Было, и все тут.
А потом, когда он уже понял, что больше не выдержит этих
ужасных и прекрасных звуков, они стихли. И темнота под его опущенными веками
вдруг окрасилась ярким багрянцем.
Он осторожно приоткрыл глаза навстречу сильному солнечному
свету.
И у него отпала челюсть.
В Нью-Йорке.
Мимо пролетали такси, поблескивая желтизной под солнечными
лучами. Высокий молодой чернокожий мужчина прошел мимо Джейка, в наушниках, от
которых проводки тянулись к плейеру, подпрыгивая в такт музыки, напевая себе
под нос: «Ча-да-ба, ча-да-бау!» Барабанные перепонки Джейка чуть не разорвал
грохот отбойного молотка. Куски бетона падали в кузов самосвала, каждый удар
эхом отражался от фасадов домов. Этот мир просто переполнял шум. А он, даже не
осознавая этого, привык к безмолвию Срединного мира. Да что там привык.
Полюбил. Однако, у шума и суеты тоже были свои плюсы, и Джейк не мог этого
отрицать. Он вернулся в Нью-Йоркское мельтешение. Почувствовал, как легкая
улыбка растягивает губы.
— Снись! Снись! — печально прокричали у его ноги.
Джейк посмотрел вниз и увидел Ыша, который сидел на
тротуаре, поджав хвост. Ушастик-путаник был без красных башмачков, Джейк — без
красных полуботинок (слава Богу), и все это напоминало визит в Гилеад Роланда,
который они совершили с помощью розового Магического кристалла. Хрустального
шара, принесшего столько горя и бед.
На этот раз он обошелся без кристалла… всего лишь заснул. Но
все это никак не могло ему присниться. Реальностью происходящее с ним превосходило
любой другой его сон. К тому же…
К тому же, люди продолжали обходить его и Ыша, стоявших в
центре города, слева от салуна «Канзасская хандра». Аккурат в тот момент, когда
он думал об этом, какая-то женщина перешагнула через Ыша, для чего ей пришлось
поддернуть прямую черную юбку повыше колена. Выражение ее сосредоточенного лица
(Джейк истолковал его как «Я всего лишь одна из жителей Нью-Йорка, занятая
своими делами, так что отвалите от меня») ни на йоту не изменилось.
Они нас не видят, но каким-то образом чувствуют. А если они
ощущают наше присутствие, значит, мы действительно здесь.
Над первым логичным вопросом: «Почему?» — Джейк продумал
разве что пару секунд, а потом отставил в сторону. Пришел к выводу, что со
временем наверняка получит ответ. А пока, почему не понаслаждаться Нью-Йорком,
раз уж довелось вернуться в него?
— Пошли, Ыш, — позвал он зверька и обогнул угол.
Ушастик-путаник, определенно не городской житель, держался так близко к ноге
Джейка, что тот ощущал лодыжкой его дыхание.
«Вторая авеню», — подумал он. И тут же: «Господи…»
Потому что в этот самый момент увидел Эдди Дина, который
стоял перед магазином «Барселонские чемоданы», ошеломленный и одетый
определенно не по последней моде, в старых джинсах, рубашке и мокасинах из
оленьей кожи. Волосы, пусть и чистые, достигали плеч, и чувствовалось, что рука
профессионала не касалась их достаточно длительное время. Джейк понял, что и
сам он выглядит не лучше, в рубашке из той же оленьей кожи и практически
превратившихся в лохмотья тех самых джинсах, в которых он навсегда покинул дом,
отправившись в Бруклин, на Голландский Холм и в другой мир.
«Слава Богу, что нас никто не может увидеть», — подумал
Джейк, потом решил, что это неправда. Если бы люди смогли их видеть, то к
полудню они бы разбогатели на поданной им милостыни. От этой мысли он
улыбнулся. Воскликнул: «Привет Эдди. Добро пожаловать домой».
Эдди кивнул, но изумление не сходило с лица.
— Вижу, ты захватил с собой своего дружка.
Джейк наклонился, потрепал Ыша по голове.
— Он для меня, что кредитная карточка «Американ экспресс».
Без него я никуда не хожу.
Джейк уже собрался продолжить, в голове кишмя кишели
остроумные фразы, когда из-за угла вышел какой-то человек и, прошел мимо, не
обратив на них, как и все остальные никакого внимания. Однако, его появление
разом все изменило. То был подросток в джинсах, которые выглядели совсем как
джинсы Джейка, потому что действительно принадлежали ему. Не те, что сейчас
были на нем, а другие. Так же, как и кроссовки. Те самые, которых Джейк лишился
на Голландском холме. Страж-привратник двери между мирами сорвал их с его ног.
Подростком, который мгновением раньше прошел мимо них, был
Джон Чеймберз, то есть он сам, только этот Чеймберз выглядел больно уж мягким,
наивным и на удивление молодым. «Как ты выжил? — спросил Джейк свою собственную
удаляющуюся спину. — Как пережил психологический стресс, вызванный потерей
рассудка, уход из дома и происшествие в том ужасном доме в Бруклине? А главное,
как тебе удалось вырваться из когтей этого чудовища, стража-привратника? Должно
быть, характер у тебя крепче, чем я думал».
У Эдди глаза буквально разбежались в стороны, и выглядело
это так смешно, что Джейк рассмеялся, пусть еще не пришел в себя от изумления.
Ему сразу вспомнились страницы комиксов, на которых Арчи
[4]
или Твердый лоб
[5]
пытались смотреть сразу в две стороны. Он опустил голову и увидел, что то же
самое происходит и с Ышем. Отчего развеселился еще больше.
— Какого хера? — вырвалось у Эдди.
— Мгновенный повтор, — сквозь смех выдавил из себя Джейк.
Ответ получился глупый, но его это как-то не волновало. Ну, глупый, и что
такого? — Та же ситуация, как и с Роландом, когда мы видели его в Гилеаде,
только теперь мы в Нью-Йорке, 31 мая 1977 года! Именно в тот день я взял
французскую увольнительную у Пайпера. Мгновенный повтор, беби!
— Французскую… — начал Эдди, но Джейк не дал ему закончить.
Потому что в голове сверкнула другая мысль. Нет, сверкнула — мягко сказано.
Накрыла его, как приливная волна накрывает человека, который в этот самый
момент оказался на берегу. Его лицо так густо покраснело от прилившей крови,
что Эдди даже отступил на шаг.
— Роза! — прошептал Джейк. Из легких вышел весь воздух, он
просто не мог говорить громче, а в горле пересохло, словно он попал в песчаную
бурю. — Эдди, роза!
— Причем тут она?
— Именно в тот день я ее увидел! — он протянул руку,
трясущимися пальцами коснулся предплечья Эдди. — Я иду к книжному магазину…
потом к пустырю. Думаю, раньше там был магазин деликатесов…
Эдди кивал, на лице проявились признаки волнения.
