Ребята сидели в библиотеке и просматривали файлы, скопированные из КПК Панина. Файлов было великое множество, кто знает, что там важно, а что — нет?
Даша тем временем задумчиво листала дневник Кристины. Вдруг она, прощупывая обложку дневника, между титульным листом и обложкой нашла клочок бумаги.
— Смотрите, здесь что-то есть!
Все сразу же обернулись к ней. Даша развернула листок, там были написаны два слова: «blaber 12» и «makondo».
— Что это? Какой-то шифр? — спросил Макс.
Даша пожала плечами:
— Как бы узнать, училась она все-таки здесь или нет?
— Если училась, в архиве должны храниться копии личных дел… — предположил Андрей.
— Ничего не выйдет. — Вика покачала головой. — Архив в учительской, а ключи от шкафов только у преподов.
В библиотеку заглянула Анна, заметила Андрея, подозвала. Он сразу вспыхнул от радости и подошел к ней, провожаемый заинтересованными взглядами друзей.
— Андрей, меня очень беспокоит Надя, — начала Анна. — Она стала очень агрессивной. Сегодня такое устроила Юре Веревкину…
— Да он ее просто достал! — начал оправдывать сестру Андрей.
— Возможно. Но она отреагировала слишком резко. А на уроке нарисовала очень странный рисунок.
— Что значит — странный? — забеспокоился Андрей.
— Зайди на перемене в класс, сам увидишь.
Андрей кивнул и вернулся к ребятам. Они выжидающе смотрели на него.
— Что? — он сразу понял, чего от него ждут. — Нет! Даже не думайте.
— Андрюх, ты ж с ней нормально общаешься. Заговоришь ей зубы, и золотой ключик наш, — уговаривал Макс.
— Не будем впутывать сюда Анну Михайловну. Наверняка есть какой-то другой вариант, — твердил Андрей и думал о том, как бы поскорее прошел урок истории и наступила перемена. Он сможет зайти к Анне, они поговорят наедине… От этих мыслей сладко замирало внутри…
Новая учительница рассказывала о событиях российской истории начала XX века:
— Начало двадцатого века характеризуется революционными устремлениями не только в общественной жизни, но и в культуре. А самое яркое художественное явление тех лет — авангардизм.
Ее почти не слушали.
Вдруг Нелли Алексеевна упомянула имя Филонова. Ребята навострили уши! Нелли включила проектор, на экране появились изображения картин революционного авангардиста.
Изображения менялись одно за другим, Нелли продолжала рассказывать о художнике. Оказалось, картины можно увидеть в Русском музее Санкт-Петербурга, но не все. На экране появились последние три картины. Ребята смотрели на экран. Нелли внимательно наблюдала за их реакцией.
— Эти картины вы не сможете увидеть, они исчезли еще в сороковые годы, — бесстрастно сообщила Нелли.
Ребята переглянулись. Оказывается, картины, спрятанные на чердаке, имели огромную ценность. По словам Нелли, их стоимость оценивалась в десять миллионов долларов!
Урок окончился. Нелли выключила проектор и отпустила учеников. Теперь она точно знала, у кого картины.
На перемене Максима подозвала Елена Сергеевна и сообщила о том, что его отец, Петр Морозов, лишен родительских прав. Максим напрягся. Кто же теперь будет его опекуном? Виктор Николаевич?
Елена помялась и добавила:
— Твой отец освобожден из тюрьмы по амнистии…
Андрей поднялся по лестнице и остановился на площадке, поджидая Максима. В холле о чем-то разговаривали Байрон с Войтевичем, они вдвоем прошли в библиотеку. Андрей прислушался. Говорили о нем и Наде.
Он быстро проследовал на галерею. Подслушивать, конечно, нехорошо, но у него не было выбора.
Байрон сетовал на то, что не может оплатить обучение Андрея и Нади, а Войтевич почему-то благодушествовал и обещал, что все образуется.
Когда он вышел, разгневанный Андрей спустился вниз и потребовал у Байрона объяснений:
— С каких это пор наше пребывание в этой школе стало зависеть от грантов? А где же родительские деньги? Уже все потратили?! — с гневом бросил Байрону в лицо Андрей.
Байрон попытался что-то объяснить, но Андрей не стал слушать, выбежал в бешенстве.
Он смог прийти к Анне только на следующей перемене. Она что-то рисовала на доске, наверное, готовилась к уроку. На стук Андрея обернулась, улыбнулась ему. Он, увидев ее, тоже улыбнулся и покраснел от смущения и удовольствия. Подошел несмело.
Анна нашла среди бумаг на своем столе рисунок Нади, протянула Андрею. Рисунок действительно был очень странным. Надя, видимо, старалась: затопленный корабль с названием на борту «Дидона и Эней», рядом в воде плавал обезглавленный труп, вода красная от крови, две огромные зубастые рыбины, судя по всему, именно они откусили голову у трупа…
— Вот, смотри, что Надя нарисовала. А это бедный Юра Веревкин.
— Он сегодня оторвал голову ее кукле, — нахмурился Андрей. — Понятно, что Надя хотела отомстить, хотя бы так, на рисунке.
— Дети все воспринимают обостренно, но рисовать убийство, да еще с такими подробностями… Согласись, это весьма странно. А название для лодки — «Дидона и Эней»? Не многие взрослые знают, кто это такие, а тут ребенок…
— Так называлась яхта, на которой погибли наши родители.
— Извини, я не знала…
— Для Нади тонущий корабль — это самое страшное, что может случиться. Вот она и нарисовала там этого Юру, — попытался объяснить Андрей.
— Я понимаю… И все-таки нам надо попытаться научить ее прощать обиды.
Андрей наклонил голову:
— Конечно. Я поговорю с ней.
Он снова взглянул на Анну, а она не отвела взгляд. Они стояли так близко! Андрей почувствовал, как его влечет к Анне, испугался и отступил. Ему стало неловко, он попытался оправдаться, заговорил о математике, назвал того Кубиком-Рубиком… Ругнул как бы невзначай, осекся:
— Извините, вам, наверное, неприятно это слышать?..
Анна усмехнулась, ей показалось забавным прозвище Каверина. Андрей стал серьезен:
— Знаете, может, это не мое дело, но этот тип совсем не такой забавный, каким кажется.
Анна спохватилась:
— Извини, Андрей, но, кажется, наш разговор немного отклонился от курса.
Андрей неловко улыбнулся, кивнул, пообещал поговорить с Надей… И, когда Анна отвернулась к доске, он скользнул взглядом по открытой сумочке, заметил ключи, быстро схватил и, зажав в кулаке, поспешно вышел из класса.
В архив удалось пробраться незамеченными. Долго копались в папках, наконец отыскали. Кристина Панфилова действительно училась в «Логосе», правда, всего две недели. Судя по характеристике, она была интровертом, почему-то дружила с Харитоновым, этим клоуном из их класса, и еще у нее были плохие оценки, вот и все. После двухнедельного пребывания в «Логосе» Кристина перевелась в другую школу, где и познакомилась с Кавериным — он у нее математику преподавал.
