Однако, она никогда не испытывала недостатка храбрости.
Роланд не сомневался, что рано или поздно вопросы с ее стороны последуют. После
того, как квартет (квинтет, считая Ыша) пять дней колесил по городу, Роланд в
середине дня начал отсылать ее к Джеффордсам, чтобы она попрактиковалась в
бросании тарелки.
Через восемь дней после их долгого ночного разговора на
веранде-крыльце дома Каллагэна, того, что закончился только в четыре утра, Сюзанна
пригласила их на ферму Джеффордсов, чтобы продемонстрировать свои успехи. «Это
идея Залии, — сказала она. — Думаю, она хочет знать, удастся ли мне сдать
экзамен».
Роланд понимал, что ему достаточно спросить Сюзанну, если он
хотел получить ответ на этот вопрос, но при этом хотелось и посмотреть, чему
научилась Сюзанна. Когда они прибыли на ферму, на заднем крыльце собралась вся
семья и несколько соседей Тиана: Хорхе Эстрада с женой, Диего Адамс. Хавьеры.
Они напоминали зрителей на тренировке игроков в «Очки». Залман и Тиа, рунты,
стояли с краю, таращась на толпу широко раскрытыми глазами. Был и Энди, который
держал на руках спящего Аарона.
— Роланд, вроде бы ты хотел сохранить все в секрете, и что
из этого вышло?
Роланд уже понял, что его угрозы ковбоям, которые видели,
как бросала тарелку Маргарет Эйзенхарт, результата не дали. Потому что в
деревне обожали посплетничать. Независимо от того, находилась она во Внутренних
феодах или в Пограничье. Селяне жить без этого не могли. «В лучшем случае, —
думал он, — эти болтуны не забывали сказать и о том, что Роланд — крутой
парень, сильный каммала, который шутить не любит».
— Может, ничего страшного не случилось, — ответил он. —
Жителям Кальи испокон веков известно, что Сестры Орисы бросают тарелку. Если
они узнают, что этому научилась Сюзанна, может, еще сильнее нас зауважают.
— При условии, что она не провалится, — вставил Джейк.
Роланда, Эдди и Джейка почтительно поприветствовали, когда
они поднялись на крыльцо. Энди сказал Джейку, что по нему сохнет молодая леди.
Джейк покраснел и ответил, что больше не хочет слышать своих гороскопов, если
Энди не возражает.
— Как скажешь, са, — Джейк в это время всматривался в слова
и цифры на груди Энди и думал, действительно ли он попал в этот мир роботов и
ковбоев или ему все снится. — Я надеюсь, что ребенок скоро проснется, очень
надеюсь. И заплачет! Потому что я знаю несколько колыбельных…
— Замолчи, скрипучий стальной бандит! — сердито бросил ему
дед Тиана, и робот, после того, как извинился перед стариком (как всегда,
самодовольным, без единой извиняющейся нотки голосом), замолчал. «Посыльный, со
многими другими функциями, — думал Джейк. — Может, одна из твоих функций —
издеваться над местными жителями, Энди, или это плод моего воображения?»
Сюзанна находилась в доме с Залией. А когда они вышли,
Сюзанна была не с одной сумкой из плетеной соломы, а двумя. Они висели на
бедрах, держась на переброшенных через плечи лямки. Лямки эти перекрещивались
на груди, как ленты с патронами. Эдди обратил внимание и на пояс, к который
удерживал сумки на месте, не давая смещаться к животу или спине.
— Амуниция, однако, мы говорим спасибо, тебе, — ответил
Диего Адамс.
— Это придумала Сюзанна, — ответила Залия, когда Сюзанна
садилась в свое кресло на колесах. — Чтобы зафиксировать сумки с тарелками на
одном месте.
«Здорово она это придумала», — подумал Эдди и улыбнулся,
восхищаясь Сюзанной. Увидел такую же улыбку на лице Роланда. Джейка. И мог
поклясться, что даже Ыш улыбался.
