Картинкой свиньи.
«Неважно, что изображено на твоей рубашке, женщина. Малой —
вот что главное. Ты должна накормить малого!»
Она ворвалась в обеденный зал и остановилась, как вкопанная.
Огромное помещение погрузилось в сумрак. Лишь несколько электрических факелов
горели, большинство погасли. На ее глазах один, что еще горел, в дальнем конце
зала, вдруг замигал и потух. Большие белые тарелки со стола исчезли, их
заменили другие, синие, с зеленым рисунком, ростками риса, по ободу. Ростки
риса образовывали букву Высокого слога Zn, которая означала, Миа это знала,
вечное и настоящее а также кам, как в кам-каммале. Но тарелки значения не
имели. Орнаменты значения не имели. Имело значение другое: и тарелки и
прекрасные хрустальные фужере пусты и покрыты толстым слоем пыли.
Нет, насчет того, что пусты все, она погорячилась. В одном
хрустальном фужере лежал большой черный паук, само собой, дохлый, скрестив
множество ножек на впалом брюшке.
Она увидела горлышко бутылки, торчащей из серебряного
ведерка, и ее желудок конвульсивно дернулся. Миа схватила бутылку, мимоходом
отметив, что воды в ведерке нет, не говоря уже о льде. Но, судя по весу
бутылки, в ней осталось вино, никак не меньше половины…
Но прежде чем Миа успела поднести горлышко к губам, в нос
ударил запах уксуса, такой сильный, что сразу же начали слезиться глаза.
— Твою мать! — выкрикнула она и отшвырнула бутылку. — Твою
мать!
Бутылка разбилась о каменный пол. Твари, прячущиеся под
столом, испуганно забегали, запищали.
— Бегайте, бегайте! — прорычала она. — А лучше, убирайтесь
отсюда. Потому что здесь Миа, ничья дочь, и настроение у нее плохое! Однако, я
наемся! Да! Да, наемся!
Говорить она могла, что угодно, но поначалу не увидела на
столе ничего такого, что могла бы съесть. Хлеб лежал, она взяла один кусок и
поняла, что он обратился в камень. В одном блюде она обнаружила то, что раньше,
возможно, было рыбой, а теперь превратилось в что-то желеобразное, кишащее
беловато-зелеными червями.
Желудок заурчал, возмущенный видом этой гадости. Хуже того,
что-то под желудком ворочалось, брыкалось, требовало еды. Требовало не криком,
но щелкая внутри нее какими-то переключателями, задействуя самые первозданные
элементы ее нервной системы. В горле у нее пересохло, рот скривился, словно она
таки отхлебнула вина, ставшего уксусом, глаза широко раскрылись и чуть вылезли
из орбит. Все мысли, чувства, инстинкты сфокусировались на одной простой идее:
добыть еду.
За дальним концом стола стояла высокая ширма, с изображением
Артура из Эльда, выезжающего из болот с тремя своими рыцарями-стрелками. На его
шее болталась Саита, великая змея, которую он только что убил. Еще один подвиг!
Попутного тебе ветра! Мужчины и их подвиги! Фу! Какая ей польза от убийства
волшебной змеи? У нее в животе малой, и он голоден.
«Голоден, — подумала она голосом, который не принадлежал ей.
— Он голоден».
За ширмой увидела двойные двери. Прошла через них,
по-прежнему не замечая мальчика Джейка, который стоял в другом конце обеденного
зала, в нижнем белье, с испугом смотрел на нее.
Миа вышла на кухню, такую же пустынную, как и обеденный зал,
такую же пыльную. Разделочные столики в зазубринах. На полу кастрюли,
сковородки, решетки грилей. Четыре раковины, заполненные мутной, грязной водой
с пленкой плесени. Под потолком — флуоресцентные лампы. Лишь несколько давали
ровный свет, большинство мигало, превращая кухню в съемочную площадку фильма
ужасов.
