Сэлли захлопала в ладоши и рассмеялась:
— Том, она вас полюбила!
— А что они едят? — повернулся тот к дону Альфонсо.
— Все. Насекомых, листья, личинок. У вас не возникнет проблем с кормежкой вашего нового приятеля.
— А кто сказал, что это я должен за него отвечать?
— Детеныш выбрал вас, поэтому теперь вы принадлежите ему.
Обезьянка высовывалась из кармана и, словно самая главная, озирала владения.
— Ах ты, волосатик, — сказала по-английски Сэлли.
— Волосатик. Так мы его и назовем.
Ближе к вечеру, когда они оказались в особенно извилистой протоке, дон Альфонсо приказал остановиться и минут десять изучал воду: пробовал на вкус, плевал жеваные бумажные шарики и наблюдал, как они опускаются ко дну. Затем разогнулся.
— У нас проблема.
— Мы заблудились? — забеспокоился Том.
— Нет, это они заблудились.
— Кто?
— Один из ваших братьев. Свернул здесь налево к Пласа-Негро — Черной площади, гнилому сердцу болота, где обитают демоны.
Протока вилась, зажатая между огромными стволами деревьев под пологом ползучих растений. Над черной водой курился зеленоватый туман, и казалось, что здесь начинается водная дорога в ад.
«Не иначе Вернон», — подумал Том. Вернон всегда терялся — в буквальном и переносном смысле слова.
— Как давно они здесь проплывали?
— Не меньше недели назад.
— Здесь поблизости можно где-нибудь остановиться?
— Впереди, в четверти мили, есть небольшой островок.
— Пристанем там, разгрузим лодку, оставим в лагере Пинго и Сэлли, а сами налегке пойдем искать моего брата. Мы не можем терять времени.
Когда они подошли к покрытому грязью, насквозь пропитанному водой островку, дождь полил с такой силой, что казалось, на их головы обрушился настоящий водопад. Дон Апьфонсо кричал и, энергично жестикулируя, руководил разгрузкой, а затем вновь положил в каноэ все, что могло потребоваться во время спасательной экспедиции.
— Мы будем отсутствовать два или три дня, — объяснил он. — Надо приготовиться к ночевкам на борту. Не исключено, что будет идти дождь.
— Какая неожиданность, — хмыкнула Сэлли. Том отдал ей обезьянку.
— Берегите ее, пока меня нет, — попросил он.
— Хорошо, — кивнула девушка.
Каноэ отошло от берега. Том смотрел, как неясная фигура на островке растворяется в струях дождя.
— Том, а вы берегите себя! — крикнула Сэлли, хотя ее уже было не видно.
Чори энергично отталкивался, и лодка, лишившись груза, быстро двигалась по протоке. Через пять минут над головой послышались пронзительные вопли — с ветки на ветку перепрыгивал черный шарик. Вот он оказался на дереве над самым каноэ и спрыгнул в суденышко. Это был Волосатик.
— Ах ты, негодник, не мог дождаться, сразу же удрал, — проворчал Том и посадил маленькую обезьянку обратно в карман. Волосатик уютно свернулся и тут же затих.
Каноэ все глубже проникало в гнилое болото.
27
Когда суденышко достигло ведущей к Черной площади протоки, гроза превратилась в настоящую бурю. То и дело сверкали молнии, гром эхом прокатывался по лесу. Разряды следовали друг за другом через секунду. Казалось, это гремит орудийная канонада. В двухстах футах над головой гнулись и сотрясались верхушки деревьев.
Вскоре протока стала делиться на множество мелких, прорезавших бесконечное пространство подрагивавшей вонючей грязи. Дон Альфонсо поминутно приказывал остановиться и старался разглядеть на неглубоком дне отметины от шеста. Дождь не давал передышки, а ночь подкралась так незаметно, что Том удивился, когда услышал, как старый индеец дал команду остановиться на ночлег.
— Переночуем в каноэ, как дикари, — бросил дон Альфонсо. — Это место — как раз то, что нужно: над головой ни одной толстой ветки. Мне бы не хотелось, чтобы меня разбудило смрадное дыхание ягуара. Нам следует остерегаться, Томасино. Умирать здесь никак нельзя, иначе наши души никогда отсюда не выберутся.
— Постараюсь изо всех сил.
Том завернулся в москитную сетку, устроился на куче утвари и попытался уснуть. Дождь наконец утих, но он промок до самых костей. Весь лес был наполнен звуком падающих капель, и под их аккомпанемент раздавались крики, визг и рык невидимых зверей. Иногда казалось, что это вопят люди. А может быть, так оно и было и они слышали жалобы заблудших душ, о которых говорил дон Альфонсо.
Том думал о брате Верноне, может быть, больном, может быть, даже умирающем. Вспомнил его мальчиком — с дружелюбным, полным надежд, но постоянно потерянным выражением лица. И в конце концов окунулся в тревожные сновидения.
Труп они нашли на следующее утро. Он плыл по воде, и на его горбу пестрели красные и белые полоски. Чори подвел лодку к утопленнику, и все увидели, что горб — это не горб, а надувшаяся от выделявшихся газов разложения рубашка. Как только каноэ приблизилось, в воздух взлетели сердитые мухи. Чори осторожно поставил суденышко бортом к трупу. Вокруг тела плавало не меньше дюжины дохлых пираний. Рыбы разинули рты, их выпученные глаза затянулись пленкой. Снова начал моросить дождь.
У трупа были черные короткие волосы. Слава Богу, это не Вернон. Дон Альфонсо что-то приказал Чори. Молодой индеец ткнул мертвеца шестом, и из намокшей рубашки с бульканьем вышел зловонный газ. Затем он подвел шест под труп, нашел точку опоры и перевернул тело. В воздух с гудением взмыли тучи мух, в воде блеснуло серебро — это кинулись врассыпную кормившиеся трупом испуганные рыбы. Том застыл от ужаса — теперь мертвец плавал лицом вверх, только вряд ли кто-нибудь осмелился бы назвать его маску лицом. Пираньи выели до костей и лицо, и грудь, и живот. От носа остался один огрызок, губы и язык исчезли, на месте рта образовалась дыра. В глазнице застрял пескарик и изо всех сил старался вырваться на свободу. Вонь разложения хлестнула, словно мокрая тряпка. Вода снова вспенилась — рыбы принялись за нетронутую сторону, и на поверхность вспыли клочки растерзанной рубашки.
— Один из ребят из Пуэрто-Лемпира, — определил дон Аль-фонсо. — Умер от укуса ядовитой змеи. И его бросили здесь.
— Откуда вы знаете, что он погиб от укуса змеи? — поинтересовался Том.
— Видите дохлых пираний? Эти рыбы впились в его тело там, куда ужалила змея, и отравились. И если их сожрет какой-нибудь зверь, он тоже отравится.
Чори оттолкнул мертвеца, и они поплыли дальше.
— Нехорошее место для смерти. Надо отсюда выбираться до темноты. Очень бы не хотелось встретить во мраке дух этого покойника… и чтобы он расспрашивал у меня дорогу.
Том не ответил, он был потрясен видом покойника. И старался подавить чувство уныния. Вернон был крайне неосмотрительным и легко поддавался панике. Все это могло случиться и с ним.
