Услышав, как остановился лифт и открылась дверь, она промокнула глаза платком и низко опустила голову. Из лифта вышла девушка и прошла бы мимо нее, но потом остановилась и вернулась к ней.
– Ведь вы – Анна, правда?
Анна опять стала лихорадочно промокать глаза платком. Перед нею стояла Дженифер Норт.
– Что-нибудь случилось? – спросила Дженифер. Анна посмотрела на сияющее лицо девушки.
– Да, к сожалению.
Дженифер сочувственно улыбнулась.
– В моей жизни тоже выпадали такие дни. Пойдем, мой номер рядом. – Она крепко взяла Анну за руку и решительно повела ее за собой.
Сидя на кровати и непрерывно куря сигарету за сигаретой, Анна неожиданно для себя самой рассказала Дженифер обо всем.
Когда ее сбивчивое повествование подошло к концу, Дженифер усмехнулась.
– Ну и денечки у тебя выдались!
– Извини, что тебе пришлось выслушивать все это, – сказала Анна. – Да еще в такой час.
– Ничего, раньше я и не ложусь, – улыбнулась Дженифер. – Но это моя проблема. А вот одна из твоих проблем решена. Ты остаешься ночевать у меня.
– Нет… я действительно хочу вернуться в Нью-Йорк. Если ты одолжишь мне денег, я завтра же вышлю тебе чек. Дженифер полезла в сумочку и достала бумажник.
– Бери, сколько хочешь, но, по-моему, ты сошла с ума. У меня здесь две кровати. Ночью хорошенько выспишься, а завтра поедешь в нормальном поезде.
– Я хочу уехать сейчас. – Анна извлекла из толстой пачки десятидолларовую купюру. – Я вышлю тебе чек. Дженифер покачала головой.
– Нет, лучше подожди, пока я не приеду в Нью-Йорк, тогда пригласишь меня пообедать. Хочу знать, чем все кончится.
– Все уже кончилось. Дженифер улыбнулась.
– С Элен – точно… и, вероятно, с Алленом. Но не с Лайоном. Во всяком случае, если судить по твоему виду, когда ты говоришь о нем.
– Но как я могу вернуться к нему теперь, после того, что мне рассказала Элен?
Дженифер недоверчиво посмотрела на нее.
– Хочешь сказать, что тебя это сильно волнует? Ты что же, думала, что и он окажется девственником?
– Нет, но Элен… Мне казалось, что она вовсе не нравится ему как женщина.
– Ну, возможно, шесть лет назад он был о ней более высокого мнения. Вероятно, она произвела на него сильное впечатление. Понимаешь, он только начал работать у Генри Бэллами, стремился достичь успеха. Я не виню его за то, что у него было с Элен, – вероятно, ему просто пришлось это сделать, а вот ее – виню. За то, что оказалась такой свиньей и швырнула это тебе в лицо, зная о твоем отношении к Лайону.
– Но она утверждает, что он быстро бросает…
– Анна, я уверена, что все мужчины быстро бросают Элен. Из чувства гордости она предпочитает считать, что бросивший ее мужчина точно так поступает с каждой. Она даже на самообман пошла, внушив себе, что Джино от нее без ума. Анна, я уверена, что у Лайона с тобой серьезно. Может быть, пока это еще и не любовь, но… серьезно.
– Но я же теперь все погубила. Он бросил меня.
– А он, возможно, считает, что это ты его бросила. В какой-то степени так оно и есть: ведь ты предпочла ему Элен.
– Не предпочла. Мне стало жаль ее. Она была мне подругой.
– Тоже мне, подруга! – поморщилась Дженифер. – Послушай, завтра, когда увидишь Лайона, будь паинькой. Пусть в глазах стоят слезы. Скажи ему, что поняла, как глупо поступила, приняв свои отношения с Элен за дружбу. Подай себя любящей – любящей и страдающей. И бога ради, не вздумай заикнуться, что Элен рассказала тебе про него и себя! – Она пошла с Анной к двери. – Запомни, есть только один способ владеть мужчиной – заставить его хотеть тебя. И не на словах. Заруби это себе на носу. Вообще-то мне следовало бы связать тебя и не отпускать никуда несколько дней, чтобы ты не напортачила чего.
– Нет, я хочу вернуться.
– Анна… Ты мне нравишься. Мы станем хорошими подругами. Мне тоже нужна настоящая подруга. Поверь мне и делай, как я сказала, если хочешь Лайона.
Анна слабо улыбнулась.
– Попытаюсь, Дженифер, попытаюсь… Дороге в Нью-Йорк, казалось, не будет конца. Когда электричка подошла, наконец, к перрону, было уже утро, и солнце светило вовсю… Из вагонов повалили пассажиры, севшие в Лонг-Айленде
[29]
. Времени едва хватало, чтобы принять ванну и позавтракать. Пока она ехала в такси, глаза у нее слипались, а когда она поднималась к себе по лестнице, ноги налились свинцовой тяжестью.
Под дверью белел уголок телеграммы. Лайон! Только бы от него! Она вскрыла конверт.
«Вчера вечером во сне тихо скончалась тетя Эми. Похороны среду. Было бы хорошо, если бы ты смогла приехать. С любовью
Мама».
Невидящими глазами она смотрела на телеграмму. Как это похоже на мать! Не «приезжай, пожалуйста», не «ты нужна мне», а «было бы хорошо…».
Так вот, она не поедет. Матери это почти безразлично, просто это «будет хорошо» в глазах Лоренсвилла. Но она уже принадлежит другому городу… она принадлежит Лайону. Повинуясь безотчетному порыву, она набрала его номер. На пятом гудке он снял трубку. Голос его был сонным. Ее охватила ярость. Она протряслась всю ночь в холодной пригородной электричке, а он преспокойно спал себе…
– Алло, – он уже окончательно проснулся, но говорил с раздражением. До ее сознания вдруг дошло, что она держит трубку и ничего не говорит.
– Алло… вы слышите? – прерывисто спрашивал голос Лайона на другом конце провода.
Она испугалась – он, похоже, сердился.
– Это ты, Элизабет?
Элизабет? Она тупо уставилась на аппарат.
– Ну хватит. Это уже детские штучки, – холодно проговорил Лайон. – Элизабет, если хочешь говорить, скажи что-нибудь или я кладу трубку.
Подождав секунду, он со щелчком положил трубку.
Элизабет? Кто такая Элизабет? Ей стало больно от внезапного осознания того, что у Лайона есть своя полнокровная жизнь, о которой она ничего не знает. И в самом деле, ведь она знает его только четыре дня. Боже, неужели прошло всего-навсего четыре дня?! Конечно, у него есть эта Элизабет… и, вероятно, много таких элизабет.
Анна дала по телефону телеграмму матери, что выезжает немедленно. Затем узнала расписание поездов – ближайший на Бостон отходил в девять тридцать. Побросала в сумку кое-что из вещей. Сейчас восемь тридцать, она успеет еще заехать в банк снять деньги со счета. Но их контора еще закрыта. Нужно сообщить Генри, что ее сегодня не будет. Она опять набрала номер телеграфа.
«Дорогой Генри. Вынуждена уехать личным обстоятельствам. Вернусь пятницу все объясню.
