Он отвез Дженюари и Дэвида в аэропорт, посмотрел, как они поднимаются в самолет. Вернулся назад к машине. Они были такими молодыми и красивыми. Когда он успел постареть? На обратном пути Майк поглядывал на свое отражение в зеркале заднего вида. Скоро ему исполнится пятьдесят три. Черт возьми, это еще не старость. Он в расцвете сил. И хорошо выглядит. У него не было ни одного лишнего килограмма. Женщины по-прежнему посматривали на Майка. Конечно, это были гости Ди, всем им перевалило за сорок, — но в клубе на Майка поглядывали и более молодые дамы, игравшие в гольф. Но он всегда улыбался открыто и дружелюбно, ничего более, несмотря на то что некоторые женщины ему нравились… например, дочь банкира Ди… Моника. Да, разведенной Монике около тридцати двух лет. Она вдруг начала ежедневно брать уроки гольфа. Один из его друзей по джину сказал, что она делает это из-за Майка. Моника… да… Это было бы здорово. Но он бы не пошел на такое. Он дал себе слово — если он женится на Ди и она положит приличную сумму на счет Дженюари, он не станет обманывать ее. К тому же Ди выглядела прекрасно. Она сохранила стройность. Кое-где ее тело стало мягким… но оно еще было красивым. Черт возьми, многие мужчины отдали бы все, чтобы обладать ею… а он «хотел» ее лишь дважды в неделю. Это плохо. Она не могла предлагать ему себя. Ди — не Тина Сент-Клер, которая способна заявить: «Эй, дорогой, давай-ка потрахаемся». Нет, такие, как Ди, ждут. И они не трахаются… они предаются любви. За ними надо ухаживать. Он пренебрегал Ди. Пора менять свое поведение. Если это его жизнь, ему следует хотя бы сделать ее интересной.
Он вернулся в дом около шести часов. Все ушли. Один из дворецких заново наполнял спиртным бар на террасе.
— А где миссис Уэйн? — спросил Майк.
Дворецкий недоумевающе посмотрел на него. Майк мысленно выругался — для этого кретина она оставалась «мисс Грейнджер». Нет, он ни за что не скажет: «Где мисс Грейнджер?», даже если они будут так глядеть друг на друга весь день. Старый дворецкий моргнул, на его лице появилась радостная улыбка, словно он что-то вспомнил.
— Мадам наверху. Кажется, она отдыхает.
Кивнув, Майк направился к широкой лестнице. Посмотрев на ступени, повернулся и спустился на лифте в винный погреб. Выбрал бутылку шампанского, отнес ее на кухню, подождал, пока прислуга даст ему бокалы и положит икру на охлажденное блюдо.
Когда Майк вошел в комнату с подносом в руках, Ди лежала в шезлонге. На коленях у Ди была телефонная книга. Он понял, что жена назначает время приемов на следующую неделю. Он приблизился к ней с подносом и поставил его на столик.
— У нас какое-то событие? — спросила Ди.
— Да… мы остались одни… и я люблю тебя.
Он убрал справочник с ее коленей. Сел на край кресла.
— Сегодня мы никуда не идем, да?
— Если хочешь, мы можем пойти на одну из нескольких вечеринок. Вера сейчас в городе, и Арденсы устраивают прием в ее честь. Еще…
Наклонившись, он поцеловал Ди.
— Предлагаю послать всех к черту…
Он запустил руку под платье жены. Она убрала ее.
— Майк, еще только шесть часов. Он засмеялся:
— Разве есть закон, разрешающий заниматься сексом только в определенные часы? Давай немного выпьем… и предадимся любви на этой большой кровати, откуда виден океан. Если нам повезет, мы увидим луну. Трахаться в сумерках — это восхитительно, Ди.
— Майк!
Она вскочила с кресла и зашагала по комнате.
— С кем, по-твоему, ты разговариваешь… с одной из статисток, с которыми ты встречался?
