В глазах Джейка затеплилась надежда. Он плевать хотел на
Слайтмана-старшего, заботило мальчика только одно: Бенни не должен знать, что
именно он выследил его отца. Он понимал, что это трусость, но не хотел, чтобы
Бенни узнал о его роли в этой истории.
— Правда? Ты постараешься?
— Я не могу тебе ничего обещать, но…
Закончить он не успел, потому что из-за угла показались
поющие дети. Вел их Энди, робот-посыльный, его серебристые руки и ноги и
золотистое тело-цилиндр сверкали на солнце. Шел он спиной вперед. В руке держал
арбалетную стрелу, с привязанными к ней яркими лентами. Сюзанна решила, что
очень уж он похож на организатора парада в День независимости. Он махал
импровизированным жезлом из стороны в сторону, аккомпанируя поющим детям
музыкой, которая лилась из динамиков в его груди и голове.
— Святое дерьмо, — выдохнул Эдди. — Это же дудочник в
пестром костюме из Гамелина.
3
Кам-каммала-кам-раз,
Прямо папе на заказ.
Мама сына родила
То-то радость-то была.
Этот куплет Энди пропел соло, потом наставил жезл на детскую
толпу. Они запели:
Кам-каммала-кам-кам,
То-то радость всем нам.
Долго папа веселился,
Сын ведь как-никак родился.
Пение сменилось радостным смехом. Детей вроде бы было не так
много, как поначалу подумала Сюзанна, исходя из создаваемого ими шума. После
рассказа Джейка о встрече в «Догане», у нее похолодело сердце, когда она
увидела, что колонну возглавляет Энди. И одновременно зло запульсировали жилки
на шее и на левом виске. Какое право имел он вести их по улице? Действительно,
дудочник в пестром костюме, Эдди прав, дудочник в пестром костюме из Гамелина.
В этот момент Энди указал жезлом на симпатичную девочку лет
тринадцати или четырнадцати. Сюзанна подумала, что девочка — дочь Ансельма,
фермера, жившего по соседству с Тианом Джеффордсом. Девочка запела:
Кам-каммала-кам-два,
Гудит с похмелья голова.
Хватит дурака валять,
Рис пришла пора сажать.
Остальные присоединились, и Сюзанна поняла, что детей
все-таки больше, чем она решила, когда они показались из-за угла. Уши
подсчитали их точнее глаз, и на то была веская причина.
Кам-каммала-кам-кам,
На полях шум-гам.
Мама споро рис сажала,
Вся деревня подпевала.
Ей показалось, что детей меньше, потому что у многих были
одинаковые лица. К примеру, лицо девочки Ансельмов ничем не отличалось от лица
мальчика, брата-близнеца, шедшего рядом с ней. Собственно, вся детская колонна
и состояла из близнецов. У Сюзанны скрутило живот. Она почувствовала боль над
левым глазам. Рука начала подниматься, чтобы потереть лоб.
«Нет, — сказала она себе, — я не чувствую боли». Заставила
руку вернуться на прежнее место. Нет необходимости тереть лоб. Нет
необходимости тереть то, что не болит.
Энди указал жезлом на пухлого мальчугана, не старше восьми
лет. Он пропел свой куплет пронзительным, дребезжащим голосом, вызвав смех
остальных детей.
Кам-каммала-кам-три.
На поля ты посмотри.
Скоро славный рис взойдет,
Нам достаток принесет.
Дети хором ответили:
Кам-каммала-кам-рис,
На поля ты оглянись.
Рис зеленый и густой,
Дал богатство нам с тобой.
Энди заметил ка-тет Роланда и приветствовал их, взмахнув
жезлом. Радостно закричали и дети… половине которых предстояло вернуться
рунтами, если бы никто не помешал реализации планов устроителя парада. Потом
они будут расти, превращаясь в гигантов, крича от боли, и умрут молодыми.
— Помашите в ответ, — Роланд поднял руку. — Помашите в
ответ, вы все, ради своих отцов.
Эдди улыбнулся роботу во все тридцать два зуба.
— Как дела, говенный ди-джей? — прошипел он. Поднял обе руки
с оттопыренными большими пальцами. — Как дела, робот-психопат? Скажи, отлично.
Скажи, спасибо тебе. Скажи, поцелуйте меня в задницу!
Джейк расхохотался. Они продолжали улыбаться и махать
руками. Дети отвечали тем же. Махал руками и Энди. Повел колонну по Главной
улице, распевая: «Кам-каммала-кам-четыре! Разлилась река пошире…»
— Они его любят, — лицо Каллагэна перекосило от отвращения.
— Многие поколения детей любили Энди.
— Скоро ситуация изменится, — процедил Роланд.
4
— Еще вопросы? — спросил Роланд после ухода Энди и детей. —
Задавайте, если они есть. Возможно, другого случая не представится.
— Как насчет Тиана Джеффордса? — спросил Каллагэн. — Заварил
кашу именно он. И должен принять участие в последнем действе.
Роланд кивнул.
— У меня есть для него работа. Для него и Эдди. Отец, около
домика Розалиты стоит отличный туалет. Высокий, крепкий.
Каллагэн вскинул брови.
— Ага, я говорю, спасибо тебе. Его построили Тиан и Хью
Ансельм.
— Может ты в ближайшие дни снабдить дверь крепким наружным
засовом?
— Могу, но…
— Если все пойдет хорошо, засов и не понадобится, но лучше
подстраховаться.
— Да, — кивнул Каллагэн. — Подстраховаться никогда не
помешает. Я все сделаю.
— А какой у тебя план, сладенький? — спросила Сюзанна.
Спокойным, на удивление мягким голосом.
— Никакого конкретного плана у меня нет. Потому что зачастую
заранее намеченные планы только мешают. Главное для вас — не верить всему тому,
что я могу сказать после того, как мы встанем, отряхнем задницы и пойдем к
горожанам. Особенно не верить сказанному мною на собрании, когда я буду стоять
на этой самой сцене с перышком в руке. Потому что в основном я буду лгать, — он
улыбнулся, но глаза остались жесткими и холодными, как две ледышки. — Мой отец
и отец Катберта всегда следовали правилу: «Сначала улыбка, потом ложь. На конце
— выстрелы».
— Мы почти что там, не так ли? — спросила Сюзанна. — Подошли
к выстрелам.
Роланд кивнул.
— И выстрелы прозвучат и стихнут так быстро, что я иной раз
думаю, для чего это планирование, эти разговоры, если все всегда заканчивается
пятью минутами крови, боли и глупости, — он помолчал. — Потом мне становится
тошно. Как в тот день, когда мы с Бертом пошли посмотреть на повешенного.
