Они очутились в холле с истертым ковром на полу. Из холла
две открытые двери вели в помещение побольше, с рядами скамей. В дальнем конце,
на возвышении стоял, как показалось Роланду, аналой, в окружении горшков с
белыми цветами. Их аромат пропитывал воздух. Свет попадал в церковь через узкие
окна в стенах. За аналоем на дальнем стене, висело распятие из железного
дерева.
Он слышал таинственное сокровище Старика, не ушами, но
костями. Ровное, низкое гудение. Как и в случае с розой, от него веяло силой,
но более ничего общего с розой не было. Это гудение говорило о бездонной
пустоте.
Той самой пустоте, которую они почувствовали в
Нью-Йорке-декорации, куда их перенес Прыжок. Пустоте, которая могла стать
голосом.
«Да, это то самое, что перенесло нас, — подумал он. —
Перенесло нас в Нью-Йорк… один из многих Нью-Йорков, если исходить из истории
Каллагэна… но оно может перенести нас куда угодно и когда угодно. Может
перенести… а может и зашвырнуть».
Он вспомнил окончание длинного разговора с Уолтером. Тогда
он тоже отправился в Прыжок, но понял это только теперь. Почувствовал, как
растет, раздувается, пока не стал больше земли, больше звезд, больше вселенной.
И сила, которая все это проделывала, была здесь, в этой церкви, и он ее боялся.
«Спасибо богам, он спит», — подумал стрелок, но тут же в
голову пришла куда более неприятная мысль: рано или поздно придется его
разбудить. Рано или поздно придется использовать его, чтобы вернуться в нужные
им Нью-Йорки.
Рядом с дверью на подставке стояла чаша с водой. Каллагэн
опустил в нее руку и перекрестился.
— Теперь ты это можешь? — тихим, чуть громче шепота, спросил
Роланд.
— Ага, — ответил Каллагэн. — Бог принял меня к себе,
стрелок. Хотя я думаю, пока это «испытательный срок». Ты понимаешь?
Роланд кивнул. Последовал за Каллагэном в церковь, не смочив
пальцы святой водой.
Каллагэн повел его по центральному проходу и, хотя шагал
Старик решительно и уверенно, Роланд чувствовал, что тот боится, возможно, даже
больше, чем он сам. Каллагэн хотел избавиться от этого страшного магического
кристалла, сомнений в этом не было, но Роланд не мог не отметить храбрость и
мужество Старика.
По правую сторону от прохода короткая лесенка из трех
ступенек вела на возвышение. Каллагэн поднялся по ним.
— Тебе нет нужды подниматься, Роланд. Ты все увидишь с того
места, где сейчас стоишь. Ты ведь не будешь забирать его сегодня?
— Нет, — ответил Роланд. Теперь они уже перешептывались.
— Хорошо, — Каллагэн опустился на одно колено. Сустав
хрустнул и оба вздрогнули от этого звука.
— Я даже не прикасаюсь к ящику, в котором он лежит, если в
этом нет необходимости. Не прикасался с того момента, как положил его сюда.
Тайник сделал сам, испросив прощения Господа за использование пилы в Его доме.
— Открывай, — бросил Роланд. Он весь подобрался, напряг
органы чувств, чтобы сразу же уловить малейшее изменение в гудении бесконечной
пустоты. Ему недоставало тяжести револьвера, давящей на бедро. Неужто люди,
которые приходили сюда молиться, не чувствовали присутствия этого ужасного
шара, спрятанного здесь Стариком? Роланд решил, что нет, иначе они давно
перестали бы приходить сюда. И пришел к выводу, что лучшего места для тайника
Каллагэн найти не мог: искренняя вера прихожан в какой-то степени
нейтрализовала Черный Тринадцатый. Может, даже успокаивала, углубляла сон.
«Но он может проснуться, — думал Роланд. — Проснуться и в
мгновение ока отправить нас в любой уголок Девятнадцатиландии». Но он тут же
отогнал от себя эту гнетущую мысль. Да уж, идея использовать его для защиты
розы представлялась все более абсурдной. За свою долгую жизнь ему приходилось
сталкиваться и с людьми, и с чудовищами, но никто из них не шел ни в какое
сравнение с Черным Тринадцатым. От него исходило невероятное, нечеловеческое
зло. И зло это до краев заполняло бездонную пустоту.
Каллагэн надавил большим пальцем на желобок между двумя
досками. Раздался легкий щелчок, квадрат пола, примерно пятнадцать на
пятнадцать дюймов приподнялся. Каллагэн откинул крышку люка. Гудение заметно
усилилось. Роланд вдруг подумал о громадных пчелах, которые ползают под
половицами. Наклонился вперед, заглянул в тайник Старика.
Увидел что-то, прикрытое белой материей, очень хорошей
материей.
— Стихарь алтарного служки, — пояснил Каллагэн. Поняв, что
Роланд этого слова не знает, добавил. — Предмет одежды, — пожал плечами. —
Сердце подсказало завернуть в него ящик, вот я и завернул.
— Сердце подсказало тебе правильно, — прошептал Роланд. Он
думал о мешке, который Джейк нашел на пустыре, мешке с надписью «ТОЛЬКО СТРАЙКИ
НА ДОРОЖКАХ СРЕДИННОГО МИРА». Этот мешок им понадобится, определенно
понадобится, но не хотелось думать о том моменте, когда придется перекладывать
шар из ящика в мешок.
Он отогнал и это мысль, а вместе с ней и страх, откинул
материю, увидел деревянный ящик.
Несмотря на страх, коснулся темного, тяжелого дерева. «На
ощупь все равно, что чуть смазанный металл», — подумал он. Почувствовал, как по
телу пробежала эротическая дрожь. Поцеловала страх, как давнего любовника, и
исчезла.
— Это черное железное дерево, — прошептал Роланд. — Я слышал
о нем, но никогда не видел.
— В моих «Сказаниях об Артуре» оно названо деревом
призраков, — также шепотом ответил Каллагэн.
— Да? Правда?
Конечно, ящик вызывал страх, мысли о том, что кто-то очень
решил отдохнуть в нем, пусть и временно, от долгих странствий. Стрелку очень
хотелось вновь прикоснуться к ящику, темное, прочное дерево молило об этом, но
он заметил, что от его первого прикосновение гудение чуть усилилось, а когда он
оторвал руку, вернулось на прежний уровень. «Умный человек не тычет палкой в
спящего медведя», — напомнил он себе. Но народная мудрость не изменила его
намерений. И он таки коснулся ящика, легонько, подушечками пальцев, потом
понюхал их. Уловил запах камфары, огня и, он мог в этом поклясться, цветов
далекой северной страны, которые цвели в снегу.
Роланд всмотрелся в вырезанные на крышке ящика розу, камень
и дверь. А также в символы под дверью:
Опять потянулся к ящику. Каллагэн хотел перехватить его
руку, но в последний момент передумал. Роланд коснулся крайнего символа под
дверью. Вновь гудение, доносящееся из-под крышки, усилилось, гудения
хранящегося в ящике шара.
— Не..? — прошептал он и прошелся пальцем по символам. — Не…
найденная? — вроде бы озвучил прочитанное пальцами.
— Да, я уверен, что так оно и есть, — откликнулся Каллагэн.
По шепоту чувствовалось, что он очень доволен, но, тем не менее, ухватился за
запястье Роланда, с тем, чтобы оторвать его палец от ящика. Пот заблестел и на
лбу, и на предплечьях. — Определенная логика в этом есть. Лист, камень,
ненайденная дверь. Это символы из книги в моей реальности. Она называется
«Обрати взгляд к родному дому, ангел».
