— Ни в коем разе, — без запинки ответил Каллагэн. — Карту не
нарисую, даже если ты приставишь револьвер к моей голове. Нет у меня таких
способностей. Но я знаю, у кого они есть, — он возвысил голос. — Розалита!
Рози! Зайди на минуту, пожалуйста!
3
Двадцать минут спустя Розалита решительно взяла Роланда за
руку. Привела в кладовую и закрыла дверь.
— А теперь снимай штаны, прошу тебя. Не стесняйся, я
сомневаюсь, что увижу что-нибудь новенькое, если, конечно, у мужчин в Гилеаде и
Внутренних феодах то же устройство, что и у всех остальных.
— То же, — заверил ее Роланд и скинул штаны.
Солнце уже встало, но Эдди и Сюзанна еще не поднялись.
Роланд не торопился их будить, понимая, что впереди будет много дней с ранним
подъемом и поздним отходом ко сну. Вот в это утро он и решил позволить им
насладиться мягкой постелью, крышей над головой и возможностью отгородиться от
всего мира закрытой дверью.
Розалита, держа в руке бутылку со светлой, маслянистой
жидкостью, присвистнула. Посмотрела на правое колено Роланда, потом левой
ладонью, сухой и горячей, прикоснулась к правому бедру. Он дернулся от ее
прикосновения, пусть и легкого, как пух.
Она вскинула на него глаза. Темно-коричневые, почти черные.
— Это не ревматизм. Артрит. Тот, что распространяется очень
быстро.
— Ага, и там, откуда я родом, его называли сухой скрут. Ни
слова отцу или моим друзьям.
Темные глаза пристально смотрели на него.
— Долго тебе это в секрете не сохранить.
— Я слышу тебя очень хорошо. Но, пока есть возможность,
пусть это останется моим секретом. И ты мне поможешь.
— Ага, — кивнула она. — Не бойся. От меня никто ничего не
узнает.
— Я говорю, спасибо тебе. Так мне это поможет?
Розалита посмотрела на бутылку и улыбнулась.
— Ага. Это мята и кое-какие болотные травки. Но главный
секрет — кошачья желчь. Всего три капли на бутылку, будь уверен. Это горные
кошки, которые приходят из пустыни, со стороны великой тьмы, — она наклонила
бутылку, плеснула маслянистой жидкости на ладонь. В нос Роланда ударил запах
мяты, на него наложился другой запах, не столь сильный, но неприятный. Да,
подумал стрелок, возможно, это запах желчи пумы, или когуара или, какого-то
другого зверя, которого называли здесь горной кошкой.
Когда она наклонилась и начала втирать жидкость в коленные
чашечки, их словно обдало огнем. Роланд едва не вскрикнул: колени просто
прожаривались. Но вскоре жар спал, а вместе с ним в значительной степени ушла и
боль.
Закончив растирать его тело, она спросила: «Как себя чувствуешь,
стрелок-сэй?»
Вместо того, чтобы отвечать словами, он прижал ее к своему
обнаженному телу и крепко обнял. Она, нисколько не смущаясь, обхватила его
руками и прошептала на ухо: «Если ты тот, за кого себя выдаешь, ты не должен
позволить им забрать детей. Ни одного. И не обращай внимания на то, что говорят
большие шишки, вроде Эйзенхарта и Телфорда».
— Мы сделаем все, что в наших силах, — ответил он.
— Хорошо. Спасибо тебе, — она отступила назад, посмотрела
вниз. — Одна часть твоего тела не страдает ни артритом, ни ревматизмом. И
выглядит очень неплохо. Может, даме будет позволено взглянуть на нее сегодня
вечером, стрелок, под луной, и познакомиться с ней поближе.
— Может, и будет, — ответил Роланд. — Ты мне дашь бутылку
этого снадобья, чтобы я мог возить его с собой, разъезжая по Калье, или оно
слишком дорогое?
— Нет, не дорогое, — все еще флиртуя, Розалита
обворожительно улыбнулась Роланду. Но тут же лицо ее стало серьезным. — Но,
думаю, помогает оно только временно.
— Я знаю, — кивнул Роланд. — Но это и не важно. Мы лишь
оттягиваем неизбежное, но в конце концов природа берет свое.
— Ага, — согласилась она. — Так всегда и бывает.
4
Когда, застегивая ремень, Роланд вышел из кладовой, он
услышал шевеление наверху. За голосом Эдди, слов он не разобрал, последовал
сонный женский смех. Каллагэн стоял у плиты, наливал в чашку кофе. Роланд
подошел к нему.
— Я видел кусты облепихи слева от дорожки, которая идет от
церкви к твоему дому.
— Да, и облепиха созрела. У тебя острые глаза.
— Сейчас речь не о глазах. Я иду туда, чтобы набрать полную
шляпу ягод. Мне бы хотелось, чтобы Эдди присоединился ко мне, пока его жена
съест яйцо или два. Сделаешь?
— Думаю, что да, но…
— Вот и отлично, — с тем Роланд и вышел из дома.
5
Когда пришел Эдди, Роланд уже набрал полшляпы и съел
несколько пригоршней оранжевых ягод. Боль на удивление быстро уходила из
лодыжек, колена, бедра. Собирая ягоды, он задался вопросом, а сколько бы отдал
Корт за бутылку кошачьего масла Розалиты Мунис.
— Слушай, эти ягоды выглядят, как восковые фрукты, которыми
моя мать украшала дом на каждый День благодарения, — Эдди подозрительно глядел
в шляпу. — Ты уверен, что их можно есть?
Роланд достал из шляпы ягоду облепихи, размером чуть ли не с
подушечку его пальца, сунул Эдди в рот.
— По вкусу похоже на воск, Эдди?
Глаза Эдди внезапно широко раскрылись.
— Похоже на клюкву, только слаще. Интересно, Сюзи умеет печь
оладьи? Даже если не умеет, готов спорить, что домоправительница Каллагэна…
— Послушай меня, Эдди, — прервал его стрелок. — Слушай
внимательно и не давай воли эмоциям. Ради своего отца.
Эдди, он уже тянулся к ягодам на кусте, опустил руку,
посмотрел на Роланда. С бесстрастным лицом. В утреннем свете Роланд видел,
насколько старше теперь выглядит Эдди. Словно повзрослел на добрый десяток лет.
— В чем дело?
Роланд, который долго хранил этот секрет, выбирая
оптимальный момент для того, чтобы поделиться им с Эдди, отметил, что его
рассказ не сильно того удивил.
— Как давно ты об этом знаешь?
Обвиняющие нотки в вопросе отсутствовали напрочь.
— Наверняка? С того самого момента, как увидел ее, уходящую
в лес. Увидел, как она ела… — Роланд запнулся, — …увидел, что она ела. Услышал,
как она разговаривала с людьми, которых не было. А подозревал гораздо дольше.
Чуть ли не с самого Лада.
— И не сказал мне.
— Нет, — вот сейчас, подумал Роланд, Эдди даст себе волю.
Выскажется по полной программе. И ошибся.
