— Но ты ее излечил, — сказал Каллагэн. — Столкнул обе
личности лицом к лицу в одной из этих дверей, не так ли? Столкнул?
Роланд пожал плечами.
— Бородавки можно выжечь раскаленным металлом, отец, но это
означает, что они не появятся вновь у человека, предрасположенного к
бородавкам.
Каллагэн удивил его громким смехом. Смеялся долго, наконец,
достал из заднего кармана носовой платок, вытер глаза.
— Роланд, тебе, конечно, нет равных в быстроте стрельбы и ты
храбр, как Сатана в субботнюю ночь, но ты не психиатр. Сравнить шизофрению с
бородавками… ну и ну! — И тем не менее, Миа — реальна, отец. Я видел ее сам. Не
во сне, как Джейк, а собственными глазами.
— Именно об этом я и говорю, — кивнул Каллагэн. — Она — не
часть женщины, которая родилась Одеттой Сюзанной Холмс. Она — это она.
— В этом есть разница?
— Думаю, да. Но вот что я могу сказать тебе прямо сейчас:
независимо от того, как пойдут дела у тебя и твоих друзей, у вашего ка-тета,
беременность Сюзанны должна храниться в строжайшем секрете от жителей Кальи
Брин Стерджис. Сегодня общий настрой в вашу пользу. Но, если станет известно,
что женщина-стрелок с коричневой кожей вынашивает дитя демона, люди от вас
отвернутся, и очень быстро. А возглавит их Эбен Тук. Я знаю, что в конце концов
вы сами будете решать, что нужно сделать на благо Кальи, но вчетвером, без
помощи местных жителей, Волков вам не побить, как бы хорошо вы ни владели
оружием. Их слишком много.
Ответ не требовался. Правда была на стороне Каллагэна.
— Чего ты боишься больше всего? — спросил Каллагэн.
— Развала ка-тета, — без промедления ответил Роланд.
— Ты говоришь о том, что Миа может захватить контроль над
телом, которое они делят, и уйти одна, чтобы родить ребенка?
— Если это произойдет, все еще может утрястись. При условии,
что Сюзанна вернется. Но вынашивает она не человека — демона, — Роланд, не
мигая, смотрел на священника в черной одежде. — И у меня есть все основания
верить, что жизнь свою он начнет с убийства своей матери.
— Развала ка-тета, — повторил Каллагэн. — Не смерти твоей
подруги, а развала ка-тета. Интересно, знают ли твои друзья, что ты за человек,
Роланд.
— Знают, — коротко ответил Роланд, одним словом закрыв тему.
— И что ты хочешь от меня?
— Прежде всего, ответа на вопрос. Мне ясно, что у Розалиты
есть определенные врачебные навыки. Их хватит для того, чтобы до срока вытащить
ребенка из утробы матери? Но хватит ли силы духа, чтобы не сойти с ума от того,
что она может увидеть?
Они, конечно, тоже там будут, он и Эдди, и Джейк тоже, пусть
Роланду это и не нравилось. Потому что тварь, которая сидела в Сюзанне, даже
рожденная до срока, несла в себе немалую опасность. «А ведь срок близко, —
думал он. — Наверняка я этого не знаю, но чувствую. Я…»
Он не закончил мысль, увидев, как изменилось лицо Каллагэна:
на нем ясно читались ужас, отвращение, нарастающая злость.
— Розалита никогда такого не сделает. Хорошо запомни мои
слова. Она скорее умрет.
— Почему? — в недоумении спросил Роланд.
— Потому что она католичка!
— Я не понимаю.
Каллагэн увидел, что Роланд говорит правду, и злость его
поугасла. Однако, Роланд чувствовал, что многое осталось недоговоренным.
— Ты же говоришь об аборте! — воскликнул Каллагэн.
— И что?
— Роланд… Роланд, — Каллагэн склонил голову, а когда поднял,
злость исчезла. Ее место заняло ослиное упрямство, с которым стрелку уже
приходилось сталкиваться. Он знал, что бороться с ним бесполезно. С тем же
успехом он мог пытаться голыми руками сдвинуть гору. — Моя церковь делит грехи
на две категории: мелкие, которые Господь может простить, и смертные, которые
не прощаются. Аборт — это смертный грех. Это убийство.
— Отец, мы говорим о демоне, а не о человеческом существе.
— Так говоришь ты. Это дело Господа, не мое.
— А если он ее убьет? Ты скажешь то же самое и, таким
образом, умоешь руки?
Роланд никогда не слышал истории о Понтии Пилате, и Каллагэн
это знал. Его передернуло, все так, но позицию он не изменил.
— Тебя прежде всего заботит целостность ка-тета, а уж потом
ее жизнь! Стыдись. Стыдись!
— Моя цель… цель ка-тета — Темная Башня, отец. Она спасет не
только мир, в котором мы находимся, не только эту вселенную, но все вселенные.
Все существующее.
— Мне без разницы. Я не могу на такое пойти. А теперь слушай
меня, Роланд, сын Стивена, потому что я выслушал тебя и выслушал внимательно.
Ты слушаешь?
Роланд вздохнул.
— Я говорю, спасибо тебе.
— Роза не сделает этой женщине аборт. В городе есть другие,
кто может, я этом не сомневаюсь. Даже в этом месте, где каждые двадцать с
чем-то лет детей забирают монстры из темной страны, есть такие, кто практикует
это черное дело. Но, если вы пойдете к одной из них, о Волках ты можешь не
волноваться. Задолго до их прихода я подниму против вас всю Калью Брин
Стерджис.
Роланд вытаращился на него.
— Даже зная, что мы сможем спасти сотню других детей?
Человеческих детей, которые появляется на земле не для того, чтобы первым делом
пожрать своих матерей?
Каллагэн словно и не слышал стрелка. Его лицо побледнело,
как мел.
— Я попрошу у тебя большего, понравится тебе это или нет. Я
хочу, чтобы ты дал мне слово, поклялся перед лицом своего отца, что никогда не предложишь
этой женщине сделать аборт.
В голове Роланда мелькнула мысль: как только он затронул эту
тему, затронул сам, для этого человека Сюзанна перестала быть Сюзанной. Она
стала женщиной. Ей на смену пришла другая: а скольких монстров убил отец Каллагэн,
собственной рукой?
И, как часто случалось в моменты крайнего напряжения, с
Роландом заговорил отец: «Ситуацию еще можно выправить, но, если ты будешь
продолжать в том же духе, даже если будешь думать об этом, шанс можно
упустить».
— Я жду твоего обещания, Роланд.
— Или ты поднимешь город?
— Ага.
— А если Сюзанна сама решит сделать аборт? Женщины идут на
такое, а она далеко не глупа. Она знает, чем могут закончиться роды.
— Миа… истинная мать ребенка, ей не позволит.
