— Ага, мы говорим, спасибо тебе, — ответил Бенни. — А можно
будет дать кусок пирога Ышу?
Маргарет Эйзенхарт провела левой рукой по лбу, словно у нее
болела голова. Правая, как заметил Роланд, так и не показалась из-под фартука.
— Ага, ушастик-путаник тоже получит пирог. Я уверена, что на
самом деле он — Артур Эльдский, который, вернув себе человеческий облик,
вознаградит меня драгоценными камнями, золотом и даром врачевания.
— Спасибо, сэй, — крикнул Джейк. — Можно нам прыгнуть еще по
разу? Это самый быстрый путь вниз.
— Я поймаю их, если они полетят не туда, Маргарет-сэй, —
синие глаза Энди сверкнули, потом поблекли. В роботе Роланд различал две
личности: с одной стороны видел заботливую тетушку, из старых дев, с другой —
шута горохового, никому не приносящего вреда. Обе ему не нравились, и он
прекрасно понимал, почему. Стрелок не доверял технике вообще, а особенно
технике, которая ходила и разговаривала.
— Именно последний прыжок обычно чреват сломанной ногой, —
буркнул Эйзенхарт, — но прыгайте, если хотите.
Они прыгнули, и все обошлось без сломанных ног. Мальчики
точно приземлились на солому, со смехом выпрыгнули из стога, переглянулись, а
потом наперегонки помчались к кухне. Ыш — за ними. Словно овчарка за овцами.
— Это замечательно, что дети так быстро подружились, —
сказала Маргарет. Но на ее лице читалась не радость, а грусть.
— Да, — кивнул Роланд. — Замечательно, — он положил кошель
на колени, хотел уже коснулся уже узла завязок, но передумал. — Чем лучше всего
владеют ваши люди? — спросил он Эйзенхарта. — Луком или арбалетом? Я уверен,
что о револьвере или винтовке речи быть не может.
— Мы предпочитаем арбалет, — ответил Эйзенхарт. — Поставил
стрелу, прицелился, выстрелил, и все дела.
Роланд кивнул. Этого он и ожидал. Ответ его не порадовал,
дальность точного выстрела из арбалета редко превышала двадцать пять ярдов, да
и то в безветренный день. А при сильном бризе… или, не дай бог, порывистом
ветре…
Но Эйзенхарт смотрел на свою жену. И во взгляде читалось
восхищение. Она же, приподняв брови, смотрела на него. Словно задавала
молчаливый вопрос. Какой? Наверняка он имел отношение к ее руке, спрятанной под
фартуком.
— Давай, скажи ему, — он нацелил палец на Роланда. — Хотя
это ничего не изменит. Ничего! Скажи, прошу тебя! — губы под усами разошлись в
усмешке. Роланд ничего не понимал, но почувствовал, как в нем затеплилась
надежда. Возможно, ложная, но все лучше, чем тревоги и разочарования, которые
замучили его в последнее время.
— Нет, — скромно потупилась Маргарет. — Говорить — это не
мое. Показать могу, но не говорить.
Эйзенхарт вздохнул, задумался, потом повернулся к Роланду.
— Ты станцевал танец риса, значит, знаешь о леди Орисе.
Роланд кивнул. В одних местах Госпожа риса почиталась как
богиня, в других считалась героиней-воительницей, в третьих, и первой, и
второй.
— И ты знаешь, как она разделалась с Серым Диком, который
убил ее отца?
Роланд снова кивнул.
2
Согласно легенде (хорошей легенде, которую стоило рассказать
Эдди, Сюзанне и Джейку, если у них вновь появилось бы время для историй), леди
Ориса пригласила Серого Дика, знаменитого главаря разбойников, на обед в
Уэйдон, свой замок на реке Сенд. По ее словам, она хотела простить его за
убийство отца, поскольку приняла сердцем Человека-Иисуса и хотела во всем
следовать Его учению.
Ты заманишь меня в западню и убьешь, если мне достанет
глупости прийти в замок, ответил ей Серый Дик.
Нет, нет, возразила леди Ориса, даже не думай. Все оружие
останется за дверьми банкетного зала, где мы будем вдвоем, я — у одного торца
длинного стола, ты — у другого.
Ты спрячешь кинжал в рукаве или пращу под платье, продолжал
сомневаться Серый Дик. А если не спрячешь ты, спрячу я.
Нет, нет, заверила его леди Ориса. Даже не думай. Потому что
мы будем голые.
Вот тут в Сером Дике взыграла похоть, ибо леди Ориса была
красавицей. Разбойника возбуждала мысль о том, что его член встанет от вида ее
голых грудей и треугольника волос между ног, и никакие штаны не будут укрывать
его молодца от ее девичьего взгляда. Он подумал, что понял, какая причина
подвигла ее на это приглашение. «Его кичливое сердце сослужит ему нехорошую
службу», — сказала леди Ориса своей служанке (звали ее Мариам, и за ней числилось
немало авантюр).
Она не ошиблась. «Я убил лорда Гренфолла, самого
могущественного барона в приречных феодах, — сказал себе Серый Дик. — А в
мстителях у него осталась только слабая дочь (зато ослепительно красивая). Не
удивительно, что она готова пойти на мировую. Может, речь пойдет и о брачном
союзе, если здравомыслия у нее не меньше, чем красоты».
В общем, он принял предложение. Его люди обыскали банкетный
зал до прихода Серого Дика, и не обнаружили оружия, ни на столе, ни под столом,
ни за гобеленами. Никто из них, естественно, не знал, что многие недели,
предшествующие встрече с Серым Диком, леди Ориса училась бросать особым образом
отбалансированную тарелку. Тренировалась по много часов в день. Силы ей всегда
хватало, не жаловалась она и на остроту зрение. А кроме того, ненавидела Серого
Дика всем сердцем и была готова пойти на все, лишь бы отомстить.
Обеденная тарелка Орисы отличалась не только балансировкой,
но и остротой кромки. Люди Дика это проглядели, как и рассчитывали леди Ориса и
Мариан. Вот так и начался этот более чем странный банкет. У одного торца стола
сидел смеющийся, голый разбойник, у другого, в тридцати футах от него, скромно
улыбающаяся красавица, тоже в чем мать родила. Они подняли бокалы, наполненные
лучшим красным вином лорда Гренфолла. Леди Ориса чуть не обезумела от злости,
наблюдая, как этот мужлан хлебает вино, словно воду, не обращая ни малейшего
внимания ни на вкус, ни на букет, и алые капли скатываются с его подбородка на
волосатую грудь, но ничем не выдала своих чувств. Лишь кокетливо улыбалась да
маленькими глотками пила вино из своего бокала. Его взгляд так и шарил по ее
обнаженной груди. Ей казалась, что какие-то мерзкие насекомые ползают по коже.
Сколько продолжался этот цирк? Некоторые сказители
утверждали, что она расправилась с Серым Диком после второго тоста (Он поднял
бокал со словами: «Пусть твоя красота расцветет еще сильнее». Она: «Пусть твой
первый день в аду длится десять тысяч лет и будет самым коротким»). Другие —
что они отведали двенадцать блюд, прежде чем леди Ориса ухватилась за свою
необычную тарелку, глядя Серому Дику в глаза и улыбаясь, тогда как ее пальцы
перевернули тарелку и сжали ее в том секторе, где кромку не заостряли.
