«Однако, она легко повернется на этих петлях, — подумал он.
— Повернется. Когда придет время».
Замочной скважины не было. Ни под, ни над хрустальной
ручкой. С выгравированной на ней розой. На берегу Западного моря все три двери
маркировались надписями на Высоком Слоге: первая — «УЗНИК», вторая — «ГОСПОЖА
ТЕНЕЙ», третья — «ТОЛКАЧ». На этой нарисовали то ли символы, то ли иероглифы,
то ли руны, идентичные тем, что он видел на ящике, спрятанном в церкви
Каллагэна:
— Тут написано — «ненайденная», — Роланд посмотрел на
Хенчека.
Старик кивнул, но, когда Роланд двинулся вкруг двери, шагнул
вперед и вытянул руку.
— Будь осторожен, а не то узнаешь, кому принадлежат эти
голоса.
Роланд увидел, о чем говорил Хенчек. В восьми или девяти
футах за дверью пол резко уходил вниз, под углом в пятьдесят, а то и в
шестьдесят градусов. Уцепиться было не за что, камень словно отшлифовали.
Где-то в тридцати футах пол тонул в темноте. А оттуда неслись голоса. Один
вдруг выделился из общего хора. Голос Габриэль Дискейн.
«Роланд, нет! — выкрикнула его мать из темноты. — Не
стреляй! Это же я! Твоя м…» — но ее последние слова заглушил грохот
револьверных выстрелов. Боль раскаленным гвоздем пронзила голову Роланда. Он с
такой силой прижал бандану к лицу, что едва не сломал себе нос. Попытался
расслабить мышцы руки, но удалось ему это не сразу.
А из зловонной тьмы донесся голос отца:
— С того момента, как ты начал ходить, я знал, что ты не
гений, — усталый голос, — но до вчерашнего дня не верил, что ты идиот.
Позволить ему заманить себя в ловушку, как корову на бойню! Боги!
«Не обращай внимания. Это даже не призраки. Я думаю, это
всего лишь эхо, отражение от стен голосов, каким-то образом вытащенных из моей
головы».
Когда он обошел дверь (помня о пропасти справа), она
исчезла. Так что увидел он только силуэт Хенчека, вырезанную из черной бумаге
человеческую фигуру, поставленную на входе в пещеру.
«Дверь есть, но ты можешь видеть только одну ее сторону.
Точно так же, как и у других дверей».
— Выводит из равновесия, не так ли? — донесся из пропасти
голос Уолтера. — Отступись, Роланд! Лучше отступиться и умереть, чем
обнаружить, что комната на вершине Темной Башни пуста.
И тут же заревел рог Эльда, от этого звука по коже Роланда
побежали мурашки, волосы на затылке встали дыбом: последний боевой крик
Катберта Оллгуда, когда тот бежал по склону Иерихонского холма навстречу смерти
от рук варваров с синими лицами.
Роланд опустил руку с банданой и двинулся дальше. Шаг, второй,
третий. Кости хрустели пол подошвами сапог. На третьем шаге дверь появилась
вновь, ее торец, с торчащим из него язычком замка. С другой стороны так же
торчали петли. Он на мгновение остановился, глядя на торец двери, смакуя ее
необычность, как смаковал необычность других дверей, на морском берегу. Но там
он мало что соображал, чуть живой, на грани смерти. Если он чуть поворачивал
головой, дверь исчезала, если смотрел прямо перед собой, появлялась вновь. Не
колыхалась, не начинала мерцать. Или была, или ее не было.
Он вернулся к фасаду тем же путем, положил ладони на
железное дерево, надавил. Почувствовал легкую вибрацию, словно за дверью
работали мощные двигатели. Из пропасти Пещеры двери ему кричала Риа с Кооса,
называла отродьем, который никогда не видел истинного лица своего отца,
рассказывала о том, как его шлюшка изорвала горло криками, горя на костре.
Роланд, не обращая внимания на ее вопли, взялся за хрустальную ручку.
— Нет, стрелок, ты не посмеешь! — в тревоге воскликнул
Хенчек.
— Посмею, — ответил Роланд. И посмел, но ручка не
повернулась, ни вправо, ни влево. Он отступил от двери.
— Но дверь была открыта, когда ты нашел священника? —
спросил он Хенчека. Они говорили об этом прошлой ночью, но теперь у Роланда
появились новые вопросы.
— Ага. Когда я и Джеммин нашли его. Ты знаешь, что мы,
старики-Мэнни ищем другие миры? Не ради сокровищ, а для обогащения души.
Роланд кивнул. Он также знал, что некоторые возвращались из
таких путешествий безумцами. А другие вовсе не возвращались.
— Эти холмы обладают магнетической силой, — продолжил
Хенчек. — Отсюда начинается много дорог в другие миры. Мы пошли в пещеру около
старых гранатовых шахт и обнаружили там послание.
— Какое послание?
— У входа в пещеру стояла машина. После нажатия кнопки
раздавался голос. Голос этот велел нам прийти сюда.
— Вы знали об этой пещере и раньше?
— Ага, но до того, как появился отец, она называлась Пещерой
голосов. Теперь ты знаешь, почему.
Роланд кивнул, взмахом руки предложил Хенчеку продолжить.
— Голос из машины интонациями и акцентом напоминал голоса
членов твоего ка-тета, стрелок. Он сказал, что мы должны прийти сюда, Джеммин и
я, где и найдем дверь, человека и чудо. Вот мы и пришли.
— Кто-то оставил вам инструкции, — пробормотал Роланд. Думал
он об Уолтере. Человеке в черном, снабдиввшем их печеньем с эльфами на обертке,
компании «Киблер», по словам Джейка. Уолтер был Флеггом, Флегг — Мартеном, а
Мартен… Мейрлином, старым волшебником из легенды? Этого Роланд не знал. — Он
обратился к вам по имени?
— Нет, так много он не знал. Только назвал нас Мэнни.
— Каким образом кто-то мог узнать, где нужно оставить
говорящую машину?
Хенчек поджал губы.
— Почему ты думаешь, что это был человек? Разве Бог не может
говорить человеческим голосом? Может, машину оставил посланец Всевышнего?
— Боги оставляют знамения, люди — машины, — ответил Роланд.
— Разумеется, я исхожу из собственного опыта, Па.
Хенчек резко махнул рукой, как бы прося Роланда избавить его
от лести.
— Многие знали, что ты и твой друг исследуете пещеру, в
которой вы нашли говорящую машину?
Хенчек пожал плечами.
— Полагаю, люди нас видят. Кто-то может увидеть издалека, с
помощью подзорной трубы или бинокля. И есть еще этот механический человек. Он
многое видит и рассказывает об увиденном всем, кто готов его слушать.
Роланд воспринял его ответ, как утвердительный. Подумал о
том, что кто-то знал о прибытии отца Каллагэна в окрестности Кальи. Как и о
том, что ему потребуется помощь.
— Дверь была открыта полностью? — спросил Роланд.
— Это вопросы для Каллагэна, — ответил Хенчек. — Я обещал
показать тебе пещеру. И показал. Конечно же, этого достаточно.
