— Они пошлют новых, Роланд? — спросила Роза.
— Возможно, других у них и нет, — ответил стрелок. — А если
и пошлют, то их определенно будет меньше. И теперь вы знаете, как их убивать,
не так ли?
— Да, — и она хищно улыбнулась. А ее глаза обещали ему нечто
большее, чем поцелуи, если будет на то его желание.
— Иди к реке, — он улыбнулся Розе. — Ты и Залия. Скажите
остальным, что можно возвращаться. Леди Ориса в этот день помогла Калье. И роду
Эльда тоже.
— А сам ты не пойдешь? — спросила Залия. Она отступила на
шаг, ее щеки пылали. — Ты не пойдешь, чтобы они могли поблагодарить тебя?
— Может, позже, и тогда они поблагодарят нас всех, — ответил
Роланд. — А сейчас нам надо поговорить ан-тет. Мальчик пережил сильное
потрясение, ты понимаешь.
— Да, — кивнула Роза. — Да, хорошо. Пойдем, Зи, — она взяла
Залию за руку. — Помоги мне принести радостную весть.
17
Обе женщины пересекли дорогу, по широкой дуге обойдя
окровавленные останки Бенни Слайтмана. Залия подумала, что осталась от него, в
основном одежда, подумала о том, как будет горевать отец, и по ее телу
пробежала дрожь.
Леди-сэй с ампутированными ногами находилась у дальнего
конца окопа, разглядывала тела лежащих на дороге Волков. Обнаружила одного, с
поврежденным, не отстреленным, сенсорным блоком. Руки Волка в зеленых перчатках
подергивались. Роза и Залия наблюдали, как Сюзанна нашла увесистый булыжник и,
хладнокровно опустила его на думающую шапочку. Волк тут же застыл. Низкое
гудение, которое он издавал, оборвалось.
— Мы идем сказать остальным, Сюзанна, — обратилась к ней
Роза. — Но прежде мы хотим сказать тебе, что ты потрудилась на славу. И мы тебя
любим, будь уверена.
Залия кивнула.
— Мы говорим, спасибо тебе, Сюзанна из Нью-Йорка. Мы говорим
тебе самое большое спасибо, какое только можно сказать.
— Ага, говорим, — согласилась Роза.
Леди-сэй посмотрела на них и сладко улыбнулась. На какое-то
мгновение у Розалиты возникли сомнения, словно она увидела в этом
темно-коричневом лице что-то такое, чего увидеть не ожидала. Увидела, к
примеру, что Сюзанны Дин больше нет. Потом сомнение исчезло.
— Мы идем с хорошими вестями, Сюзанна.
— Я очень за вас рада, — ответила ей Миа, ничья дочь. —
Приведите их назад как можно скорее. Скажите им, что опасность миновала, и
пусть те, кто не поверит, сосчитают мертвых.
— У тебя промокли штанины, — заметила Залия.
Миа кивнула. Очередная схватка превратила живот в камень, но
она не подала виду.
— Боюсь, это кровь, — она мотнула головой в сторону
обезглавленной жены крупного ранчера. — Ее кровь.
Женщины, взявшись за руки, пошли по кукурузному полю. Миа
наблюдала, как Роланд, Эдди и Джейк идут к ней. Это опасный момент. Но, может,
и не очень опасный. Друзья Сюзанны еще не пришли в себя после боя. Если они и
заметят, что она не такая, как всегда, то подумают, что причина тому — схватка
с Волками.
Она понимала, что главное для нее — дождаться удобного
момента. Дождаться… и улизнуть. А пока не оставалось ничего другого, как
держаться, не подавать вида, что у нее начались схватки.
«Они узнают, куда ты пошла», — прошептал голос. Не в голове
— в животе. Голос малого. И голос говорил правду.
«Возьми с собой шар, — добавил голос. — Возьми с собой шар,
когда уйдешь. Не оставляй им дверь, через которую они смогут пойти за тобой».
Ага.
18
«Ругер» выплюнул пулю, и лошадь умерла.
От реки доносились радостные голоса: Залия и Роза принесли
добрую весть. Потом в эти голоса ворвался горестный крик. Они сообщили и плохую
весть.
Джейк Чеймберз сидел на колеса перевернутого фургона. Он уже
снял упряжь с трех лошадей, которые не пострадали. Четвертая лежала с двумя
переломанными ногами, пуская пену, прося мальчика облегчить ее страдания. Джейк
выполнил ее просьбу. А теперь смотрел на останки своего мертвого друга. Кровь
Бенни впиталась в дорожное покрытие. Рука лежала ладонью вверх, словно убитый
мальчик хотел пожать руку Богу. Какому Богу? Согласно последним сведениям,
комната на вершине Темной Башни пустовала.
С рисового поля леди Орисы донесся второй горестный крик.
Когда кричал Слайтман, а когда Воун Эйзенхарт. С такого расстояния, думал
Джейк, не отличить ранчера от бригадира ковбоев, работодателя от наемного
работника. Это урок или одна видимость, как говаривала миссис Эйвери в старой
доброй школе Пайпера, ложное свидетельство, кажущееся истинным?
Теперь дети и взрослые начали петь. Песню, похожую на ту,
что спел Роланд в их первый вечер в Калле Брин Стерджис:
Кам-кам-каммала,
Растет рис зеленый,
Пришли брат с сестрицей,
Спрятались на поле,
На поле у речки,
Под крылом Орисы…
Вокруг горожан покачивались побеги риса, покачивались, словно
танцевали, радуясь вместе с ними, танцуя, как танцевал Роланд при свете
факелов. Некоторых малышей взрослые и подростки постарше несли на руках, и тоже
качались из стороны в сторону в такт песне. «Мы все танцевали в это утро, —
подумал Джейк. Он не знал, что хотел этим сказать, что чувствовал: это правда.
— Мы танцевали. Единственный танец, который освоили. Бенни Слайтман? Умер
танцуя. Как и сэй Эйзенхарт».
Роланд и Эдди направились к нему. Сюзанна тоже, но держалась
позади, словно решила, что на какое-то время мальчики должны побыть с
мальчиками, а девочки — им не мешать. Роланд курил. Джейк посмотрел на
самокрутку.
— Сверни и мне, а?
Роланд повернулся к Сюзанне, вопросительно изогнув бровь.
Она пожала плечами, потом кивнула. Роланд свернул самокрутку, передал Джейку,
чиркнул спичкой о джинсы, поднес огонек к концу самокрутки. Джейк сидел на
колесе перевернутого фургона, набирал полный рот дыма, выпускал его. От
табачного дыма рот начал заполнятся слюной. Джейк не возражал. От слюны, в
отличии от многого, он мог избавиться. Попытки затянуться не предпринимал.
Роланд повернулся в сторону реки в тот самый момент, когда
первый из двух бегущих к дороге мужчин добрался до кукурузного поля.
— Это Слайтман. Хорошо.
— Что тут хорошего, Роланд? — спросил Эдди.
— Потому что сэй Слайтман будет обвинять нас в гибели сына.
А поскольку горе затуманило ему рассудок, он не может думать о том, кто услышит
его обвинения и узнает о его роли в нашей утренней работе.
