— Излагайте.
— Мы посовещались и решили, что можем поработать на тебя в качестве почтальонов редких товаров. За хорошую плату, разумеется.
Тулл рассмеялся:
— Ну ладно орк. Но ты, эльф! Я думал, ты чистюля, раз так долго выбирал себе работу на нашем острове.
— Тулл, я уехал из своей страны, потому что меня достала война. Я устал воевать, убивать и терять в боях товарищей. Поэтому, приехав сюда, не хотел садиться за жезл военного стреколета или грабить караваны. Но довезти раз в месяц посылку для меня не составляет труда.
Тулл кивнул, принимая подобную мотивацию, затем посмотрел хитро:
— И какая мне выгода брать вас в свое дело, знакомить с поставщиками и покупателями?
Ог улыбнулся:
— Ну, во-первых, мы уже знаем о твоем дополнительном источнике дохода и не будем болтать об этом…
— Очень на это надеюсь.
— Во-вторых, мы хорошие летуны, иначе ты бы нас не нанял.
— Которые угробили стреколет, — не удержался от комментария владелец Логова. — Ваша репутация… подмочена, если выражаться образно. Работу-то вы все-таки не выполнили.
— Несмотря на циклон, мы спасли груз, — возразил я ему. — Другие бы вовсе не вернулись.
— Твоя правда, эльф. И?..
Он ждал условий, и Ог их выдвинул.
— Мы согласны на пять процентов от твоего дохода.
Лепрекон собрался спорить, но я поднял руку, останавливая его:
— Без торга, Тулл. Цена адекватная. Мы рискуем больше, чем ты, и в воздухе, и на таможне.
— А если вас поймают? Все дорожки приведут ко мне! Я тоже рискую.
— Тебе не удастся заговорить нам зубы. Ты не рискуешь в данном случае ничем. Ты наш работодатель, и только. Почту мы получали не в твоем кабинете, а в почтовом ведомстве. С таким же успехом обвинить в контрабанде можно министерство, а не тебя.
— Но пять процентов…
Он помялся еще немного, затем важно кивнул:
— Ладно, сегодня точно не мой день, раз меня уломали эльф и орк. По рукам. Пять процентов. Но у нас возникает серьезная проблема — отсутствие почтового стреколета.
— Может, поискать у тебя на складах? — небрежно заметил Ог.
— Эй! Эй! Не наглей, орк. Я готов платить вам за работу, но не раздавать стреколеты. Единственная свободная пташка — еще один «Носорог». Ему девяносто лет, а демону и того больше, и Печати на соплях висят. И если даже я говорю вам, что летать на нем опасно, то стоит прислушаться к моим словам.
— Какие есть варианты?
— Купите стреколет. Или возьмите в аренду. Могу дать денег вам в долг. Под процент.
— Стреколет не стакан рома — он стоит много, — возразил я ему. — Долги мы будем возвращать лет десять. Я не спешу влезать в финансовое рабство.
— Тогда придумайте что-нибудь. Я, конечно, поговорю с министерством, но, как мне кажется, они покажут кукиш и пока обойдутся своими почтовыми каналами. Пусть это будет очень медленно, но зато дешево. Так что ищите себе птичку, если хотите поработать контрабандистами. Я пока ничем помочь не могу.
— А я пока не представляю, где добыть такую сумму. — Ог хмурился, задачка казалась ему неразрешимой. — Нормальная модель стоит от восьми сотен луидоров, и почти столько же демон.
— Придется поломать голову, чтобы найти деньги, — сказал я. — Нам есть над чем подумать. Ладно, Тулл. Удачного дня.
Старикан кивнул, сказав напоследок:
— Давайте. Ищите себе пташку. Если передумаете — денег в долг я дам. Под сорок пять процентов годовых.
На том мы с ним и расстались.
Ог спешил домой, а я отправился в «Лихой вираж», думая о том, что пришло время искать покупателя драгоценных камней. Но четыре сотни, которые я могу за них выручить, — это слишком мало для покупки стреколета. В прошлой жизни я мог купить любую пташку, не задумываясь о том, насколько тоньше станет мой кошелек. Сейчас у меня другая жизнь, и в ней совсем иные правила и условия.
Я больше не командир звена и не один из первых потомков Великих, а всего лишь почтовый курьер без стреколета.
Думая о том, как все изменилось, я вошел в «Лихой вираж». За стойкой работала Анна. Увидев меня, она приветливо улыбнулась:
— С возвращением, Лас. Я слышала, что ты улетел с письмами в первый день месяца Ураганов.
— Привет. Так и было.
— Небо явно на твоей стороне, паря, — прозвучал из-под стойки голос Буваллона. — Знавал пару отчаянных ребят, которые в подобную погодку улетели и не вернулись. Анна, подними меня! Я не вижу его.
Женщина посадила лилипута на стойку, и тот протянул мне свою маленькую сухую ладошку:
— Здорово, паря. Ты уже подготовил звонкую монету?
— Для чего?
— Как для чего?! Шестичасовые гонки начинаются через неделю! Все делают ставки!
— А я — нет.
— Анна! Эльф только что с Луны свалился. Эй, Марграйд! — окликнул он сидевшего за ближайшим столиком смуглокожего летуна. — Ты уже был у букмекеров?
— К сожалению, — вздохнул тот. — И мой кошелек рыдает горючими слезами. В прошлом году я проиграл серьезную сумму.
— Вот поэтому я и не интересуюсь азартными играми, — сказал я.
В мое плечо с разгона ударился лохматый мяч, рассерженно хрюкнул, подскочил и цапнул за палец. Куснул не зло и совершенно не больно, но так, чтобы я почувствовал свою вину за то, что оставил его.
— Извини, приятель, что меня не было так долго, — повинился я перед Трехлапым. — Но я рад, что ты не полетел со мной. Было очень мокро.
— Он совсем извелся, — сказала Анна, смешивая коктейль из рома, голубого ликера и ананасового сока для грозного серокожего тролля, на летном комбинезоне которого была нашивка Патруля. — Он слопал все мои запасы банановых чипсов.
— Я оплачу его еду.
— Забудь. Он честно отработал кормежку — переловил в погребе всех крыс.
— Хватит возиться со зверем! Я говорил о Шестичасовых гонках, паря! Это гораздо важнее! Самые престижные гонки на стреколетах в Союзе!
— Я рад, что тебе это нравится, — пожал плечами я, почесывая Трехлапого.
Лилипут посмотрел на меня как на ущербного, сложив руки на груди:
— Шестичасовые гонки — это очень важно для всех, кто живет на Черепашьем. Лучшие летуны соревнуются между собой, а худшие… — Он скривился. — Худшие делают ставки. Порой самые везучие выигрывают целые состояния. Я могу подсказать, на кого поставить монету. Настоящий фаворит. Можно неплохо заработать. Как тебе такое предложение? Если выиграешь, то дашь мне… пять процентов. Мне много не надо.
— А если проиграю? — усмехнулся я. — Заложишь свои ботинки, чтобы возместить мне ущерб?
