– ОТВЕТА ЧЕТЫРЕ. ИГОЛКА, ТАЙФУН, КАРТОФЕЛЬ И ВЛЮБЛЕННЫЙ.
– Спасибо, Блейн, ты ответил…
– СЛУШАЙ, РОЛАНД ИЗ ГИЛЕАДА, СЛУШАЙ, КА-ТЕТ.
Роланд замолк на полуслове, прищурился, чуть склонил голову
набок.
– ВСКОРЕ ВЫ УСЛЫШИТЕ, КАК МОИ ДВИГАТЕЛИ НАБИРАЮТ МОЩЬ. МЫ
НАХОДИМСЯ В ШЕСТИДЕСЯТИ МИНУТАХ ЕЗДЫ ОТ ТОПИКИ. С ЭТОГО МОМЕНТА…
– Если мы едем семь часов, то я вырос с семейкой Брейди
["Семейка Брейди" (The Brady Bunch) – название популярного
телесериала и кинофильма.]. – вставил Джейк.
Сюзанна нервно огляделась, ожидая, что сарказм Джейка вновь
не останется безнаказанным, но Блейн только хохотнул. А заговорил голосом
Хэмпфри Богарта [Хэмпфри Богарт (1899 – 1957) – известный американский
киноактер.]:
– ВРЕМЯ ЗДЕСЬ БЕЖИТ ПО-ДРУГОМУ, ЛАПОЧКА. ПОРА БЫ ТЕБЕ ЭТО
ЗНАТЬ. НО НЕ ВОЛНУЙСЯ. ФУНДАМЕНТАЛЬНЫЕ ОСНОВЫ, КАСАЮЩИЕСЯ ВРЕМЕНИ, СОХРАНЯЮТСЯ.
СТАЛ БЫ Я ТЕБЕ ЛГАТЬ?
– Да, – пробормотал Джейк. Видать, от ответа Джейка в «рот»
Блейна попала смешинка: он захохотал безумным, механическим смехом, напомнившим
Сюзанне комнаты смеха в дешевых парках-аттракционах. Когда же лампы салона
начали пульсировать в такт смеху, она закрыла глаза и зажала уши руками.
– Прекрати, Блейн! Прекрати!
– ПРОШУ МЕНЯ ИЗВИНИТЬ, МЭМ, – прогнусавил Блейн а-ля Джимми
Стюарт [Джеймс Стюарт (р. 1908) – известный американский киноактер.]. –
ЧЕРТОВСКИ ЖАЛЬ, ЧТО ОСКОРБИЛ ВАШ СЛУХ СВОИМ ВУЛЬГАРНЫМ СМЕХОМ.
Сюзанна ожидала, что сейчас рассмеется Эдди, этакие выходки
всегда его смешили, но Эдди продолжал смотреть на свои руки, наморщив лоб, с
пустыми глазами, чуть приоткрыв рот. Прямо-таки деревенский идиот, подумала
Сюзанна и опять едва удержалась от того, чтобы не двинуть ему локтем в бок,
чтобы содрать эту дурацкую маску с его лица. Она знала, что долго сдерживаться
не сможет: если им суждено умереть в этом поезде, она хотела умирать в объятиях
Эдди, чтобы его глаза смотрели в ее, а не черт знает куда. Но пока она решила
его не трогать.
– С ЭТОГО МОМЕНТА, – нормальным голосомпродолжил Блейн, – Я
СТАНОВЛЮСЬ КАМИКАДЗЕ И ОТПРАВЛЯЮСЬ В ПОСЛЕДНИЙ ПОЛЕТ. АККУМУЛЯТОРЫ, КОНЕЧНО,
СЯДУТ, НО Я ДУМАЮ, ЧТО УЖЕ ПОЗДНО ЗАБОТИТЬСЯ О СОХРАНЕНИИ ЭНЕРГИИ, НЕ ТАК ЛИ? В
ОГРАНИЧИТЕЛЬНЫЕ УПОРЫ, КОТОРЫМИ ЗАКАНЧИВАЕТСЯ МОНОРЕЛЬС, Я ВРЕЖУСЬ НА СКОРОСТИ
ДЕВЯТЬСОТ МИЛЬ В ЧАС, ИЛИ ПЯТЬСОТ ТРИДЦАТЬ КОЛЕС. УВИДИМСЯ, АЛЛИГАТОР. ДО
СКОРОГО, КРОКОДИЛ, НЕ ЗАБУДЬ НАПИСАТЬ. Я ГОВОРЮ ВАМ ВСЕ ЭТО, ПОТОМУ ЧТО ПРЕВЫШЕ
ВСЕГО ЦЕНЮ ЧЕСТНУЮ ИГРУ, МОИ ИНТЕРЕСНЫЕ НОВЫЕ ДРУЗЬЯ. ЕСЛИ ВЫ ПРИПАСЛИ САМЫЕ
ИНТЕРЕСНЫЕ ЗАГАДКИ НА КОНЕЦ, САМОЕ ВРЕМЯ ПЕРЕЙТИ К НИМ СЕЙЧАС.
Голос Блейна пропитала алчность – неприкрытое желание
услышать и отгадать все их загадки. И Сюзанну захлестнуло чувство обреченности.
