«Ответ на этот вопрос вам и предстоит найти».
– Получается, это и есть конечная цель бытия? – произнес Форд. – Избежать загадочной «тепловой смерти»? Звучит как выдумка писателя-фантаста.
«Спасение от „тепловой смерти“ – всего лишь шаг на пути».
– На каком пути? – спросил Хазелиус.
«На пути, за время прохождения которого Вселенная полностью подготовится к конечному состоянию».
– Что это за состояние?
«Не знаю. Ни вы, ни даже я не способны его представить».
– Ты говоришь, за время этого пути Вселенная успеет полностью подготовиться, – сказал Эдельштайн. – Сколько на это уйдет времени?
«В ваших математических символах это число лет, первое число Бога, выглядит так:
то есть десять факториал, возведенный в степень десять факториал с итерацией десять в восемьдесят третьей степени, причем полученный результат следует возвести в степень своего факториала с итерацией десять в сорок седьмой степени. По окончании этого срока мироздание найдет ответ на главный вопрос».
– Но ведь это невообразимо долго!
«Да, на ваш взгляд. А для бесконечности – капля в море».
– Будет ли место в этой прекрасной новой вселенной моральным и этическим устоям? – спросил Форд. – А свободу и прощение грехов люди получат?
«Повторю еще раз: раздельность – всего лишь иллюзия. Люди – все равно что клетки в организме. Клетки отмирают, а организм живет дальше. Ненависть, жестокость, войны, геноцид – все это как аутоиммунная болезнь, отнюдь не то, что вы именуете злом и грехом. Единение и его осознание, которые я предлагаю, откроют широкий простор для добродетели, причем альтруизм, милосердие и забота о ближнем играют в этом наиважнейшую роль. Судьба всех вас – одна судьба. Человечество или полностью вымрет, или выживет. Помилован не будет никто, потому что нет пропащих. И прощать некого, потому что никого ни в чем и не обвиняют».
– А как быть с обещанием лучшей жизни после смерти?
«Ваши разнообразные представления о царствии небесном довольно бессмысленны».
– Нет, именно идея спасения далеко не бессмысленна.
«Духовная завершенность, которую я вам предлагаю, несравнимо грандиознее любых небесных царств».
– А душа? Существование бессмертной души ты отрицаешь?
– Уайман, довольно! – воскликнул Хазелиус. – Ты тратишь массу драгоценного времени на теологические рассуждения!
– Прошу прощения, но мне кажется, все эти вопросы – жизненно важные, – сказала Кейт. – Их нам непременно зададут, и лучше бы знать ответы.
«Нам? – подумал Форд. – Интересно, кого она имеет в виду?»
«Информация не исчезает. Со смертью тела накопленные данные изменяют структуру и форму, но не пропадают. Смерть – всего лишь информационное перемещение. Не бойтесь ее».
– Что же теряется со смертью? – спросил Форд. – Индивидуальность?
«Не задумывайтесь и не печальтесь о потерях. Из острого чувства индивидуальности, столь необходимого для эволюции, вытекает множество свойств человеческого существования, как дурных, так и хороших: страх, боль, страдание, одиночество, равно как и любовь, счастье, сопереживание. Именно поэтому вам надлежит расстаться со своим биохимическим существованием. Тирания плоти уйдет, останется лишь то, что вы захотите взять с собой, – любовь, счастье, альтруизм, забота о ближнем. Все отрицательное исчезнет».
– Меня как-то не утешает мысль о том, что мое бессмертие гарантировано квантовыми флуктуациями, которые генерируются за время моего существования, – с сарказмом произнес Форд.
«Такое новое видение жизни доставит вам большое утешение. Информация во Вселенной бессмертна. Ваши поступки, воспоминания, горести – не забудется ничто. Да, ваши индивидуальности окажутся затеряны в потоке времени, ваши молекулы смешаются. Однако сведения о том, кем вы были, чем занимались, как жили, навсегда останутся в универсальном операционном центре».
– К сожалению, всеобщее существование при «универсальном операционном центре» кажется слишком уж механистическим и бездушным.
«Тогда дайте этому иное имя. Допустим, назовите его мечтой, желанием, чаянием, раздумьем. Все, что вас окружает, часть невообразимо масштабного и прекрасного вычислительного процесса – все, начиная ребенком, который пытается произносить первые слова, и заканчивая превращением звезды в черную дыру. Наша Вселенная – восхитительная и непрерывная операция подсчета, которая, основываясь на единственной аксиоме великой простоты, длится вот уже тринадцать миллиардов лет. Так что мы с вами не создаем ничего принципиально нового. Как только ограниченное плотью мышление переместится на следующий уровень, вы сами начнете управлять операционными процессами, познаете их красоту и совершенство».
– Если все вокруг – вычислительная операция, тогда зачем вообще нужен ум? И мозг?
«Разум существует везде, даже в неодушевленном мире. Гроза – гораздо более сложное явление, чем человеческий мозг. Она по-своему разумна».
– У грозы нет сознания. А человек осознает, что он – это он. Разница между ними огромная, и это очень важно.
«По-моему, я объяснил, что осознание себя – это иллюзия, продукт эволюционного развития».
– Но погода лишена изобретательности. Она не может делать выбор, не умеет мыслить. Метеорологические условия – всего лишь механистическое проявление неких сил.
«Может, и ты – механистическое проявление каких-либо сил? Метеорологические условия, подобно мозгу, характеризуются комплексными химическими, электрическими и механическими свойствами. Природа изобретательна. И умеет думать. Просто ее мысли отличны от ваших. Человек пишет роман на бумаге, а природа создает волны на поверхности океана. В чем разница между информацией, содержащейся в слове, и той, которую несет в себе волна? Прислушайтесь, и вы услышите говор моря. А однажды, обещаю, вы станете записывать свои размышления прямо на воде».
– Что же такое универсальный операционный центр? – злобно спросил Иннс. – И что он пытается вычислить?
«Это самая великая и самая прекрасная загадка на свете».
– Сигнал тревоги! – воскликнул Уордлоу. – Опять незваные гости!
Хазелиус повернул голову:
– Неужели опять проповедник?
– Нет-нет… Черт! Доктор Хазелиус, взгляните…
Ученые проследовали за руководителем на охранный пункт и уставились на мониторы.
– Что за ерунда? – воскликнул Хазелиус.
Уордлоу нажал на несколько клавиш.
– Не следовало мне отвлекаться на бредни этой штуковины! Взгляните, я перемотал запись назад. Вот, с самого начала. Вертолет… военный «блэк хок UH-60А» приземляется на нашей ВПП.
