— Мы смогли бы завтра вместе пообедать?
— Я была бы рада, Робин.
Он ласково ее поцеловал и проводил до лифта.
— Я позвоню до двенадцати. Спокойной ночи.
Телефон зазвонил в одиннадцать часов. Это, конечно же, был Робин. Пусть немного потерпит, она хотела быть совершенно проснувшейся, когда будет разговаривать с ним. Но когда Мэгги сняла трубку, то услышала голос администратора, который самым естественным тоном спросил у нее, когда она собирается освободить номер..
— Но я не уезжаю, — недовольно ответила она. — Я остаюсь еще на две недели.
Она повесила трубку, взбила подушку и легла, чтобы еще поспать. Ей не хотелось просыпаться до тех пор, пока не позвонит Робин.
Телефон зазвонил снова. На этот раз это был заместитель директора, который заговорил с ней любезным тоном.
— Мисс Стюарт, ваш номер снят только до сегодняшнего дня. Было оговорено, что вы должны нас предупредить, если захотите остаться. К сожалению, с сегодняшнего дня у нас все занято. Если бы вы нам сказали…
Это окончательно разбудило ее. Боже! Она забыла. Ну и пусть! Она найдет другой отель. Замдиректора намеревался ей помочь. Он лично попытается найти ей что-нибудь. Через пятнадцать минут он позвонил снова.
— Сожалею, мисс Стюарт, но везде занято. Я не решился звонить в отели второго разряда, не посоветовавшись с вами.
— Не надо, большое спасибо. Может быть, «Сенчури» мне поможет.
Она позвонила Сиду Гоффу и изложила ситуацию. Он казался озадаченным.
— Мэгги, я же просил вас предупредить их. Хорошо, я сейчас позвоню в несколько мест.
Мэгги укладывала чемоданы, когда позвонил Робин. Она объяснила, что ее выселяют.
— Вероятно, я остановлюсь в Бруклине. Сид Гофф мне еще не перезвонил, но если он ничего не найдет, то больше никто не сможет меня выручить.
— Передайте ему, чтобы он ничего не искал. Я сам займусь вами. Через двадцать минут он позвонил из холла и сказал ей спускаться с вещами. Перед отелем стояла машина.
Когда они сели, Робин назвал адрес шоферу. Мэгги вопросительно на него посмотрела.
— Это не «Редженс», — сказал он, — но у меня есть домработница, которая приходит ежедневно, и моя квартира достаточно комфортабельна даже для такой звезды, как вы. Я же буду ночевать в своем клубе.
— Робин, я не могу на это пойти.
— Это я иду на это, а не вы.
Квартира Мэгги понравилась. Ее глаза непроизвольно остановились на широкой двуспальной кровати, и она подумала про себя, сколько женщин спало на ней. Робин вручил ей ключ.
— Вы можете приходить и уходить, когда пожелаете. Я зайду за вами, чтобы пойти пообедать. — Он указал пальцем на бар. — Вместо квартирной платы я прошу только одну вещь: если вы хотите мне понравиться, научитесь готовить мартини с водкой. Один децилитр водки, одна капля вермута и никакого лимона. Я люблю маслины.
Она послушно сделала шаг к бару.
— Мэгги, — он рассмеялся. — Сейчас только полдень. Аперитив, это на вечер.
В семь часов бокалы с мартини были готовы. Мэгги купила две отбивные и замороженную спаржу. После ужина они посмотрели телевизор, устроившись на диване и держась за руки. В одиннадцать часов, когда началась информационная программа, он пошел на кухню за двумя банками пива.
— Вы здесь, как дома. Когда вам захочется остаться одной, скажите мне.
— Вы можете уйти, когда захотите. Он прижал ее к себе.
— Я не хочу уходить.
Он крепко обнял ее и поцеловал в губы. «Теперь, — подумала она, — я скажу ему, что у меня нет желания, что он меня не волнует.» Но она только крепче прижалась к нему и поцеловала. Очутившись в широкой постели, они, как сумасшедшие, набросились друг на друга. На этот раз водка была ни при чем. В кульминационный момент он не закричал: «Мама!», и ей не пришлось выливать ему на голову кувшин воды.
Последние пять дней с Робином Мэгги чувствовала себя невероятно счастливой. Все вечера они ужинали вне дома. Иногда, выйдя из ресторана, они проделывали большую часть пути пешком. Один раз даже сходили в кино, но вечер, как и всегда, закончился в постели страстной любовью, после чего они заснули в обнимку.
Проснувшись, Мэгги вспомнила об этом. Робин спал. Она выскользнула из постели и приготовила себе кофе, глядя на туман над рекой. Никогда еще она не была так счастлива, и впереди у нее было четырнадцать дней свободы. Но почему четырнадцать дней? Почему не вся жизнь? Робин ее любил. Это было очевидно. Они никогда не вспоминали ту ужасную сцену пробуждения в Майами.
Мэгги догадывалась, что это была запрещенная тема. Но речь больше не шла о мимолетной любви. Робин был счастлив с ней, рядом с ней. Может быть, она должна сделать первый шаг? Ну, конечно, это нужно будет сделать. Он не мог потребовать, чтобы она бросила свою карьеру. Ей нужно дать понять ему, что она счастлива впервые в жизни.
— Эта река ужасна пасмурным утром.
Бесшумно войдя в кухню, он встал позади нее, наклонился и поцеловал в шею. Она повернулась и обняла его.
— Прекрасная река! — сказала она. — Робин, я хочу выйти за тебя замуж. Он обнимал ее, улыбаясь.
— Вот начало, предвещающее хороший Новый год.
— У нас получится, Робин, я в этом уверена.
— Возможно, но не сразу…
— Если ты беспокоишься о моей карьере, знай, что я уже об этом подумала. Он улыбнулся и взялся за кофейник.
— Я сейчас сварю яйца всмятку, — поспешно сказала она. — Апельсиновый сок готов.
— Перестань разыгрывать супругу.
Он пошел с чашкой кофе в спальню. Мэгги не пошла за ним. Сев за маленький столик, она завтракала и смотрела на реку. Он не сказал «нет»… но энтузиазма у него тоже не было.
Через десять минут Робин вернулся на кухню. Она удивленно подняла голову. На нем был серый свитер, в руках он держал пальто.
— Я вернусь через час, — сказал он. — У меня дело.
Он наклонился, чтобы ее поцеловать.
— Ты работаешь в Новый год?
— Да. Послушай, Мэгги, я ни за что на свете не хотел бы что-нибудь тебе навязывать, но, как ты думаешь, сможешь ли выдержать коктейль в пять часов?
— Коктейль?
— Это новогодний коктейль миссис Остин. Я пробрасываю ее уже три года подряд. В прошлом году я хоть додумался послать ей телеграмму, но сейчас не могу открутиться.
— Робин, но я отослала все нарядные платья. У меня ничего нет, кроме полотняных брюк и двух черных расхожих платьев.
— Обожаю женщин, которые не обременяют себя багажом во время путешествий. Черное платье прекрасно подойдет.
— Но оно шерстяное.
Робин подошел, чтобы погладить ее по щеке.
