Неожиданно Кевин встал на его сторону.
– Думаю, что доктору Холлу виднее. Нужно, по крайней мере, попытаться.
Анна покорно кивнула.
– Когда мы можем увидеться с нею?
– Не раньше, чем через две недели. Но вы можете ежедневно звонить мне, и я буду сообщать вам, как продвигаются ее дела. Даю гарантию, что ее состояние значительно улучшится, когда вы навестите ее в следующий раз.
Анна молчала, когда они возвращались на машине в Нью-Йорк.
– Платить целый год по полторы тысячи в месяц? – сказал Кевин. – Анна, позволь, это буду делать я.
– Нет, это мой долг. Кевин, я думала… если бы я подписала контракт с «Гиллиан»… они предлагают мне две тысячи в неделю…
– А как же наша свадьба? И путешествие?
– Мы уже так долго ждали. Ну что могут изменить еще несколько месяцев? И кроме того, я не могу уехать в длительное путешествие, оставив Нили в Хейвен-Мейноре. Нужно будет навещать ее.
– Ты не хочешь выходить за меня замуж – так, Анна?
– Хочу, но…
– Нет, не хочешь. Вот почему ты и оплачиваешь лечение Нили. Не хочешь чувствовать себя обязанной мне.
– Кевин, ты заставил меня ждать долгие годы, прежде чем решил наконец, что готов на мне жениться. Думаю, что хотя бы несколько месяцев мы просто обязаны посвятить Нили.
– Значит, мы никуда не едем на наш медовый месяц – о’кей, с этим я примирюсь. Но почему мы не можем пожениться? И зачем тебе работать?
– Раз я хочу оплачивать ее лечение, мне придется работать. Я говорила на днях с Генри Бэллами. Он сказал мне, что я стою почти миллион долларов. Разумеется, значительная часть этой суммы представляет собой лишь потенциальную прибыль
[61]
, но эти ценные бумаги абсолютно надежны. Однако я не смогла бы платить за Нили, не касаясь своего основного капитала, то есть не продав некоторого количества акций. Генри не хочет, чтобы я это делала: он считает, что курс акций компании Эй-Ти-энд-Ти будет продолжать расти и что произойдет дробление акций
[62]
. Но если я заключу контракт с «Гиллиан» еще на полгода, я смогу оплачивать лечение Нили. Это продлится до октября, а к тому времени Нили уже начнет выздоравливать. Тогда мы поженимся и уедем. Обещаю тебе.
Невидящими глазами Кевин смотрел вдаль. Ему оставалось только согласиться.
– Будь проклята эта чертова девка – когда бы она ни приехала в Нью-Йорк, от нее одни неприятности. Анна вздохнула.
– Бедная Нили. Сейчас ей уже, наверное, все рассказали. Интересно, как она это приняла?
* * *
Поначалу Нили была терпелива. Она сидела в кабинете доктора Арчер, монотонно отвечая на вопросы и куря сигарету за сигаретой в ожидании той минуты, когда благословенная игла перенесет ее в восхитительное царство сна. Наконец зазвонил телефон на столе. Нили подумала, что это звонит доктор Холл, чтобы отдать распоряжения. Доктор Арчер отвечала скупо:
– Да, доктор… Конечно, доктор… Хорошо… Полностью согласна с вами.
Нили зевнула. Прекрасно. Они договорились. Здорово. Теперь давайте, принимайтесь за дело. Доктор Арчер нажала кнопку. Нили внимательно разглядывала ее ортопедические туфли. А почему бы их не сделать в виде красивых белых туфель? Почему они должны быть толстыми, гнусными на вид калошами? Ух ты, она, поди, с рождения такая – еще ребенком носила ортопедические ботиночки. Эта мысль позабавила ее, и она рассмеялась вслух. Доктор Арчер удивленно посмотрела на нее. Затем в кабинет вошла женщина, тоже в белых туфлях, белом халате и стоячей накрахмаленной косынке.
– Это мисс О’Хара, – сказала доктор Арчер. – Отведите ее в четвертый корпус.
– Там лечат сном? – добродушно спросила Нили, следуя за медсестрой.
Та только улыбнулась в ответ и продолжала идти вперед по бесконечным подземным коридорам. Входя в очередной из них, она извлекала из кармана большую связку ключей и отпирала дверь, после чего сразу же запирала ее, и они шли дальше.
– Эй, да где же этот корпус? В Нью-Джерси? Мы уже целую милю прошли.
– Хейвен-Мейнор состоит из двадцати корпусов, не считая спортзала и корпуса трудотерапии. И хотя это отдельные здания, все они соединены друг с другом подземными переходами. Мы прошли из административного корпуса через второй и третий, а сейчас подходим к четвертому корпусу. – В ее голосе звучали нотки профессиональной гордости.
Внешне четвертый корпус походил на частный коттедж. Нили заметила, что в большой комнате смотрят телевизор женщины разного возраста. Она подумала, что все они выглядят совершенно нормально. Сестра провела ее по длинному коридору мимо множества крохотных комнатушек. Ух ты, должно быть, какие-то дерьмовские спальни. Ее спальня на Пятьдесят второй стрит была раза в три больше. Но, наверное, она поведет ее наверх в палату люкс или куда-нибудь в этом роде. Здесь-то ведь явно не лечат сном.
Сестра остановилась у крохотной комнатенки в конце коридора.
– Это ваша палата.
Нили хотела было запротестовать, но потом подумала, что не стоит, все равно она будет спать. Какая разница, что из этой конуры не открывается никакого вида. Она устало опустилась на кровать.
– О’кей, несите шприц.
Сестра вышла из палаты. Минуты шли одна за другой. Она посмотрела на свои часы. Где же они все, черт побери?
– Эй… что тут происходит?! – крикнула она. Моментально появились две медсестры.
– Вы что-то хотите, мисс О’Хара?
– Ну конечно, хочу! Меня должны уложить спать. Обе сестры с любопытством посмотрели в глаза друг другу.
– Я здесь для того, чтобы пройти курс лечения сном, – повторила Нили.
– Вы находитесь в четвертом корпусе. Этот корпус – подготовительный.
– Подготовительный к чему?
– Все новые пациенты поступают сюда на несколько дней, пока мы изучаем их истории болезней. После этого они переводятся в тот корпус, который больше всего соответствует назначенному им курсу лечения.
Нили подошла к столику, открыла сумочку, достала сигареты.
– Позовите доктора Холла. Тут какая-то ошибка. Одна из медсестер, быстро шагнув вперед, выхватила у Нили спички.
– Эй, что вы делаете? – воскликнула та.
– Здесь не разрешается пользоваться спичками.
– А как же мне прикуривать? Сестра взяла ее сумочку.
– Курить нельзя. Существуют определенные часы, в течение которых вам разрешается курить – под наблюдением.
