их с собой. Всех. Думаю, что будет справедливо, если ты воспользуешься трастами, которые оставил твой отец. Эти деньги нужны тебе сейчас. Если ты не доверяешь мне инвестировать их, обратись к другому юристу.
— Я обязательно об этом подумаю.
— Правда?
— Почему бы и нет? Неужели я не заслуживаю того, чтобы подумать о себе и своем здоровье теперь, когда мне не приходится ждать от тебя помощи?
Я знала, что мне нужны деньги, чтобы продолжать курс лечения, а не для того, чтобы мечтать о престижных университетах.
— Мне отрадно видеть, что ты разумно отнеслась к моему предложению. Перед тем как отправиться с детьми к тебе, я просмотрел информацию в Интернете о рассеянном склерозе. Это чревато, как я понял.
— Не волнуйся, я все равно в состоянии делать то, что делала и раньше, в балетном классе.
— Ты до сих пор туда ходишь?
— Да, иногда.
— Но Гейб преподнес мне ситуацию так, что я представил тебя прикованной к постели.
Он посмотрел на трость.
— И это случается.
Мы стояли друг напротив друга, как боксеры-тяжеловесы, прислушиваясь к дыханию противника.
— Ты знаешь, когда сюда приедут мои папа и мама? — первым нарушил молчание Лео.
— Они приезжают около шести, но поедут к себе, а уже затем, наверное, появятся здесь. Их самолет приземляется в четыре. Они продали свою часть дома во Флориде.
— Но зачем? Я же обещал…
— Даже не мечтай об этом. Лео, твои родители ни при каких обстоятельствах не пустят Джой на порог своего дома.
— Ты удивишься, когда поймешь, какие чудеса может сотворить упоминание о ребенке.
— А я думала, что ты оставил эти подвиги в далеком прошлом. Вспомни, как ты принял появление нашей девочки. Нашей двухлетней дочери.
— Ты говоришь так, будто я совершил преступление.
— Преступление? Хуже — ты совершил грех. О Лео, как теперь мне понимать все разговоры о том, что тебе надо выйти на пенсию? Малыш Амос немного не вписывается в общий тон твоих вечных жалоб.
Лео вздохнул.
— Наверное, лучше мне сразу признаться. Все равно тебе предстоит это узнать. Джой снова беременна.
— Ну, не чудесно ли?
Я сама была удивлена тому, насколько спокойно я отреагировала на это известие, хотя в горле у меня стоял противный комок.
— Ты не просто человек, которому патологически не везет из-за собственной глупости. Ты редкий дурак. Теперь у тебя будет пятеро детей, содержание которых потребует средств. После разговора с тобой хочется пойти вымыть руки. И ты еще посмел представить ситуацию так, как будто рождение Авроры подтолкнуло тебя к краю! Ты винил меня, ты винил маленькую Аврору, а я клюнула на эту ерунду.
— Где она? В детском саду?
— Ее скоро привезут.
— Надеюсь, ты отправила ее в приличное место.
— Конечно, Лео. Я отправила ее к Конни, что я делаю два раза в неделю по утрам, а в остальные дни сама заменяю ей все приличные сады, совсем как ты когда-то хотел.
— Прекрати, Джулиана. Где моя дочь?
— Она с Кейси и Эбби. Кейси и Эбби теперь живут здесь. Они снимают у меня комнату, потому что мне нужны деньги и компания, а иногда требуется помощь, без которой я сейчас не могу обойтись. Ты знаешь, что мне пришлось продать дом Лизель и Клаусу?..
