– Анна… ты понимаешь?
– Понимаю, тебе нужно идти, – ответила она.
– Анна… все это для тебя так отвратительно. Наверное, нам нужно что-то делать.
Ее победа мгновенно улетучилась. Сможет ли он предпочесть Нили ей и ребенку?
– Лайон, все решится само собой, – быстро проговорила она. – Не стоит принимать решения среди ночи.
– Но мы не можем так жить – ни ты, ни она, ни я, – сказал он.
– Я могу, потому что знаю: долго так продолжаться не может. Лайон, ты должен все решить сам.
– Нили нуждается во мне. Она – великий талант, Анна, но без малейшей самодисциплины. Ей нужна твердая рука. А ты – сильная.
Слезы подступили к ее глазам.
– Нет, Лайон, я не сильная. Единственное, что во мне сильного, это моя любовь к тебе.
Он повернулся и быстро вышел из спальни.
* * *
С началом нового телевизионного сезона Анна возобновила работу. Генри познакомил ее с постановщиком новой телевикторины. Быть ведущей показалось ей несложным, и она с ходу включилась в работу. Передача была ежедневной, и Анна была постоянно занята, отдавая ей все свое время. К тому же, это позволяло ей не замечать, что Лайон все больше времени стал проводить с Нили.
В конце сентября Лайон и Нили улетели на Западное побережье снимать ее первое шоу.
Шоу Нили произвело сенсацию. Согласно опросам, она вошла в первую десятку исполнителей, а Лайону приписывались разработка и руководство всей кропотливой подготовительной работой. Анне оставалось поражаться магическому влиянию Нили: несколько крупных звезд немедленно заключили договоры с Лайоном и Джорджем. «Варьете» публиковал цикл статей о «Трех Б» – самом процветающем агентстве Нью-Йорка. И все это благодаря очарованию Нили О’Хара.
Иногда Лайону удавалось на краткое время вырываться в Нью-Йорк. Во время этих наездов были случаи, когда Анна чувствовала, что у нее появляется шанс. Ночью, когда он крепко прижимал ее к себе, она почти забывала, что точно так же он обнимает Нили. Но из Калифорнии, от Нили, постоянно раздавались беспокойные звонки – звезда напоминала, что на первом месте все-таки она.
Лайон прилетел в Нью-Йорк спустя несколько дней после Рождества, весь нагруженный игрушками для Дженифер и с дорогим украшением для Анны. Она сознавала, что ему опять пришлось разрываться: Рождество с Нили и сразу же – в Нью-Йорк, чтобы успеть отметить праздник с нею и крошкой Джен.
Через три дня позвонила Нили и потребовала, чтобы он приехал как можно скорее. Анна сидела в рабочем кабинете, незаметно слушая их разговор по параллельному телефону.
– Я скоро вернусь, – говорил Лайон с оттенком раздражения.
– Сегодня же! – вскрикнула Нили. – Ты знаешь, какой завтра день? Новый год!
– А первого января первый день рождения моей дочери, – твердо сказал он.
– Какого черта! Отметь его сегодня – ребенок же не понимает разницы.
– Зато я понимаю. Ну ладно, будь умницей. Ты приглашена на множество банкетов, а один из наших парней будет тебя повсюду сопровождать. Я приеду не позднее пятого. Мне необходимо остаться здесь, чтобы застать премьеру «Милой Красавицы».
Нили презрительно фыркнула.
– Эта Марджи Паркс с треском провалится.
– В прошлом году я видел ее в «Голубом Ангеле», – возразил Лайон. – Она замечательно играла.
– Ей придется петь с микрофоном, – стояла на своем Нили. – Поет она прекрасно, слушай, я всегда первая же скажу, если у кого-то получается хорошо. Она пользуется своим голосом, словно инструментом. Но до меня дошла сплетня. Ей уже почти не давали петь в городе, но вдруг решили попробовать ее с микрофоном. Она поет прямо горлом, так ее надолго не хватит. Наверняка сгорит за несколько лет. Я бы тоже сгорела, если бы Зик Уайт не направил меня с самого начала.
– Ну, а наша компания все же хочет подписать с нею соглашение, – настаивал Лайон. – Я должен пойти на эту премьеру.
– Хочешь сказать, что будешь тратить время на ее обслуживание? – В голосе Нили послышались угрожающие нотки.
– Нет, конечно. И Джордж не будет. Ей всего девятнадцать. Ею займется Бад Хофф. Женщинам он нравится, вот пусть и опекает ее.
– Бад Хофф слишком много мнит о себе, – сказала Нили. – Восседает с таким видом, словно думает, что для женщин он дар божий. Он и эти его черные костюмы с черными галстуками. Ух ты, все мужики в твоей конторе выглядят так, будто форму носят. Что ж, наверное, вам нужны такие… – слышно было, как Нили зевает. – Эти чертовы пилюли начинают действовать. Когда ты будешь здесь?
– Самое позднее – пятого, – пообещал он.
– Любишь меня?
– Ты знаешь, что да, – быстро ответил он.
– Сильно?
– Ужасно.
– Больше, чем Анну и ребенка?
– Видимо, да. Послушай, Нили. Я должен заканчивать. Анна дома. Она могла снять трубку в другой комнате.
– Надеюсь, что уже сняла.
– Тебе что, доставляет удовольствие причинять людям боль?
– Нет, но если бы она знала, то отстала бы от тебя.
– Возможно, она уже знает, – сказал Лайон.
– Ты сказал ей?
– Нет, но ведь она же не бесчувственная и не дура. А слухи по городу распространяются очень быстро.
– Почему же тогда она не отпускает тебя? Лайон молчал.
– Так вот, черт возьми, я сама позвоню и скажу ей. Тогда она вынуждена будет отпустить тебя. Гордость ее заставит.
– Не делай этого, – сказал Лайон.
– Я позвоню…
– Не надо. В любом случае это не поможет. Я уже… понимаешь, мы уже все выяснили.
– Когда? Ты не говорил мне.
– Только вчера ночью.
Анна поразилась, что возглас изумления не вырвался у нее прямо в трубку. Ближе друг другу, чем прошлой ночью, они еще никогда не были.
– Что произошло? – спросила Нили.
– Ничего. Просто она сказала, что ей все известно, но она закрывала на это глаза. Сказала, что никогда не даст мне развод.
– Так давай заставим ее. Закатим публичный скандал.
– Ты уже пыталась сделать это, Нили. Газетчики любят тебя, стараются защитить и не печатают всего, что видят.
– А я позвоню им сама и дам интервью. Скажу, что ты хочешь жениться на мне, и что я хочу за тебя, но что у тебя жена, которая не хочет ничего менять.
– А знаешь, что тогда произойдет с твоим шоу? В контракте есть пункт – «моральные нормы». Хотя твой спонсор и торгует мясными консервами, он мгновенно расторгнет контракт…
– Ну и наплевать! Мы могли бы поехать в Европу и снять там еще одну картину.
– Нили, у меня есть партнер. Это нанесет ущерб компании. Я не могу думать только о себе.