— Принесет ли это пользу, вот что хочется знать, — выдохнул
Баки Хавьер. Такой вопрос, подумал Эдди, только подчеркивал разницу между
стрелками и жителями Кальи. Эдди и его друзья сразу поняли, для чего это
делается и как сработает. Хавьер, однако, был фермером, а потому, смотрел на
все совсем другими глазами.
«Мы вам нужны, — подумал Эдди, Оглядев мужчин и женщин,
собравшихся на крыльце, фермеров в грязных белых штанах, Адамса — в кожаных и
коротких сапогах, заляпанных навозом. — Ой, как нужны».
Сюзанна подъехала к крыльцу, культи подсунула под себя,
приподнялась на них. Эдди знал, что такая поза причиняет ей немалую боль, но по
лицу Сюзанны не чувствовалось, что она испытывает какой-то дискомфорт. Роланд
тем временем смотрел на сумки. В каждой лежали четыре тарелки. Простые, без
рисунка по ободу. Тренировочные тарелки.
Залия прошла к амбару. Роланд и Эдди сразу, как только
приехали, увидели закрепленное на стене одеяло. Остальные же заметили его, лишь
когда Залия стала снимать одеяло со стены. Под ним оказался нарисованным мелом
человек, с застывшей улыбкой на лице и развевающимся позади плащом. По уровню
мастерства рисунок не шел ни в какое сравнение с творением близнецов Тавери,
однако, стоявшие на крыльце сразу поняли, что перед ними Волк. Старшие дети
ахнули. Эстрады и Хавьеры зааплодировали, но на их лицах отразилась тревога.
Энди похвалил художника (добавив: «…кем бы он ни был»), и дед Тиана вновь велел
ему заткнуться. А потом заявил, что Волки, которых он видел, были куда крупнее.
Голос его дрожал от волнения.
— Ну, я нарисовала его в размер человека, — сказала Залия (в
действительности она отталкивалась от размера мужа). — Если настоящие Волки
больше, попасть в них будет легче, и это хорошо. Слушайте меня, прошу вас, —
последняя фраза прозвучала неуверенно, почти как вопрос.
Роланд кивнул.
— Мы говорим, спасибо тебе.
Залия бросила на него благодарный взгляд, отошла в сторону,
повернулась к Сюзанне.
— Можешь начинать.
От стены амбара Сюзанну отделяли примерно шестьдесят ярдов.
На мгновение она застыла, положив руки на грудь, правую поверх левой, склонив
голову. Члены ка-тета знали, что сейчас происходит у нее в голове: «Я целюсь
глазом, стреляю рукой, убиваю сердцем». Их сердца устремились к ней, на крыльях
телепатических способностей Джейка и любви Эдди, поддерживая ее, подбадривая,
желая удачи. Роланд не отрывал от Сюзанны взгляда. Может, еще одна рука,
умеющая бросать тарелки, решит исход сражения в их пользу. Может, и нет. Но он
от всей души желал ей не промахнуться.
Сюзанна подняла голову. Посмотрела на нарисованного мелом
человека на амбарной стене. Руки все лежали на груди. Потом она пронзительно
вскрикнула, совсем, как Маргарет Эйзенхарт во дворе ранчо «Рокинг Би», и Роланд
почувствовал, как у него учащенно забилось сердце. В этот момент перед его
мысленным взором возник Давид, его сокол, складывающий крылья в синем небе,
чтобы упасть на добычу, как камень с глазами.
— Риса!
Ее руки упали и исчезли. Только Роланд, Эдди и Джейк могли
уследить за их движениями. Правая выхватила тарелку из левой сумки, левая — из
правой. Сэй Эйзенхарт бросала тарелку, занося руку за плечо, жертвуя временем
ради силы броска и точности. Руки Сюзанны вновь скрестились, на уровне грудной
клетки, тарелки поднялись чуть выше подлокотников кресла, а потом полетели,
чтобы через несколько мгновений вонзились в стену амбара.
