– А если я утону, – резонно ответил богатырь, – то и подвиги некому будет совершать. Пустое дело. Хотя, конечно, подвиги совершать имею желание.
В конце концов богатыря уговорили. Он поехал отдельно, после того как перевезли Алису с козликом. Он сидел в самой середине лодки, неподвижный, как железная статуя, зажмурив глаза, и так крепко держался за борта, что на том берегу всем вместе пришлось разгибать его пальцы, а в бортах остались глубокие вмятины.
Когда все поднялись на высокий дальний берег, Герасик показал на синеющий впереди лес и сказал:
– Вот это и будет разбойный лес. Дорога туда через луг, другой дороги нету.
– Спасибо тебе, Герасик, – сказала Алиса. – Возвращайся домой, дедушка будет волноваться.
– Домой я пока не пойду, – сказал маленький изобретатель, шмыгнув носом. – Торопиться мне некуда, Я здесь посижу, подумаю. У воды мысли лучше приходят.
– Ты это брось, – вдруг вмешался в разговор богатырь Сила. – Ты это брось, думать. Ты же не сказочный, а можно сказать, обыкновенный человечек. Думают волшебники и колдуны. Твое дело землю пахать и лапти плести.
Сила уже отдышался, страх его пропал, да он и сам о нем позабыл.
– Иди, – сказала Алиса богатырю. – Иди вперед, мы тебя догоним.
Богатырь послушался и побрел вверх по откосу. Алиса сказала:
– Если мы долго не будем возвращаться, ты нас не разыскивай. Ты в деревню возвращайся. Мало ли что – а вдруг нам придется дальше идти Кусандру искать?
– Хорошо, – сказал мальчик. – Я дотемна подожду и поеду обратно.
Сверху послышался тихий плач. Прислушались – точно, кто-то плачет. Они побежали наверх.
Там, над рекой, на обрыве, не было ни одной живой души. Богатырь уже ушел далеко к лесу.
– Я знаю, кто плачет, –сказал Герасик. Он показал на яблоню, усыпанную тяжелыми плодами. Ветки ее согнулись под тяжестью яблок почти до самой земли.
– Странно, – сказала Алиса. – Еще только май месяц, а яблоки уже созрели.
– Я не знаю, что там у вас, – сказал мальчик, – но у нас лето уже кончается. Только год выдался холодный, яблоки упасть не могут. Вот яблоня и плачет.
– Ясно! – сказала Алиса. – Сказочной яблоне надо помочь. И она нам когда-нибудь поможет.
– Как хочешь, – сказал Герасик. – Я в эти сказочные дела не вмешиваюсь. Я сегодня яблоню потрясу, а завтра меня за это какая-нибудь ведьма заколдует.
Но Алиса подошла к плачущей яблоне и как следует потрясла ее ствол. Яблоки покатились на землю.
– Еще, – прошептала яблоня с наслаждением, расправляя ветви. – Еще, моя дорогая!
Козлик разбежался и со всего размаха ударил рожками в ствол, яблоки покатились на землю с новой силой.
– Еще, – повторяла яблоня. – Еще-о-о!
Герасик тем временем собирал яблоки за пазуху.
– Дома пригодятся, – сказал он.
Алиса кончила трясти яблоню, та пошевелила ветками и проворковала:
– Спасибо. При первой же возможности отплачу.
– Не стоит благодарности, – сказала Алиса.
– Ты возьми яблочко, – сказала яблоня. – Хорошие яблоки, добрые.
Алиса подобрала яблоко и надкусила его. Яблоко было кислым до невозможности. Яблоня оказалась дикой, некультурной. Но Алиса, стараясь не морщиться, съела все яблоко, чтобы не обидеть яблоню. Ни одной матери нельзя говорить, что у нее неудачные дети.
Алиса ела яблоко и смотрела на мальчика Герасика.
– Ты чего задумался? – спросила она.
– Как-то раньше в голову не приходило, – сказал мальчик. – А сейчас увидел и удивился. Почему яблоки падают на землю, а не в небо? Что их притягивает?
– Как что? – удивилась Алиса. – Земля.
– А почему?
Алиса открыла было рот, чтобы объяснить мальчику законы тяготения, но козлик сильно боднул ее в ногу.
– Ты чего? – спросила Алиса.
И поняла. Нельзя подсказывать. Если мальчик сможет, пускай сам придумает этот закон, без подсказки. А если не придумает, подождем Ньютона, английского ученого, который этот закон придумает наверняка.
И, оставив мальчика в задумчивости возле сказочной дикой яблони, Алиса с козликом побежали вслед за богатырем, который остановился на опушке леса и махал мечом, тренировался.
11. В разбойном лесу
Разбойный лес оказался еще темнее, чем тот, в котором была спрятана в дупле машина времени.
Казалось, он хранит в себе холод зимы, холод ночи, холод страшных подземных пещер.
Подлеска в нем не было. Стволы седых елей стояли, как колонны, ветви их нависали, как своды подвала, и травы никакой в нем не росло, только на черной земле, прикрытой упавшими с елей иголками, стояли кое-где бледные поганки на тонких ножках.
Скоро они увидели развалины каменного замка. Неизвестно, кто и почему решил строить замок в таком темном и пустом лесу, и неизвестно, кто и почему потом покинул этот замок. Как светлячки, из черных дыр светились зеленые глаза – и тоже неизвестно, чьи глаза. Ни Алиса, ни Сила подходить поближе, чтобы узнать, не захотели.
Потом они прошли мимо круглого озера. Вода в нем была странной – она ничего не отражала. Поэтому озеро казалось просто бездонной дырой. На берегу сидела лягушка в царской короне, и, когда Алиса окликнула ее и спросила, как пройти к разбойникам, лягушка ничего не ответила, прыгнула в озеро и пропала в нем, даже кругов по воде не пошло.
Но когда путникам уже казалось, что они заблудились и не выйдут отсюда, впереди послышалась песня. Песня была скучная, грубая, и пели ее грубые и скучные голоса.
Сила остановился, подумал, потянул носом и сказал:
– Похоже, разбойники. Поют плохо.
Поляна, на которой сидели разбойники, была такой же темной, как и весь лес. Так же смыкались над ней ветви вековых елей, и если бы не большой костер из толстых бревен, который горел посреди поляны, трудно было бы разобрать, что там происходит.
Хотя, в общем, ничего особенного там не происходило.
У костра спали вповалку несколько дикого и неопрятного вида разбойников, одетых как попало в украденные и отобранные вещи. На одном – роскошный бархатный камзол и лапти с золотыми шпорами, а вместо штанов – женская, шелковая юбка. Другой одет в медвежью шкуру, в железные рыцарские штаны, а пятки голые. Бороды и волосы у разбойников оказались такими спутанными и длинными, что было ясно – они с детства не причесывались и не стриглись.
Три разбойника не спали. Они сидели обнявшись, раскачивались и тянули скучную песню.
