Джейк кивнул. Естественно, в розе. Какое-то время они ехали
молча, копыта лошадей тонули в тонкой пыли. Несмотря на солнце день выдался
холодным, чувствовалось приближение осени.
— Хорошо, Джейк. Поговори со мной дан-дин, если считаешь это
необходимым, а я благодарю тебя за доверие мудрости, которой, по твоему
разумению, я обладаю.
Но Джейк молчал почти две минуты. Роланд пытался проникнуть
в его голову, как с другими проделывал это мальчик (и с легкостью), но ничего
не увидел. Совершенно ни…
Ан, нет. Увидел крысу. Извивающуюся, на что-то насаженную…
— Где находится замок, в который она ходит? — спросил Джейк.
— Ты знаешь?
Роланд не смог скрыть удивления. Точнее, изумления. Наверное,
потому что чувствовал за собой вину. Внезапно он понял… если не все, то многое.
— Замка нет и никогда не было, — ответил он Джейку. — Это
место, в которое она приходит в своей голове, и создано оно на основе сказок,
которые она, должно быть, читала, и историй, которые я рассказывал у костра.
Она приходит туда, чтобы не видеть, что она в действительности ест. Что
требуется ее ребенку.
— Я видел, как она ела жареного поросенка. А до нее этого
поросенка ела крыса. Она насадила крысу на вилку для мяса.
— И где ты это видел?
— В замке, — он помолчал. — В ее сне. Я попал в ее сон.
— Она тебя видела? — синие глаза стрелка сверкнули. Его
лошадь что-то почувствовала и остановилась. Как и лошадь Джейка. Они стояли на
Восточной дороге, примерно в миле от того места, где Молли Дулин убила Волка из
Тандерклепа. Стояли лицом к лицу.
— Нет, — ответил Джейк. — Она меня не видела.
Роланд думал о той ночи, когда последовал за ней в болото.
Он знал, что мысленно она где-то еще, чувствовал это, только не мог сказать,
где именно. Очень уж смутными были образы, которые он выуживал из ее головы.
Теперь он знал. Знал и другое: Джейк встревожен решением старшего оставить
Сюзанну в неведении. И возможно, мальчик тревожился правильно. Но…
— Ты видел не Сюзанну, Джейк.
— Я знаю. Это другая личность, с ногами. Она называет себя
Миа. Она беременна и до смерти напугана.
— Раз уж ты говоришь со мной дан-дин, расскажи все, что ты
видел, и все, что тревожило тебя после пробуждения. Потом я отдам тебе мудрость
моего сердца, мудрость, которая у меня есть.
— Ты не… Роланд, ты не сердишься на меня?
И на этот раз Роланд не смог скрыть изумления.
— Нет, Джейк. Отнюдь. Может, это я должен просить тебя не
сердиться на меня.
Мальчик устало улыбнулся. Лошади двинулись дальше, на этот
раз чуть быстрее, словно знали, в месте, где они стояли, чуть не случилась
беда, и хотели как можно быстрее уйти оттуда.
2
Пока Джейк не начал говорить, он не знал, что именно
расскажет, насколько откроет душу. Проснувшись вновь, он так и не смог решить,
говорить Роланду об Энди и Слайтмане-старшем или нет. В конце концов ухватился
за предложение Роланда: «Расскажи все, что ты видел, и все, что тревожило тебя
после пробуждения», полностью исключив из рассказа встречу у реки. По правде
говоря, утром встреча эта уже не казалась ему столь важной.
И он рассказал Роланду, как Миа спускалась по ступеням, о
страхе, который она испытала, увидев, что в обеденном зале нет еды. О том, как
пошла на кухню. Как увидела жареного поросенка, которым лакомилась крыса. Как
убила соперницу. Как жрала добычу. Как он проснулся, дрожа всем телом и с
трудом подавив крик.
Тут он запнулся и посмотрел на Роланда. Стрелок нетерпеливо
вертанул рукой: продолжай, скорее, расскажи все до конца.
«Что ж, — подумал Джейк, — он обещал не сердиться и держит
слово».
Все так, но Джейк по-прежнему не решался сказать Роланду,
что собирался обо всем рассказать Сюзанне. На полном серьезе обдумывал эту
идею. Он, однако, озвучил свой главный страх: если трое о чем-то знают, а один
нет, значит, ка-тет разбит, и именно в тот момент, когда он должен быть
максимально крепок. Даже пересказал Роланду байку о спущенном колесе, «хорошо
хоть, оно спустило только внизу». Он не ожидал, что Роланд рассмеется, и
ожидания его полностью оправдались. Но он почувствовал, что Роланд в
определенной степени пристыжен, и вот это его испугало. Поскольку считал, что
стыдиться могли лишь люди, которые не знали, что делали.
— И до последней ночи ситуация была еще хуже, чем теперь,
когда трое знают, а один — нет, — продолжил Джейк. — Потому что ты пытался
держать в неведении и меня. Так?
— Нет, — ответил Роланд.
— Нет?
— Я просто не мешал естественному ходу событий. Эдди
рассказал о Сюзанне только по одной причине. Они остались вдвоем, вот я и
боялся, что он, узнав о ее странствиях, попытается разбудить Сюзанну. Боялся,
что может произойти между ними, когда он ее разбудит.
— А почему просто не сказать ей?
Роланд вздохнул.
— Послушай меня, Джейк. Когда мы были мальчиками, Корт
занимался нашим физическим воспитанием. Ванни — духовным. Оба пытались научить
тому, что знали об этике. Но по обычаям Гилеада, наши отцы учили нас всему, что
касалось ка. А поскольку отцы у нас всех были разные, каждый из нас, оставляя
позади детство, имел свое представление о том, что есть ка и что ка делает. Ты
это понимаешь?
«Я понимаю, что ты уходишь от ответа на простой вопрос», —
подумал Джейк, но кивнул.
— Мой отец много чего рассказывал мне на сей предмет, и
большая часть рассказанного им благополучно забылась, но одно я помню четко.
Когда у тебя нет уверенности, предоставь ка определять курс.
— Значит, все дело в ка, — в голосе Джейка слышалось
разочарование. — Роланд, пользы от этого немного.
Стрелок уловил тревогу в голосе Джейка, но куда больше его
задело разочарование. Он повернулся в седле, открыл уже рот, собрался что-то
сказать в подтверждение своих слов, и закрыл рот. Не стал ничего подтверждать,
сказал правду.
— Я не знаю, что делать. Не хочешь ли подсказать мне?
Лицо мальчика до корней волос залила краска, и Роланд понял,
что мальчик думает, что он издевается над ним. Злится на него. Такое отсутствие
взаимопонимания пугало. «Он прав, — подумал стрелок. — Наш ка-тет дал трещину.
Да помогут нам боги».
— Не думай так, — добавил Роланд. — Слушай меня, прошу… и
слушай внимательно. В Калье Брин Стерджис нам предстоит схватка с Волками. В
Нью-Йорке — с Балазаром и его «джентльменами». И произойдет это в самом скором
времени. Досидит ли ребенок в чреве Сюзанны до того, как эти проблемы
разрешатся, так или иначе? Я не знаю.
