Но эта темнота, которую он и Сюзанна скорее чувствовали, чем
видели, не имела никакого отношения к числу девятнадцать. И требовалось отнять
шесть, чтобы понять, что происходит. И впервые Роланд поверил, что Каллагэн
говорил правду.
— Черный Тринадцатый, — вырвалось у него.
— Что?
— Он перенес нас сюда, отправил в Прыжок, мы чувствуем, что
он вокруг нас. Ощущения не совсем такие же, какие я испытывал, когда летал
внутри розового шара, но схожие.
— Ощущения неприятные.
— И шар неприятный. Черный Тринадцатый, по всем признакам,
самое ужасное, что сохранилось на земле со времен Эльда. Впрочем, я уверен, что
Радуга Мэрлина существовала задолго до…
— Роланд! Эй, Роланд! Сюзи!
Они подняли голову и, несмотря на то, что чуть раньше он серьезно
опасался встречи с Эдди, теперь испытал безмерное облегчение, увидев не только
Эдди, но и Джейка с Ышем. Они стояли дальше по улице, в полутора кварталах.
Эдди замахал рукой. Сюзанна ответила тем же. Роланд схватил ее за предплечье,
прежде чем она сорвалась с места и побежала. Такое желание у нее точно было.
— Береги ноги, — предупредил он ее. — А то подхватишь
какую-нибудь инфекцию и перетащишь на ту сторону.
Они сговорились на быстром шаге. Эдди и Джейк, оба обутые,
кинулись им навстречу. Роланд видел, как пешеходы освобождали им путь, не
посмотрев на них, даже не прерывая разговоров, потом заметил, что это не совсем
так. Навстречу ему за руку с матерью шагал малыш, не старше трех лет. Так вот,
женщина ничего не заметила, а у малыша, когда Эдди и Джейк пробегали мимо,
широко раскрылись глаза… а потом он протянул руку, словно хотел погладить
семенящего за Джейком Ыша.
Эдди обогнал Джейка и добежал до них первым. Остановился
перед Сюзанной, в изумлении вытаращился на нее.
— Ну? Что скажешь, сладенький? — нервно спросила она, как у
мужа спрашивает жена, вернувшаяся домой с совершенно новой прической.
— Если что и изменилось, то к лучшему, — ответил Эдди. — Впрочем,
я и так тебя любил. Но ты счастлива, и я этому только рад. Господи, ты теперь
на дюйм выше меня!
Сюзанна увидела, что так оно и есть, рассмеялась. Ыш обнюхал
лодыжку, которой не было, когда он видел эту женщину в последний раз, и тоже
рассмеялся. Смех этот сильно смахивал на собачий лай, но все поняли, что Ыш
смеялся.
— Мне нравятся твои ноги, Сюзи, — комплимент Джейка, в свою
очередь, понравился Сюзанне, отчего она вновь засмеялась. Но мальчик этого не
заметил, уже повернулся к Роланду. — Ты хочешь взглянуть на книжный магазин?
— А там есть, что посмотреть?
Лицо Джейка затуманилось.
— В общем-то, нет. Он закрыт.
— Я бы лучше взглянул на пустырь, если мы успеем попасть
туда до того, как придет пора возвращаться. И на розу.
— Не болят? — спросил Эдди Сюзанну. Он очень уж пристально
смотрел на нее.
— Они прекрасно себя чувствуют, — смеясь, ответила Сюзанна.
— Прекрасно.
— Ты выглядишь иначе.
— Еще бы! — она пустилась в пляс. Прошло много месяцев с той
поры, когда она в последний раз танцевала, но переполняющий ее восторг в
значительной степени компенсировал отсутствие практики. Женщина в деловом
костюме, помахивающая брифкейсом, чуть не столкнулась с группой оборванных
странников, потом резко взяла в сторону, обходя их. Настолько резко, что
ступила с тротуара на мостовую. — Еще бы! Я же теперь с ногами!
— Совсем, как в песне, — буркнул Эдди.
— Что?
— Неважно, — ответил он и обнял за талию. Но Роланд опять
заметил его изучающий взгляд. «При удаче копать глубже он не станет», — подумал
стрелок.
Так и произошло. Эдди поцеловал Сюзанну в уголок рта,
повернулся к Роланду.
— Так ты хочешь увидеть знаменитый пустырь с еще более
знаменитой розой? Что ж, я тоже хочу. Показывай дорогу, Джейк.
7
Джейк повел их по Второй авеню, остановившись лишь раз,
чтобы они могли взглянуть на «Манхэттенский ресторан для ума». В этом магазине
никто не жег попусту электричество, так что увидели они только темные витрины.
Не было и черной доски с меню, на которую хотелось взглянуть Роланду.
Прочитав его мысли, как бывает у людей, которые делят кхеф,
Джейк сказал: «Должно быть, он меняет меню каждый день».
— Возможно, — не стал спорить Роланд. Вгляделся в витрину,
но увидел лишь темные полки, несколько столов, стойку, упомянутую Джейком, за
которой старики пили кофе и играли в «Замки», в версии этого мира. Смотреть не
на что, но что-то чувствовалось, даже сквозь стекло: отчаяние и ощущение
потери. Будь это запах, подумал Роланд, он был бы горьким и затхлым. Запахом
неудачи.
Или радужных грез, которые так и не реализовались. Там, где
стоял такой запах, Энрико «Утес» Балазар всегда мог добиться своего.
— Насмотрелся? — спросил Эдди.
— Да, — кивнул стрелок. — Пошли.
8
Для Роланда восьмиквартальная прогулка по Второй авеню, от
пересечения с Пятьдесят четвертой до Сорок шестой улицы, стала путешествием в
страну, в существование которой до сего момента ему верилось с трудом. «А сколь
странным все это должно казаться Джейку?» — подумал он. Нищий, который просил у
Джейка четвертак, ушел, но ресторан, перед которым он сидел, «Чав-чав»,
остался. На углу Второй авеню и Пятьдесят второй. Кварталом дальше им попался
магазин пластинок, «Башня выдающихся записей». Он еще работал, часы над
головой, высвечивающие час и минуты белыми кружками, указывали, что сейчас
восемь часов и четырнадцать минут. Из открытой двери лилась громкая музыка.
Гитары и барабаны. Музыка этого мира. Она напомнила ему священную музыку серых,
которую он слышал в Ладе. «Почем нет? — подумал Роланд. — В каком-то смысле это
тот же Лад». Насчет этого он нисколько не сомневался.
— Это «Роллинг стоунз», — пояснил Джейк, — но не та песня,
которую я слышал в тот день, когда увидел розу. Та называлась: «Разрисуй все
черным».
— Но эту ты тоже знаешь? — спросил Эдди.
— Да, знаю, но не могу вспомнить название.
— Мог бы и догадаться. Она называется «Девятнадцатый нервный
срыв».
Сюзанна остановилась, посмотрела на мальчика.
— Джейк?
— Он прав, — кивнул тот.
Эдди тем временем поднял газету, лежащую, у железной
решетки, перекрывающий дверную арку рядом с музыкальным магазином. Тетрадку
«Нью-Йорк таймс».
