– А это простое синее пальто, оно что – незаурядное какое-нибудь?
– Не знаю, дорогая, но, по-моему, оно как раз для тебя. Уж что-что, а вкус у гомиков отменный.
– О-о, ну ладно. – Она вздохнула и осторожно откусила сандвич.
март 1946
Никто даже отдаленно не предполагал, что первое сольное выступление Нили произведет такую сенсацию. Анна пришла с Лайоном и Генри. Дженифер сидела за большим столом в другом конце зала с Тони Поларом, его сестрой, сценаристами и несколькими спонсорами. Элен Лоусон явилась с помощником режиссера.
Она помахала рукой Генри, Анну же демонстративно проигнорировала.
Выступление началось как типичная премьера в ночном клубе. Газетчики пришли потому, что получили задание. Знаменитости явились для того, чтобы их заметили газетчики. Чего-то необычного никто не ожидал. Подобное не раз происходило и раньше: никому не известная девчонка, пользуясь тем обстоятельством, что шоу с ее участием стало хитом, стремится еще немного подзаработать в дополнение к своему скудному гонорару. Пришли они единственно из уважения к ее одержимости и честолюбию, ушли же, став ее восторженными поклонниками.
Анна не могла поверить своим глазам. Во время выступления она переглянулась с Дженифер, и встретила взгляд, полный восторженного изумления.
Генри Бэллами, затаив дыхание, сдвинулся на самый краешек стула.
Нили была бесподобна. Умело подобранное освещение делало ее детское личико почти красивым, а ее сценический костюм – простая белая атласная блузка с длинными рукавами и короткая темно-синяя атласная юбочка – во всей красе демонстрировал ее великолепные ноги.
Анна была просто поражена, она никогда не замечала раньше ни их, ни ее идеальной фигурки с тонкой талией и подростковой грудью.
– Это звезда, и она ушла от нас, – прошептал Генри. – Боже мой, Лайон, да как же это мы допустили, что она выскользнула у нас прямо из рук?
Лайон сокрушенно покачал головой.
– Да, уж если мы совершаем ошибку, то вселенского масштаба!
– Нили в самом деле великолепна, правда? – прошептала Анна.
– Великолепна – не то слово. Она не правдоподобна. Никто даже отдаленно не может сравниться с нею.
* * *
Из-за ажиотажа, возникшего вокруг Нили, жизнь в их квартире превратилась в кромешный ад.
Телефон трезвонил непрерывно, в гостиной брали интервью, проводили фотосъемки, репетировали.
Нили выступила во всех ведущих радиошоу, подписала контракт с крупнейшей фирмой грамзаписи.
Ее добивалась «Метро»
[35]
.
Ее добивалась «Твенти».
А Элен Лоусон перестала с ней разговаривать.
Нили чувствовала себя ужасно.
– Представляешь, она больше со мной не здоровается, – пожаловалась она Анне.
Дженифер усмехнулась.
– Это означает, что ты – звезда. Со мной она по-прежнему сама любезность.
– Я собиралась остаться в этом шоу на следующий сезон, – объяснила Нили.
– Но теперь – ни за что. Гилберт Кейс предложил мне заключить с первого июня новый контракт с широкой рекламой и прибавкой – сто долларов в неделю. Но я не могу работать, когда Элен так ко мне относится.
– Да полно, Нили, – рассмеялась Анна, – у вас же нет с ней совместных номеров. Ты просто успокаиваешь свою совесть, потому что с первого июня решила оставить шоу.
– А почему, спрашивается, я должна считать себя чем-то обязанной Кейсу? Я никогда бы не получила эту роль, если бы не ты, Анна… и если бы Элен не испугалась Тэрри Кинг.
Наконец она остановилась на том, что подписала контракт с «Сенчури продакшнс».
– Эта киностудия не такая крупная, как другие, – пояснила она, – но фирма Джонсона Гарриса считает, что для меня это самое лучшее. Две их картины в прошлом году получили награды Академии. Они берут всех начинающих звезд, и я пройду школу становления настоящей звезды.
Мэл отнесся к контракту с киностудией без особенного энтузиазма.
– Но это же прекрасно, – убеждала она его. – Я остаюсь в шоу до конца мая. Адель прислала письмо, пишет, что приезжает в середине июня и хочет свою квартиру назад, так что…
– А как же Дженифер и Анна? – спросил Мэл.
– Ну, «Небесный Хит» будет идти еще год. Дженифер останется в труппе, пока не выйдет замуж за Тони, хотя этим, похоже, пока не пахнет. Они только встречаются, а о женитьбе никаких разговоров.
– Но где они будут жить?
– А-а, сейчас с этим легче. Могут временно перебраться в отель «Орвин». За вполне умеренную плату там можно снять приличный люкс.
– А как же мы?
– Поженимся первого июня, как и запланировали.
– Здорово, а я уж думал, что ты забыла. Нили сжала ему руку.
– И укатим на медовый месяц в Калифорнию. Шеф достает мне там дом.
– Шеф?
– Ой, я совсем забыла рассказать тебе о нем, – затараторила Нили. – Он приезжал сюда на прошлой неделе. Это Сирил Бин, но его никто не зовет ни Сирил, ни мистер Бин. Все зовут только Шефом. Милый старикашка лет под пятьдесят, загорелый, с беленькими волосиками. Такой добренький, как папашка. Снимает сейчас для меня большой дом в Голливуде. Три сотни в месяц, зато с бассейном. Только он сказал, чтобы я не вылезала на солнце, а то выступят веснушки. И еще сказал, что если у меня все пойдет в гору и я пробьюсь наверх, то могу заиметь свой собственный дом в Беверли-Хиллз
[36]
.
– А какая разница?
– Почем я знаю? Может этот – на плохой стороне улицы. Он даже вроде как извинялся за то, что дом в Голливуде. Я прикинулась, что понимаю, о чем он. Ты только представь себе, Мэл: дом с бассейном!
– Нили, – Мэл протянул руку и сжал ее ладонь. – Ты знаешь, я люблю тебя…
– Да, Мэл, и с самого начала я буду получать тысячу в неделю! Только подумай, сколько у нас будет денег.
– Нили… но ведь шоу Джонни Мэллона поставлено в Нью-Йорке.
– Завязывай с ним.
– Как, прямо сейчас?
– Мэл, ты с ума сошел? Ты же получаешь у него всего две сотни в неделю.
– С начала следующего года буду получать три.
– Но мне-то будут платить тысячу! И это, не считая денег за пластинки. В фирме Джонсона-Гарриса мне сказали, что только на пластинках я заработаю в будущем году двадцать пять тысяч. Представляешь!
