На этот раз ответил ему Хенчек, дэш-дин Мэнни.
— Ага, Роланд, и, клянусь Книгой, мы говорим, спасибо тебе.
Вы — из рода Эльда. Белизна пришла, чтобы противостоять Тьме.
На этот раз долгим был вздох толпы. А где-то в задних рядах
зарыдала женщина.
— Жители Кальи, ищите ли вы нашей помощи и поддержки?
Эдди замер. За недели, проведенные в Калье Брин Стерджис
этот вопрос задавался многократно, но только отдельным людям, и Эдди полагал,
что задавать его на общем собрании — большой риск. А вдруг они скажут нет?
Мгновением позже Эдди понял, что волновался зря. Роланд, как
и всегда, прекрасно чувствовал настроение аудитории. Кто-то, конечно, ответил:
«Нет», — Хейкоксы, Туки, маленькая группа, которую возглавлял Телфорд, но в
большинстве своем жители Кальи проревели во всю мощь легких: «АГА, МЫ ГОВОРИМ,
СПАСИБО ТЕБЕ!» Нашлись и такие, Оуверхолсер среди них, кто промолчал. Эдди
подумал, что в большинстве случаев это вариант был самым мудрым. Самым
политически грамотным. Но этот случай отличался от большинства, это был момент
истины, когда каждому полагалось сделать выбор. Если ка-тет Девятнадцати
побеждал Волков, горожане до конца своих дней помнили бы, кто сказал нет и кто
промолчал. И у него серьезные возникли сомнения, что годом позже Уэйн Дейл
Оуверхолсер останется крупным фермером.
Но тут Роланд продолжил, и Эдди полностью сосредоточился на
речи стрелка. Слушал и восхищался. Учитывая место и время, где он родился и
вырос, Эдди довелось услышать немало лжи. Лгал он и сам, иной раз очень даже
неплохо. Но к тому времени, когда Роланд произнес половину речи, Эдди уже
понял, что впервые в жизни, ранним вечером в Калье Брин Стерджис, он столкнулся
с истинным виртуозом лживости. И…
Эдди огляделся, удовлетворенно кивнул.
Они проглатывали каждое слово.
3
— Последний раз, появившись перед вами на этой сцена, — начал
стрелок, — я станцевал каммалу. Сегодня…
Его прервал Джордж Телфорд, заговорил слишком уж масляным
голосом, слишком уж застенчиво, но Эдди не мог не отдать должное храбрости
ранчера, потому шел он явно против прилива.
— Ага, мы помним, ты танцевал хорошо! А как ты станцуешь
мортату,
[76]
скажи мне, прошу тебя.
Толпа неодобрительно загудела.
— Неважно, как я ее станцую, — ответил Роланд, без малейшей
запинки, — потому что танцевать в Калье мне уже некогда. У меня есть работа, у
меня и моих друзей. Вы нас пригласили, и мы говорим, спасибо вам. Вы поверили
нам, обратились к нам за помощью и поддержкой, и теперь я прошу выслушать меня
очень внимательно. Менее чем через неделю придут Волки.
Все согласно вздохнули. Время в Пограничье вело себя
странно, но не настолько, чтобы местные жители не знали, что до прихода Волков
осталось пять дней.
— Я хочу, чтобы вечером, накануне их прихода, все близнецы
Кальи, возрастом до семнадцати лет, пришли туда, — Роланд указал влево, на
шатер, который поставили Сестры Орисы. Сегодня у Павильона собралось много
детей, но, конечно, меньше сотни, которая попадала в зону риска. Старшие дети
приглядывали за младшими, но кто-то из Сестер периодически наведывался к шатру,
чтобы убедиться, что там все в порядке.
— В шатре они все не уместятся, Роланд, — вставил Бен
Слайтман.
Роланд улыбнулся.
— Уместятся, если шатер будет побольше. И я уверен, что
Сестры Орисы такой найдут.
— Ага, и устроим им ужин, который они никогда не забудут, —
воскликнула Маргарет Эйзенхарт. Толпа откликнулась на ее слова добродушным
смехом, который, однако, сразу увял. Многие подумали о том, что в случае победы
Волков половина детей еще через неделю не сможет вспомнить своего имени, а уж
про ужин забудет вовсе.
— Я хочу, чтобы они провели ночь здесь, потому что мы
отправимся в путь на рассвете, — продолжил Роланд. — Из того, что мне рассказали,
следует, что невозможно заранее предсказать, прибудут ли волки ранним утром,
поздним или после полудня или ближе к вечеру. Мы окажемся круглыми дураками,
если они прибудут рано и захватят нас на дороге.
— А что мешает им прибыть днем раньше? — спросил Эбен Тук. —
Или в полночь, накануне дня их ожидаемого прибытия?
— Они не могут, — просто ответил Роланд. Отталкиваясь от
истории, рассказанной дедом Тиана, они полагали, что так оно и есть. Именно
история деда убедила стрелка в том, что Энди и Бена Слайтмана можно не трогать
буквально до последнего дня. — Они едут издалека и большую часть пути — не на
лошадях. Поэтому день их прибытия определяется заранее.
— Откуда ты это знаешь? — спросил Луис Хейкокс.
— Будет лучше, если я не отвечу на этот вопрос. Возможно, у
Волков длинные уши.
Толпа озадаченно молчала.
— В ту же ночь, накануне прибытия Волком, мне потребуется
десяток крытых повозок, самых больших в Калье, чтобы вывезти детей из города.
Возниц я назначу сам. А так же тех, кто будет сопровождать детей и постоянно
находиться при них. И не надо спрашивать, куда я их повезу. Об этом тоже лучше
не говорить.
Разумеется, многие думали, что и так знали, куда он повезет
детей: на север от города, к старой шахте «Глория». И слухи эти не составляли
для Роланда тайны. Бен Слайтман придерживался другой версии: на север, да, но к
шахте «Красная птица-2». Обе версии в полной мере устраивали Роланда, потому
что не имели ничего общего с его планами.
— Не слушайте его, прошу вас! — выкрикнул Джордж Телфорд. —
А если уж слушаете, заклинаю вас вашими душами и жизнью нашего города, не
делайте этого! То, что он говорит, безумие! Мы пытались спрятать наших детей,
но из этого ничего не вышло! Но, если он это сделает, они придут и из мести
сожгут город, сожгут дотла…
— Молчи, трус, — резко, как ударом хлыста, оборвал его
Хенчек.
Телфорд продолжил бы речь, невзирая на оклик, но старший сын
взял его за руку и заставил замолчать. Правильно сделал, потому что вновь
затопали сапоги. Телфорд посмотрел на Эйзенхарта, словно крикнул: «Но ты-то не
можешь участвовать в этом безумии!»
Ранчер покачал головой.
— Нет смысла так на меня смотреть, Джордж. Я полностью
поддерживаю жену, а она верит Эльду.
Эти слова вызвали аплодисменты. Роланд подождал, пока они
смолкнут.
— Ранчер Телфорд говорит правильно. Волки наверняка узнают,
где спрятаны дети. И, когда они придут, мой ка-тет встретит их. Нам не впервые
придется столкнутся с такими, как они.