– Я могу не успеть загадать тебе все самые лучшие загадки, –
как бы между прочим заметил Роланд. – Стоит ли так спешить?
Короткая пауза, но гораздо более длинная, чем после любой из
загадок Роланда, а потом Блейн хохотнул. Как же Сюзанна ненавидела этот
безумный смех, звучащий в нем цинизм, от которого у нее стыла кровь. Может,
потому, что смеялся он как обычный человек
– ОТЛИЧНО, СТРЕЛОК, УДАЧНЫЙ ХОД. НО ТЫ НЕ ШАХРАЗАДА, ДА И
НЕТ У НАС ТЫСЯЧИ И ОДНОЙ НОЧИ, ЧТОБЫ РАЗГОВОРЫ РАЗГОВАРИВАТЬ.
– Я не понимаю тебя. И не знаю никакой Шахразады.
– НЕВАЖНО. СЮЗАННА ПРОСВЕТИТ ТЕБЯ, ЕСЛИ ТЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО
ХОЧЕШЬ ЗНАТЬ, МОЖЕТ, ДАЖЕ ЭДДИ. ДЕЛО В ТОМ, РОЛАНД, ЧТО ОБЕЩАНИЯМИ НОВЫХ
ЗАГАДОК МЕНЯ НЕ СБИТЬ С ЦЕЛИ. МЫ ИГРАЕМ НА ГУСЯ В ТОПИКЕ. ОДИН ИЗ НАС ДОЛЖЕН
ЕГО ПОЛУЧИТЬ, ТЫ ЭТО ПОНИМАЕШЬ?
Вновь изувеченная рука поднялась к щеке. Снова Сюзанна
услышала, как заскрежетала щетина по мозолям.
– Мы обо всем договорились. Никто не отказывается.
– ПРАВИЛЬНО НИКТО НЕ ОТКАЗЫВАЕТСЯ.
– Хорошо, Блейн, тогда продолжим состязание. Следующая
загадка.
– КАК ВСЕГДА, ЖДУ С НЕТЕРПЕНИЕМ.
Роланд посмотрел на Джейка.
– Готовься, Джейк, я почти иссяк.
Джейк кивнул.
А под ними двигатели монопоезда начали прибавлять мощности:
послышалось гудение, чуть завибрировал пол.
Крушения не произойдет, если в книге Джейка найдется
загадка, которую Блейну не отгадать, думала Сюзанна. Роланду Блейна не
остановить, он, мне кажется, это знает. Думаю, уже час как знает.
– Блейн, я появляюсь раз в минуту, дважды каждое мгновение,
но ни разу в сто тысяч лет. Что я?
Итак, поединок будет продолжаться, поняла Сюзанна. Роланд
будет загадывать загадки, а Блейн не задумываясь их отгадывать, эдакий
всевидящий, всезнающий бог. Сюзанна сидела, сцепив на коленях похолодевшие
руки, наблюдая, как Зеленая точка приближается к Топике, месту, где оканчивался
монорельс, месту, где могла оборваться тропа их ка-тета. Она думала о Песьем
водопаде, о каменных головах, выступающих из бешеного, бурлящего потока под
звездным небом. Думала об их глазах. Их ярко-синих глазах.
Глава третья
Призовой гусь
1
Эдди Дин, который не знал, что Роланд иногда держит его за
ка-мей, то есть за дурачка в их ка-тете, слышал все и одновременно ничего не
слышал, видел все – и ничего не видел. С начала состязания если что и произвело
на него впечатление, так это огненные стрелы, вылетевшие из глаз каменных псов.
Прикрывая глаза от нестерпимого блеска лучей, он думал о Портале Луча и Поляне
Медведя, о том, как он приложил ухо к земле и услышал далекое урчание могучих
механизмов.
Наблюдая за вспыхнувшими стазами псов, слушая, как Блейн
подпитывает энергией аккумуляторы, готовясь к последнему рывку через Срединный
мир, Эдди думал: Нет тишины в холлах мертвых, не все еще порушено. Даже теперь
часть наследия древних еще функционирует. Вот это действительно ужасно, не так
ли? Да. Вот в чем весь ужас.
На короткое время Эдди оставался со своими друзьями не
только телом, но и мыслями. А потом вновь отсек от себя реальность. Эдди в
улете, сказал бы Генри, не надо его трогать.
Опять перед его мысленным взором возник Джейк с кремнем и
огнивом. Застыл на секунду или две, как шмель над благоухающим нектаром
цветком, а затем Эдди отогнал его прочь. Потому что вспомнить он хотел другое.
И образ Джейка с кремнем и огнивом лишь помогал вспомнить это другое, направлял
его к другой двери вроде тех, что встретились им на берегу Западного моря, или
той, что он расчистил в грязи говорящего кольца, перед тем как они «извлекли»
Джейка… только дверь эта находилась в его голове. А то, что ему требовалось, –
за дверью. И он… в определенном смысле… ковырялся в замке. Торчал, на языке
Генри. Старшему брату нравилось унижать его (в конце концов Эдди понял, в чем
причина: Генри боялся его и завидовал), но Эдди навсегда запомнил один случай,
когда Генри потряс его, сказав о нем добрые слова. Не просто добрые –
хвалебные.
