— Сколь долго могла длиться их поездка? — спросил Роланд. —
Судя по состоянию, в котором они прибывали.
Оуверхолсер посмотрел на Слайтмана, потом на Тиана и Залию.
— Два дня? Три?
Они пожали плечами и кивнули.
— Два или три дня, — теперь Оуверхолсер повернулся к Роланду
и уверенности в его голосе прибавилось, потому что он чувствовал молчаливую
поддержку остальных. — Достаточно долго, чтобы обгореть на солнце и съесть
большую часть оставленной им еды…
— И обделаться этой едой, — пробурчал Слайтман.
— …но не настолько долго, чтобы умереть от жары и жажды.
Если ты спрашиваешь, на каком расстоянии от Кальи находится место, куда их
увозили, то едва ли я смогу ответить на твой вопрос. Никто не знает, с какой
скоростью этот поезд пересекал равнину. К Калье он подъезжал тихим ходом, но
это, скорее всего, ничего не значит.
— Пожалуй, не значит, — согласился Роланд. Чуть задумался. —
Осталось двадцать семь дней?
— Уже двадцать шесть, — ответил Каллагэн.
— Одно но, Роланд, — голос Оуверхолсера звучал виновато, но
он воинственно выпятил челюсть. И, по мнению Эдди, вновь стал тем неприятным
типом, которые с первого взгляда вызывают отрицательные эмоции. С другой
стороны, Эдди никогда не питал особой любви к власть имущим.
Роланд вопросительно изогнул бровь.
— Мы еще не сказали да, — Оуверхолсер взглянул на
Слайтмана-старшего, как бы в поисках поддержки, и тот кивнул.
— Ты должен понимать, что мы никак не можем узнать, что ты
тот, за кого себя выдаешь, — с теми же извиняющимися нотками в голосе заговорил
Слайтман. — В моей семье не было книг, нет их и на ранчо, я, руковожу ковбоями
на «Рокинг Би» Эйзенхарта, за исключением племенных книг, но в детстве и юности
я, как и любой другой мальчишка, слышал множество историй о Гилеаде, стрелках,
Артуре Эльдском… слышал о Холме Джерико и другие кровавые истории… но я никогда
не слышал о стрелке без двух пальцев на правой руке, или о стрелке-чернокожей
женщине, или о стрелке, щеки которого еще не знали бритвы.
На лице его сына отражались ужас, замешательство, смущение.
Слайтман и сам заметно смутился, но продолжил.
— Прошу извинить меня, если мои слова покажутся тебе
оскорбительными, у меня и мыслей таких нет…
— Слушайте его, слушайте его внимательно, — пробурчал
Оуверхолсер. Эдди подумал, что его нижняя челюсть просто выскочит, если крупный
фермер продвинет ее вперед еще на миллиметр.
— …но любое наше решение будет иметь очень серьезные
последствия. Ты сам должен понимать, что это так. Если мы примем неправильное
решение, итогом станет гибель нашего городка и всех его жителей.
— Я просто не верю своим ушам! — воскликнул Тиан Джеффордс.
— Ты думаешь, он — самозванец? Добрые боги, да разве ты не видишь, кто он?
Разве ты…
Залия схватила его за руку и так крепко сжала, что на
загорелой коже остались отметины от ее пальцев. Тиан посмотрел на нее и
замолчал, плотно сжав губы.
Где-то вдали каркнула ворона, ей пронзительным воплем
ответила расти. На поляне воцарилась мертвая тишина. Один за другим они
повернули головы к Роланду из Гилеада, ожидая его ответа.
5
«Всегда и везде все одинаково, — устало подумал он. — Им
требуется помощь, но они хотели и рекомендательные письма. А лучше, живых
свидетелей. Они хотят спастись, ничем не рискуя. Просто закрыть глаза, а
открыть их уже спасенными».
Роланд какое-то время качался взад-вперед, обхватив колени
руками. Потом кивнул сам себе и поднял голову.
— Джейк, подойди ко мне.
Джейк взглянул на Бенни, своего нового друга, поднялся,
подошел к Роланду. Ыш, как всегда шагал рядом.
— Энди, — позвал Роланд робота.
— Сэй?
— Принеси четыре тарелки, из которых мы ели, — когда Энди
принес тарелки, Роланд обратился к Оуверхолсеру. — Вы останетесь без этих
тарелок. Когда стрелки приходят в город, что-то да разбивается. Такова жизнь.
— Роланд, я не думаю, что мы нуждаемся…
— А теперь тихо, — и хотя Роланд говорил очень мягко,
Оуверхолсер тут же замолчал. — Вы рассказали свою историю; теперь черед
рассказывать нашу.
Тень Энди падала на Роланда. Стрелок посмотрел на робота,
взял тарелки, еще не вымытые, блестевшие от жира. Повернулся к Джейку, с
которым произошла разительная перемена. Сидя рядом с Бенни-Малышом, наблюдая,
как Ыш исполняет свои трюки, и раздуваясь при этом от гордости, Джейк ничем не
отличался от любого двенадцатилетнего мальчика, беззаботного и веселого. Теперь
улыбка исчезла, и возраст Джейка как-то разом стал неопределенным. Синие глаза
смотрели на Роланда, цветом практически не отличаясь от глаз стрелка. Рукоятка
«ругера», который он взял из отца стола в другой жизни, по-прежнему торчала из
самодельной кобуры. Но вот кожаную петлю, закрывавшую спусковой крючок, Джейк,
не отдавая себе отчета, распустил. На это ушло мгновение.
— Повтори свой урок, Джейк, сын Элмера, и будь крепок в нем.
Роланд где-то ожидал, что Эдди или Сюзанна вмешаются, но ни
они не произнесли ни слова, не шевельнулись. Он посмотрел на них. Лица такие же
холодные и суровые, как и у Джейка. Хорошо.
В голосе Джейка не слышалось эмоций, но слова звучали ясно и
четко.
— Я не целюсь рукой; тот, кто целится рукой, забыл лицо
своего отца. Я целюсь глазом. Я не стреляю рукой…
— Я не понимаю… — начал Оуверхолсер.
— Заткнись, — бросила ему Сюзанна и наставила на него палец.
Джейк, казалось, их и не слышал. Его глаза не отрывались от
глаз Роланда. Правая рука мальчика лежала на груди, с растопыренными пальцами.
— …Тот, кто стреляет рукой, забыл имя своего отца. Я стреляю
рассудком. Я не убиваю оружием; тот, кто убивает оружием, забыл имя своего
отца.
Джейк замолчал. Набрал полную грудь воздуха. Закончил.
— Я убиваю сердцем.
— Убей их, — приказал Роланд и высоко подбросил четыре
тарелки. Вращаясь, они разлетелись в разные стороны, черные круги на фоне
белесого неба.
Рука Джейка, только что спокойно лежавшая на груди, обрела
невероятную скорость. Пальцы охватили рукоятку «ругера», вытащили его из
кобуры, подняли вверх и начали нажимать на спусковой крючок еще до того, как
Роланд опустил руку, подбросившую тарелки. А они разлетелись вдребезги вроде бы
не по одной, а все сразу. Осколки посыпались на поляну. Несколько упали в
догорающий костер, выбив фонтанчики искр. Один или два со звоном отскочил от
стальной головы Энди.
