«Да, — думал Роланд. — Клянусь всеми богами, да. Это она.
Возможно, не дверь в Темную Башню, а сама Башня. Боже, какая же у нее сила!
Какое притяжение! Катберт, Ален, Джейми… ну почему вас нет со мной!»
Джейк стоял на углу Второй авеню и Сорок шестой улицы, глядя
дощатый забор высотой в пять футов. Слезы катились по его щекам. Из темноты за
забором доносилось гармоничное гудение. Звуки многих голосов, поющих вместе.
Поющих на одной ноте. Это здесь, — говорили голоса. — Именно здесь вы найдете
все. Поворот к лучшему, счастливую встречу, излечение от лихорадки, из-за
которой кровь закипала в жилах. Здесь может осуществиться любое желание, здесь
поймут всех и каждого. Здесь можно увидеть доброе отношение и познать, как
творить добро. Здесь можно вновь обрести казалось бы потерянные здравомыслие и
ясность ума. Здесь все будет хорошо.
Джейк повернулся к ним.
— Вы это чувствуете? — спросил он. — Да?
Роланд кивнул. Потом Эдди.
— Сюзи?
— Это почти самое прекрасное, что может быть на свете, —
ответила она.
«Почти, — подумал Роланд. — Она сказала: „Почти“». Заметил
стрелок и другое: когда она произносила эти слова, ее рука поглаживала живот.
10
Афиши вроде бы остались прежними, какими и помнил их Джейк:
Оливия Ньютон-Джон на «Радио-Сити», рок-группа «G.Gordon Liddy» вместе с
«Пещерами» выступала в клубе «Меркюри Лодж» в Ист-Виллидж, фильм-ужастик «Война
зомби», остались и таблички с надписью «ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН», но…
— Вот этого не было, — он указал на граффити,
пепельно-розовые стихи. — Цвет тот же, буквы написаны той же рукой, но, когда я
был здесь в первый раз, в стихотворении речь шла о черепахе. «Есть Черепаха,
представьте себе! Она держит мир у себя на спине!» А дальше что-то про Луч.
Эдди подошел ближе и прочитал: «О, Сюзанна-Мио, раздвоенная
девочка моя. Пришвартовала свой БРИГ аж в ДИКСИ-ПИГ, в году 99».
Посмотрел на Сюзанну.
— И что бы это значило? Есть идеи, Сюзи?
Она покачала головой. Глаза широко раскрылись. Испуганные
глаза, подумал Роланд. Но какая женщина испугалась? Этого он сказать не мог. Он
только знал, что Одетта Сюзанна Холмс была раздвоена с самого начала, но вот
«мио» лишь на самую малость отличалось от Миа. Однако, гудение, доносящееся из
темноты, мешало об этом думать. Ему хотелось незамедлительно подойти к
источнику этого гудения. Он просто не мог не подойти, как человек, умирающий от
жажды, не мог не взять протянутый стакан с водой.
— Пошли, — сказал Джейк. — Мы можем прямо здесь перелезть
через забор. Это просто.
Сюзанна посмотрела на свои босые, грязные ноги и отступила
на шаг.
— Только не я. Не могу. Без обуви.
Вроде бы логично, но Роланд подумал, что уловил в ее словах
нечто большее. Миа не хотела туда идти. Миа понимала: если она туда пойдет, с
ней может произойти что-то ужасное. С ней и ее ребенком. На мгновение он уже
решил заставить ее, позволить розе разобраться и с тем существом, что росло у
нее в животе, и с вызывающей законную тревогу новой личностью, настолько
сильной, что Сюзанна появилась в Нью-Йорке с ногами Миа.
«Нет, Роланд, — голос Алена, у которого шестое чувство было
развито сильнее, чем у других. — Не то время, не то место».
— Я останусь с ней, — в голосе Джейка слышалось безмерное
сожаление, но не колебания, и Роланда захлестнула безмерная любовь к мальчику,
которому он однажды позволил умереть. Мощный голос из темноты за забором пел об
этой любви; он это слышал. Его просто прощали, а не говорили о том, что тяжким
трудом он искупил свой грех? Он думал, что да.
— Нет, — покачала головой Сюзанна, — ты иди, сладенький. Со
мной ничего не случится, — она им улыбнулась. — Это и мой город, знаете ли. Я
смогу постоять за себя. И потом… — тут она понизила голос, словно делилась
страшным секретом. — Я думаю, мы — невидимые.
Эдди вновь изучающе посмотрел на нее, словно собираясь
справить, как такое могло случится, что она не хочет идти с ними, босиком или
нет, но на этот раз Роланд не обеспокоился. Тайне Миа ничего не грозило, во
всяком случае, не текущий момент. Слишком уж призывно звала роза, так что Эдди
просто не мог думать ни о чем другом. Ему не терпелось перемахнуть через забор.
— Мы должны держаться вместе, — с неохотой сказал Эдди. —
Чтобы не потеряться на обратном пути. Ты сам предупреждал об этом, Роланд.
— Далеко ли от забора роза, Джейк? — спросил Роланд. Слова
давались ему с трудом: от гула в ушах он не мог говорить, не мог думать.
— Она в центре пустыря. Ярдах в тридцати, может, и ближе.
— Как только зазвучат колокольца, мы сразу побежим к забору
и Сюзанне, — решил Роланд. — Все трое. Согласны?
— Согласен, — кивнул Эдди.
— Все трое и Ыш, — уточнил Джейк.
— Нет, Ыш останется с Сюзанной.
Джейк нахмурился, последнее ему явно не понравилось. Роланд
другого и не ожидал.
— Джейк, Ыш тоже босиком… разве ты не говорил, что там полно
осколков стекла?
— Д-да… — выжал из себя Джейк. С неохотой, потом опустился
на колено, всмотрелся в широко раскрытые, с золотыми ободками, глаза Ыша. —
Останешься с Сюзанной, Ыш.
— Ыш! А! — Ыш остается. Джейка это устроило. Он поднялся,
посмотрел на Роланда. Кивнул.
— Сюзи? — спросил Эдди. — Ты не передумала?
— Нет, — ответ уверенный. Без малейшей паузы. Теперь Роланд
практически не сомневался, что Миа перехватила контроль над телом, дергала за
рукоятки, щелкала переключателями. Практически, но не совсем. Даже теперь
стопроцентной уверенности к него не было. Гудение розы приводило в тому, что
любая цепочка умозаключений заканчивалась одинаково: все, именно все, будет
хорошо.
Эдди кивнул, поцеловал ее в уголок рта, потом шагнул к
забору с написанным на нем странным стихотворением о Сюзанне-Мио, раздвоенной
девочке. Переплел пальцы, превратив их в подножку. Джейк тут же поставил на нее
ногу и в мгновение ока перескочил через забор.
— Эйк! — крикнул Ыш и замолчал, усевшись у одной из босых
ног Сюзанны.
— Ты следующий, Эдди, — распорядился Роланд, переплел оставшиеся
пальцы, создавая для Эдди ту же подножку, какую Эдди сделал для Джейка, но Эдди
просто схватился за верхушки досок и легко перемахнул через забор. Наркоман,
которого Роланд встретил в самолете, идущем на посадку в аэропорт имени
Кеннеди, никогда не смог бы такое сделать.
— Оставайтесь на месте. Вы оба, — вроде бы Роланд говорил о
женщине и ушастике-путанике, но смотрел только на женщину.
