– Привет, Блейн. – Джейк облизал пересохшие губы.
– ПРИВЕТ, ДЖЕЙК ИЗ НЬЮ-ЙОРКА. – Добрый голос такого милого
старичка, у которого вошло в привычку время от времени развращать малолетних,
уводя их за кусты. – СОБИРАЕШЬСЯ ЗАГАДАТЬ ЗАГАДКИ ИЗ СВОЕЙ КНИГИ? ВРЕМЯ НАШЕГО
ОБЩЕНИЯ ИСТЕКАЕТ.
– Да. Загадаю тебе эти загадки. Надеюсь, они покажутся тебе
сложными, Блейн.
– ПОСТАРАЮСЬ СПРАВИТЬСЯ С НИМИ, ДЖЕЙК ИЗ НЬЮ-ЙОРКА.
Джейк раскрыл книгу на странице, заложенной пальцем. Десять
загадок. Одиннадцать, считая с Самсоновой, которую он решил оставить
напоследок. Если Блейн ответит на все (а Джейк предчувствовал, что так оно и
будет), Джейк намеревался сесть рядом с Роландом, посадить Ыша на колени и
ждать конца. Есть же и другие миры, кроме этого.
– Слушай, Блейн. В темном тоннеле лежит железное чудовище.
Оно может атаковать, лишь подавшись назад. Что это?
– ПУЛЯ, – ни малейшего колебания.
– Ходишь по живым – лежат тихо, ходишь по мертвым – громко
ворчат. Кто они?
– ОПАВШИЕ ЛИСТЬЯ, – ни малейшего колебания.
Если Джейк действительно знал, что игра проиграна, почему он
чувствовал такое отчаяние, такую горечь, такую злость?
Потому что он – боль, вот почему. Блейн – действительно
СИЛЬНАЯ боль, я и хотел бы, чтобы он хоть раз прочувствовал на себе, что это
такое. А второе мое желание – чтобы он остановился хоть на секунду.
Джейк перевернул страницу. До вырванных ответов оставалось
совсем немного. Он чувствовал пальцем оторванные корешки. Книга вот-вот
закончится. Джейк подумал об Аароне Дипно из «Манхэттенского ресторана для
ума». Аарон Дипно приглашал его зайти еще раз, поиграть в шахматы, и, между
прочим, старик-толстяк варил отличный кофе. В Джейке внезапно проснулась тоска
по дому. Он почувствовал, что готов продать душу за один взгляд на Нью-Йорк.
Черт, да он продал бы ее за возможность один раз вдохнуть загазованного воздуха
на Сорок второй улице в час пик.
Он отогнал тоску прочь и перешел к следующей загадке.
– Я – изумруды и бриллианты, потерянные луной. Меня скоро
найдет и поднимет солнце. Кто я?
– РОСА.
Безжалостная точность. И ни малейшего колебания.
Зеленая точка сближалась с Топикой, зазор между ней и
последним кружком на карте-схеме неумолимо сокращался. Одну за другой Джейк
загадывал загадки. Одну за другой Блейн их разгадывал. Перевернув последнюю
страницу, Джейк увидел обращение издателя или редактора к читателям: Мы
надеемся, что вы насладились уникальной возможностью дать волю своим
воображению и логическому мышлению. Раскрыться в полной мере им позволяют
только ЗАГАДКИ!
Я наслаждения не получил, подумал Джейк. Не получил
абсолютно никакого наслаждения, и я надеюсь, что ты подавишься своим
самодовольством. Он прочитал последнюю загадку, и у него затеплилась надежда.
Ему показалось, что разгадать ее невозможно.
На карте-схеме расстояние до Топики сократилось до ширины
пальца.
– Поторопись, Джейк, – прошептала Сюзанна. – Блейн?
– ДА, ДЖЕЙК ИЗ НЬЮ-ЙОРКА?
– Без крыльев я летаю. Без глаз я вижу. Без рук я
поднимаюсь. Пугливее, чем любой зверь, сильнее, чем любой враг. Мне свойственны
хитрость, безжалостность, я могу прихвастнуть. В конце концов я всегда беру
верх. О чем идет речь?
Стрелок вскинул голову, синие глаза блеснули. Сюзанна
перевела взгляд с лица Джейка на карту-схему. Однако Блейн, как всегда, ответил
без запинки.
– ВООБРАЖЕНИЕ МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ.
Джейк уже собрался заспорить, но подумал: зачем тратить
драгоценное время? Ответ-то, похоже, правильный. Другого и быть не могло.
– Спасибо. Блейн, ты ответил правильно.
– И ПРИЗОВОЙ ГУСЬ УЖЕ МОЙ. СУДЯ ПО ВСЕМУ, Я ПОБЕДИЛ. МЫ
ПРИБЫВАЕМ ЧЕРЕЗ ДЕВЯТНАДЦАТЬ МИНУТ И ПЯТЬДЕСЯТ СЕКУНД. ЕСТЬ ТЕБЕ ЧТО ЕЩЕ
СКАЗАТЬ, ДЖЕЙК ИЗ НЬЮ-ЙОРКА? ВИДЕОСЕНСОРЫ ПОКАЗЫВАЮТ, ЧТО КНИЖКА ТВОЯ
ЗАКОНЧИЛАСЬ. ОНА, ДОЛЖЕН СКАЗАТЬ, НЕ ТАК ХОРОША, КАК Я НАДЕЯЛСЯ.
