— Я привожу себя в порядок, мне нужно быть красивой. Сегодня вечером большое торжество.
— Сегодня вечером?
Дан вдруг вспомнил, что вечером состоится вручение Золотого приза телевидения. Ай-Би-Си заказало столики. Это было одно из самых больших событий на телевидении.
— Вы идете туда? — спросил он. (Глупый вопрос, конечно же, она туда шла).
— А вы? — в свою очередь спросила она.
— Придется. Крис и Робин Стоун, наверное, завоюют призы, а Грегори Остин будет в президиуме.
— Тогда увидимся. И даже, возможно, будем сидеть за одним столиком. Дан, а зачем вы звоните?
— Я скажу вам об этом завтра.
— Завтра передача, и я буду занята. А после шоу Каррузер устраивает небольшой вечер.
— Вам лучше туда не ходить, — сказал Дан. Он знал, что сказал это не совсем кстати, но Этель у Каррузера — это уж слишком!
— Повторите-ка еще раз!
— Сегодняшний вечер будет вашей последней встречей с Кристи на людях или наедине. Некоторое время она молчала, потом спросила:
— Вы ревнуете?
— Это официальный приказ.
— Чей?
— Мой. «Кристи Лэйн Шоу» принадлежит Ай-Би-Си, и мой долг его защищать. Скажем так: ваша личность не подходит для семейной передачи. Поэтому я требую, чтобы с сегодняшнего вечера вы оставили Криса.
— А если я этого не сделаю?
— Тогда вас вышвырнут из Ай-Би-Си. Этель молчала.
— Вы меня слышите, Этель? Она ответила твердым голосом.
— Ладно, красавчик. Конечно, вы меня можете выгнать, но если мне наплевать? Ай-Би-Си не единственная телекомпания в мире.
— А если я разглашу причину, из-за которой вас выгоняют? Этель попыталась похорохориться.
— Прекрасно. Если я не буду работать, у меня будет больше времени уделять Кристи. Дан расхохотался.
— Насколько я знаю, щедрость не основная добродетель Лэйна. Впрочем, возможно, вы знаете его с другой стороны. Может, он поселит вас у себя и назначит оклад.
— Дерьмо! — прошипела сквозь зубы Этель.
— Послушайте, если вы оставите Кристи, то сохраните работу, и я позабочусь о том, чтобы вас заняли в другой передаче.
— Я хочу сделать вам предложение, — сказала она. — Если вы дадите мне работу в передаче Робина Стоуна, Кристи Лэйн не поймает меня даже по телефону.
Дан был озадачен.
— Я очень боюсь, что вам еще рано отдавать приказы. Я попытаюсь навязать вас Робину, но не забудьте, что это ваш последний вечер с Кристи. Если завтра вы будете торчать на передаче, вам придется уволиться.
В этот вечер Этель оделась очень тщательно. Теперь она носила длинные волосы, покрасив их в каштановый цвет. Красивое зеленое платье с довольно низким декольте выгодно подчеркивало ее грудь, а широкая юбка скрывала довольно массивные бедра. Этель посмотрелась в зеркало и осталась довольна. Конечно, она не Аманда, но если не улыбаться, чтобы скрыть проклятую щель между передними зубами, то она очень даже ничего…
Большой танцевальный зал в «Уолдорфе» был переполнен. Президиум выглядел внушительно: целое созвездие директоров всех телекомпаний, несколько кинозвезд с Бродвея, мэр города и прокатчик фильмов. Этель узнала Грегори Остина и его очаровательную супругу, которые сидели в центре президиума. Этель прошла вслед за Кристи к столику Ай-Би-Си как раз напротив эстрады. Дан Миллер уже сидел за ним в компании брюнетки лет тридцати. Дан отличался тем, что умел откапывать себе соответствующих девушек на один вечер. Словно он звонил агенту и говорил: «Пришлите мне кого-нибудь типа светской дамы в черном платье с жемчугом, но только не слишком броскую».
Возле Этель оставались еще два свободных места. Может, они предназначались для Робина Стоуна? Скорее всего, так как остальные были уже заняты. Значит, он сядет рядом с ней? Этель не ожидала такой удачи.
Робин пришел с опозданием в сопровождении изысканной девушки по имени Ингер Гюстар, начинающей немецкой актрисы. Этель взяла сигарету. Кристи не пошевелился, но, к ее огромному удивлению, Робин поднес свою зажигалку.
— Я восхищена вашим вкусом, мистер Стоун, — сказала вполголоса Этель. — На прошлой неделе я видела фильм с ее участием. Конечно, играть она не умеет, но это не имеет значения.
Так как Робин не отвечал, Этель все продолжала настаивать.
— У вас с ней серьезно или еще одна интрижка? Он улыбнулся.
— Ешьте свой грейпфрут.
— Я не люблю грейпфруты.
— Вам это полезно, — сказал он, не глядя на нее.
— Не все, что полезно, нравится.
Заиграл оркестр. Неожиданно Робин встал.
— Ну что ж, Этель, попробуем!
Она покраснела от счастья. Неужели он ее заметил?
Несколько минут они танцевали молча. Этель прижалась к Робину. Он отстранился и посмотрел ей в глаза. Его лицо ничего не выражало, а губы еле шевелились. Но слова звучали ясно и холодно.
— Послушайте, глупое создание, вы что же, не понимаете, что у вас впервые в жизни появился шанс выйти из этого положения с кольцом на пальце? Я верю в ваши мозги. Воспользуйтесь ими и выиграйте партию.
— А если обручальное кольцо — это не то, что меня интересует?
— То есть?
— То есть Кристи Лэйн как мужчина не волнует меня. Робин запрокинул голову и рассмеялся.
— Вы предпочитаете выбирать. Ну что ж, ваша смелость мне нравится.
— А в вас мне нравится все, — тихо и проникновенно произнесла она.
— Сожалею, но в эту игру я не играю.
— Почему?
Он отстранился и взглянул на нее.
— Потому что я тоже люблю выбирать сам. Этель пристально смотрела на него.
— За что вы меня ненавидите?
— Я вас не ненавижу. Скажем так: до сих пор единственное, что я в вас заметил, — это живой ум и стальные нервы. Но теперь я начинаю сомневаться. У вас есть Кристи, не бросайтесь им. Конечно, он не Синатра, но его передача имеет успех и продержится еще долго.
— Робин, скажите мне одну вещь. Зачем вы меня пригласили танцевать?
— Потому что вечер будет долгим, и у меня нет желания отражать ваши скрытые атаки на всем его протяжении. Я решил, что лучше сразу выяснить отношения. Мой ответ: «нет».
Этель посмотрела на молодую немку, танцевавшую неподалеку от них.
— «Нет» на сегодняшний вечер? — спросила она с улыбкой.
— «Нет» на все вечера.
— Почему?
— Я должен ответить на этот вопрос откровенно?
— Да, — она улыбалась, стараясь не показывать свои зубы.