Она пересекла кухню, расшвыривая кастрюли и сковороды,
попадавшиеся на пути. Направляясь к четырем большущим духовкам, которые стояли
рядком. Ее внимание привлекла третья, с приоткрытой дверцей. Из духовки тянуло
теплом, таким тянет от потухшего костра, когда под слоем золы еще тлеют
угольки, и запахом, от которого вновь свело желудок. Запахом только что
поджаренного мяса.
Миа распахнула дверцу. Увидела поджаренную тушку. А также
здоровенную, размером с кота, крысу, которая лакомилась мясом. Крыса повернула
голову на звук открывшейся дверцы, посмотрела на Миа черными, бесстрашными
глазами. Усики, блестящие от жира, подергивались. А потом крыса вновь принялась
за еду. Миа отчетливо услышала чавкание, шорох раздираемой плоти.
Нет, мисс Крыса. Это угощение предназначено не тебе. Оно
предназначено мне и моему малому.
— Даю тебе один шанс, милая! — промурлыкала она
поворачиваясь к разделочным столикам с ящиками под ними. — Лучше уходи, пока
можешь! Я тебя предупредила!
Но она знала, что мисс Крыса никуда не уйдет. Потому что
тоже проголодалась.
Миа открыла ящик, увидела доски для резки хлеба и скалку.
Уже взялась на нее, но подумала, что брызги крысиной крови попортят вкус мяса,
чего ей совершенно не хотелось. Выдвинула второй ящик. Там лежали формочки для
желе.
Перешла к другому разделочному столику и в первом же ящике
нашла искомое.
Сначала остановила свой выбор на ножах, но потом, после
короткого раздумья, взяла одну из вилок для мяса. С двумя шестидюймовыми
стальными зубцами. Вернулась к духовкам, после короткой заминки проверила
остальные три. Пусто, как она и ожидала. Что-то, может, судьба, может,
провидение, может, ка, оставило на кухне свежее мясо, но только для одного
едока. Мисс Крыса полагала, что мясо предназначено ей. Что ж, мисс Крыса
ошиблась. И Миа не думала, что мисс Крысе удастся совершить еще одну ошибку. Во
всяком случае, в этом мире.
Она наклонилась, и ей в нос вновь ударил запах только что
поджаренной свинины. Губы разошлись в улыбки, из уголков рта закапала слюна. На
этот раз мисс Крыса даже не оглянулась. Мисс Крыса решила, что Миа угрозы не
представляет. Что ж, тем хуже для мисс Крысы. Миа нагнулась еще ниже, глубоко
вдохнула и вонзила в нее вилку для мяса. Крысиный кебаб! Вытащила насажанную на
вилку крысу из духовки, подняла на уровень лица. Крыса яростно пищала, лапки
били воздух, голова моталась из стороны в сторону, кровь текла на зубцам вилки,
рукоятке марая пальцы и запястье. Миа отнесла извивающуюся крысу к раковине,
заполненной зловонной водой и сбросила с вилки. Крыса плюхнулась в воду и
исчезла. На мгновение над поверхностью появился кончик хвоста, но лишь на
мгновение.
Она пошла вдоль ряда раковин, поворачивая краны. Из
последнего слабой струйкой потекла вода. Миа смывала кровь, пока струйка не
иссякла. Потом вернулась к духовке, насухо вытерла руку о штаны. Джейка она
по-прежнему не видела. Он уже стоял в дверях кухни и наблюдал за ней. Не делал
попытки спрятаться, но Миа заворожил запах жареного мяса. Его было явно
недостаточно, ее малому требовалась другая еда, но приходилось довольствоваться
и этим.
Она протянула руки, схватилась за противень, тут же подалась
назад, тряся пальцами и улыбаясь. Скорее, он боли, но присутствовала и толика
веселья. Мисс Крыса то ли обладала более низким, в сравнении с ней, порогом
чувствительности к температуре, то ли была еще более голодной, чем она. Хотя в
последнее ей просто не верилось.
