Ее огорчение было настолько искренним, что я поймала себя на том, что сочувствую этому незнакомцу.
Мне оставалось только надеяться, что ни у кого из экипажа не родится вдруг мысль поискать своего капитана. Если меня застукают здесь, да еще за подобным занятием…
Мысленно махнув рукой, я с интересом спросила у своей заказчицы:
– А что он сделал?
– А то ты сама не знаешь?! – возмутилась она. – Не разобравшись, обвинила его в том, в чем он совершенно невинен. Да ладно бы это… Ты же ему даже оправдаться не дала. Бедный мальчик…
Это она про Искандера, что ли? Или об Игоре? Хотя при чем тут Игорь?
– Не знаю, – прорычала я. Кто из нас гадает – я или она?
– Черненький он. Тоже могущественный, но к власти не рвется. Любит тебя, готов отказаться от всего, лишь бы рядом быть… Вроде уже и не мальчик, но до чего же иногда наивный. И кто же ему позволит… – Она, будто уже и забыла обо мне, что-то бормотала себе под нос. – А вот это важно, – вдруг вскинулась Джесси. – Не теряй надежду, даже когда смерть подступит совсем близко. Не дадут тебе умереть. Заставят косматую отступить.
– И когда это я так вляпаюсь? – поинтересовалась я. Чтобы быть готовой к неожиданностям.
Леди Уэлри посмотрела на меня, как могла бы посмотреть мать на непутевую дочь.
– Была бы уверена, что это поможет избежать неприятностей, сказала бы. Но тебе же не терпится в очередной раз сыграть в рулетку с судьбой. Бедный… – Она тяжело вздохнула и отвела взгляд. – Ты даже не догадываешься, сколько любящих тебя людей не спят ночами, когда ты ввязываешься в очередную авантюру.
Не успела я еще ничего произнести в ответ – огрызаться не собиралась, хотела дать понять, что не ее это дело, как она неожиданно фыркнула, доставая новую карту. Это опять был король.
– Этот вертлявый и здесь успел?! Вот ведь… талант. И что же мне теперь делать?
– Кто вертлявый? – удивилась я. – И почему вам?
– Ах, милочка, ты меня не слушай. Это я сама с собой, – сделала она попытку уклониться. Но только сильнее заинтриговала.
– Нет уж, раз взялись гадать, рассказывайте все! – потребовала я, только что не стукнув кулаком по столу. И почему-то оглянулась на стоящих за спиной кукол.
Как не проглотила собственный язык – не знаю. Как раз в этот момент кукла-женщина строго посмотрела на мою собеседницу, а кукла-мужчина… подмигнула мне.
Но стоило мне моргнуть и… все исчезло.
Хотелось бы знать, что же такое я съела, если мне начало мерещиться подобное?!
– Да как же я расскажу! – принялась она причитать. Очень неискренне. – Я уж хотела тебе счастья пожелать, а тут еще один выскочил, как черт из табакерки. И ведь не любит… пока. Чуть не уследишь, потом разбитое сердце склеивать придется.
– А вы его что, знаете? – удивилась я. Она так убежденно говорила, что как бы необычно ни звучала эта версия, я в нее уже почти поверила.
Оказалось, изумлялась я рано.
Джесси медленно подняла ресницы, посмотрела на меня пристально. Не хочешь, а почувствуешь себя полной идиоткой.
– Конечно, знаю. Всех троих.
Вот и погадали! А я ведь еще не спросила про Артура…
* * *
Дежавю! Я сбавила шаг, проходя мимо открытых створов кают-компании. Игорь полулежал на диванчике и перебирал струны гитары.
Мне бы сделать вид, что не увидела и не услышала, но слова веселой песенки, которую напевал Таласки не оставили мне такой возможности.
То ли правда, то ли бредни…
Расскажу вам об одном
Поединке серой ведьмы
С черно-белым колдуном.
Не сдержавшись, переступила через порог. На Игоря старалась не смотреть. Кожаная безрукавка надета на голое тело, штаны обтягивают узкие бедра так, что в голове единственная здравая мысль: «Он пытается меня соблазнить». Почему именно меня, вопрос не возникает: не свою же родственницу.
Он же будто и не замечает моего смущения, глядя мне прямо в глаза, продолжает:
Что делили – перстень новый
Или старый амулет?
Это был, конечно повод,
Не причина. Он предмет.
Уступать никак не хочет:
Я ей не хухры-мухры.
Что с того, что снятся ночью
Ведьмы черные вихры?!
Подмигнул, взглядом показал на место рядом с собой, даже чуть сдвинулся. Я нахмурила брови, демонстрируя напряженную работу мысли, потом покачала головой. Он закончил проигрыш и запел дальше, беря чуть выше и удачно копируя интонации:
А она улыбку прячет,
Опускает вниз глаза:
«Гордый мальчик, глупый мальчик!
Что ж без драки нам нельзя?»
И опять он стал лишь рассказчиком. Менестрелем, перепутавшим то ли свое время, то ли свой мир.
И она идет в атаку,
Только молнии летят.
Затевают двое драку,
Хоть сражаться не хотят.
Но его крепка защита,
В нападенье быстр он:
Я – волшебник знаменитый,
Против ведьмы выстою.
А она все ближе, ближе,
Озорная, ладная:
– Ты меня боишься, вижу,
Словно черти ладана.
– Я боюсь?! С чего взяла ты?
Погоди, негодница!
Не уйдешь ты от расплаты!
Я где раки водятся
Покажу! – А ведьма в смех.
Он ее как схватит.
И тотчас же, как на грех,
Разорвалось платье.
Он на мгновение замирает, последний тревожный аккорд растекается в воздухе. Я не замечаю, как перестаю дышать в ожидании окончания этой истории.
А в глазах Таласки плещется лукавство. Накатывает волнами, грозя потопить его… вместе со мной. Потому что, желая того или нет, но я уже поддалась его чарам.
И он заканчивает, не отводя от меня пристального взгляда и медленно, словно старое вино, смакуя каждый звук:
Сверху вниз поехал шов…
Ум зашел за разум…
Поединок перешел
Тут в другую фазу
[1]
.
– Ты меня избегаешь?
Гитара звучала аккомпанементом его голосу, так что я не сразу сообразила, что вопрос имеет отношение ко мне, а не к песне.
Недоумевая, пожала плечами.
– С чего ты решил?
Он отложил гитару, чуть задев струну, от чего та жалобно тренькнула. Посмотрел на нее задумчиво, словно пытаясь понять, что же именно она ему хотела сказать, потом поднялся и направился ко мне.
Мне бы сбежать, но я в последнее время и так часто бегала. То от леди Джессики, то… от него. Прямо как невинная девица от настойчивого кавалера.