— О, Ди… это часть любовной прелюдии. Я не хотел тебя обидеть.
— Это вульгарно. Он усмехнулся.
— Послушай. Я же произносил это слово, когда мы были в постели.
— Это другое дело. Я хочу сказать, когда мы этим занимаемся, я не могу запретить тебе выражаться подобным образом… но мне это не нравится. О, я знаю, что некоторые мужчины получают удовольствие от использования такого лексикона… но почему? Он возбуждает их, позволяет им почувствовать себя более мужественными? У одного из моих мужей эрекция происходила лишь после того, как он заставлял меня произнести это слово, сказать, что я хочу, чтобы он меня… ты понимаешь.
Майк заставил себя улыбнуться.
— Хорошо. Я постараюсь следить за своим языком в постели…
Он подошел к ней, но она отвернулась.
— Теперь, может быть, мы…
— О, Майк, ты меня удивляешь. Сейчас не время для…
Он взял шампанское и направился к двери.
— Майк… не сердись. Просто я не в настроении.
— О'кей. Я понимаю. Он поднял бутылку.
— Я выпью шампанское один. Потому что это действительно особый случай. Впервые я получил отказ. Все когда-то происходит в первый раз…
Он закрыл за собой дверь.
Когда Майк покинул комнату, Ди замерла. Она совершила ошибку. Ей следовало уступить ему… но она не смогла. Она обессилела. Устала от необходимости улыбаться, спешить с одной вечеринки на другую, играть роль невозмутимой красавицы Ди Милфорд Грейнджер Уэйн. Везучей Ди Милфорд Грейнджер Уэйн, жены такого привлекательного мужчины. Несчастной Ди Милфорд Грейнджер Уэйн, страдающей из-за того, что эта необязательная полька так и не прилетела в Палм-Бич. Карла почти обещала погостить тут. О боже, как она мечтала о том, чтобы Карла появилась здесь! Особенно Ди хотела, чтобы Карла увидела Дженюари и Дэвида вместе. Танцующими вдвоем, плавающими, играющими в теннис… увидела и поняла, что они, молодые, принадлежат и подходят друг другу. Разговаривая с Ди во вторник, Карла сказала: «Возможно». Она даже обещала, что если решит полететь, то прибудет в аэропорт к четырем. Ди велела пилоту ждать до половины пятого.
Ди скрыла свое разочарование, когда Дженюари и Дэвид появились одни. Она была довольна, что они прекрасно ладят. Лишь это обстоятельство порадовало ее за уик-энд. Дэвиду, похоже, Дженюари действительно нравилась. Если бы только это увидела Карла! Почему она не прилетела? Верно, из упрямства. В конце концов, все покинули на эти дни Нью-Йорк. Что она делает в этот длинный уик-энд?
Дэвид тоже думал о Карле. Весь уик-энд. И сейчас, сидя в самолете, приближающемся к «Батлеру», частному летному полю аэропорта «Ла Гуардия». Внезапно он понял, что в течение всего полета почти не говорил с Дженюари. Но она читала какую-то верстку. Потом смотрела в окно. О чем она думала? Но Дэвида на самом деле это не очень-то интересовало.
А Дженюари думала о Дэвиде. Она дочитала роман и решила послать Тому Кольту письмо. Представиться помощницей главного редактора «Блеска». Она не станет объяснять Линде, что Майк не способен помочь им. Дженюари увидела загорелое лицо Дэвида. Он смотрел в окно на яркие огни города. Он был так мил и внимателен весь уик-энд. Всегда проявлял готовность поплавать с ней или сыграть в теннис. Та ужасная ночь убила зародыш ее чувства к нему. Возможно, оно еще возродится. Вероятно, после принятия спиртного и неторопливой беседы они смогли бы снова заняться любовью. И на этот раз все, возможно, все было бы хорошо. Но она не сможет переступить порог его кошмарной красной спальни… никогда.