– Все горазды критиковать, – бросила Сюзанна. Вытерла слезу,
скатившуюся из глаза. Стрелок, не поворачиваясь к ней, взял ее за руку.
– Да. Блейн, у меня есть еще одна загадка.
– ПРЕВОСХОДНО.
– Из ядущего вышло ядомое, а из сильного вышло сладкое.
– ЭТА ЗАГАДКА ИЗ БИБЛИИ, ТОЙ ЧАСТИ ВЕТХОГО ЗАВЕТА, КОТОРАЯ
НАЗЫВАЕТСЯ «КНИГА СУДЕЙ». – В голосе Блейна слышалась насмешка, и остатки
надежды Джейка испарились как дым. Он подумал, что сейчас заплачет, не от
страха – от раздражения. – ЗАГАДАЛ ЕЕ САМСОН СИЛЬНЫЙ. ЯДУЩЕЕ – ЛЕВ, СЛАДКОЕ –
МЕД, ПРИНЕСЕННЫЙ ПЧЕЛАМИ, КОТОРЫЕ ПОСЕЛИЛИСЬ В ЧЕРЕПЕ ЛЬВА. БУДЕШЬ ЗАГАДЫВАТЬ
ЕЩЕ? У ТЕБЯ ЕЩЕ БОЛЬШЕ ВОСЕМНАДЦАТИ МИНУТ, ДЖЕЙК.
Джейк покачал головой. Выпустил книгу с загадками из рук,
улыбнулся, когда Ыш поймал ее на лету и, вытянув длинную шею, протянул Джейку.
– Я загадал все. Больше нет.
– СТЫД И ПОЗОР. – В голосе Блейна вновь слышались интонации
Джона Уэйна. – ПОХОЖЕ, Я ТАКИ ВЫИГРАЛ ЭТОГО ГУСЯ, ЕСЛИ ТОЛЬКО КТО-ТО ЕЩЕ НЕ
ХОЧЕТ ЗАГАДАТЬ МНЕ ЗАГАДКУ. КАК НАСЧЕТ ТЕБЯ, ЫШ ИЗ СРЕДИННОГО МИРА? ЕСТЬ У ТЕБЯ
ЗАГАДКИ, МОЙ МАЛЕНЬКИЙ УШАСТИК?
– Ыш! – ответил ушастик-путаник приглушенным голосом: он все
еще держал книгу в зубах.
Джейк с улыбкой взял книгу, сел рядом с Роландом, обнял его.
– СЮЗАННА ИЗ НЬЮ-ЙОРКА?
Она покачала опущенной головой, смотреть на карту-схему не
хотелось. Повернула руку Роланда своей, мягко погладила шрамы на месте двух
пальцев.
– РОЛАНД, СЫН СТИВЕНА? НЕ ВСПОМНИЛ НОВЫХ ЗАГАДОК С ЯРМАРОК
ГИЛЕАДА?
Покачал головой и Роланд… а потом Джейк увидел, как
вскинулся Эдди Дин. Необычная улыбка заиграла на губах Эдди, по-особенному
зажглись глаза, и Джейк понял, что надежда его не покинула. Вновь расцвела в
душе, яркая, горячая, живая. Как… ну, как летняя роза во всей красе.
– Блейн? – хриплым шепотом заговорил Эдди. Словно ему
сдавили горло.
– ДА, ЭДДИ ИЗ НЬЮ-ЙОРКА, – с нескрываемым презрением.
– У меня есть пара загадок. Ты понимаешь, чтобы скоротать
время до прибытия в Топику. – Вот тут Джейк осознал: Эдди говорит таким голосом
не потому, что ему сдавило горло – он старается сдержать смех.
– ГОВОРИ, ЭДДИ ИЗ НЬЮ-ЙОРКА.
3
Сидя и слушая, как Джейк загадывает последние свои загадки,
Эдди размышлял над рассказом Роланда о ярмарочном гусе. Потом мысли его
вернулись к Генри, проследовав из пункта А в пункт В по загадочной тропе
ассоциативного мышления. Или, если угодно, маршрутом «фанс-берд [Bird – птица
(англ.).] эйрлайнз»: от гуся – к индейке. Он и Генри как-то раз заговорили о
том, чтобы завязать с героином. Генри заявлял, что заморозка (по его
терминологии – стать замороженной индейкой) – не единственный способ. Можно
просто остыть (стать холодной индейкой). Эдди спросил, а как назвать того, кто
только что ввел себе убойный передоз? И Генри не задумываясь ответил: Его надо
называть пережаренной индейкой. Как они тогда смеялись… но теперь, по
прошествии времени, странного времени, если говорить о последних событиях,
получалось, что поводом для смеха был не кто иной, как младший из братьев Дин,
а также новые друзья младшего брата. Выходило, что именно им уготована роль
пережаренной индейки, точнее, пережаренного призового гуся.
