— Не будет, Дарил, и ты это знаешь не хуже меня. — Тарас опять попытался высказаться, но, напоровшись на мой тяжелый взгляд, вновь затих. — Тимка вызвал «Дальнир». Через тридцать минут «Легенда» под кодом вольного уйдет в точку встречи. Со мной отправятся только те, кто полностью отдает себе отчет в том, чем все это может закончиться.
— А чем все это может закончиться? — с недоумением посмотрел на меня Костас, заставив всех остальных улыбнуться.
Всех, но не меня.
Мне было горько.
— «Дальнир» будет уничтожен. Это условие, на котором нам предоставляют код доступа к кораблю, — жестко начала я, наблюдая, как меняется выражение их лиц. Рисковать тогда, уводя разведчик с базы древних, ради того, чтобы самим же приговорить теперь… Жизнь за жизнь, пусть это и была жизнь корабля. Разве у нас было когда-то иначе?! — Думаю, это мы как-нибудь переживем, — с кривой усмешкой продолжила я. — А вот сможем ли мы пережить то, с чем столкнемся на нем?
— До этого еще…
Демона заткнул Тарас. То ли отыгрался, то ли сообразил раньше. Но, хоть он и не закончил, мне пришлось ответить на его реплику.
— Ты прав, до этого еще дожить надо. И справиться. Но я не хочу видеть, как вы будете с тоской смотреть на экраны, вспоминая о том, что было в ваших руках и чего вы лишились.
— Кажется, — нарочито нахмурился Костас, — нас назвали сосунками.
Я сделала вид, что не услышала.
Если им так проще… Я помнила, как Дарил прикасался ладонью к обшивке корабля. Как Тарас закрывал глаза, а потом резко открывал, словно не верил тому, что видел. Как дрожали губы Костаса, прежде чем он осмелился дать первую команду на перекачку данных с «Легенды» на корабль древних.
И хотелось бы, но оказалось невозможно забыть.
— Нет, — фыркнул Стас, хлопнув навигатора по плечу, — птенцами.
— Какая разница?! — согласился с ними Валечка. — Все равно зелень!
Пацаны! Великовозрастные заигравшиеся пацаны!
Когда-то мы решили, что за каждого, кого примем в экипаж, перегрызем глотку. Рауле стал нашим не потому, что спас мне жизнь. Просто, оказался таким же, как мы.
А раз так… Они правы! Сомнения были ни к чему. Они отнимали и силы, и время, которого у нас не было.
— Придурки! — выдала я, чувствуя, как спадает напряжение. Хоть кто-то среди нас продолжал мыслить разумно. Себе я в этом вопросе уже не доверяла. — Я о них беспокоюсь…
— Поздно беспокоиться, — неожиданно хмыкнул Демон. — Мы уж как-нибудь о себе сами… Один вон уже… — он качнул головой в сторону ангела, — скоро папой станет.
Мне бы улыбнуться, тем более что Тарас и рад был оказаться объектом моей язвительности, лишь бы все стало наконец-то привычным. Мы вляпываемся в проблемы, мы из них выбираемся.
— Шутки в сторону, — не приняла я его тона. Хоть и удалось вернуть какое-то подобие равновесия, но до настоящего спокойствия было еще далеко. — У вас пятнадцать минут. Кто со мной — к завершению предполетной карты быть на месте. Кто нет… Обид не будет, я приму любое решение. И еще, — я обернулась к Тарасу, — Артур ведет «Зверя». Когда вытащим Рауле я собираюсь припрятать его на Тандоре. Пока неразбериха…
Заканчивать я не стала, просто вышла из кают-компании. Они, действительно, мальчики взрослые, сами разберутся, кому из них стоит отправляться со мной, а кому лучше остаться здесь.
Начинать новую жизнь.
* * *
— «Легенда» ушла в прокол. Весь экипаж капитана Таши находится на борту.
Индрас, услышав голос верного, глаз не открыл, так и продолжал сидеть в кресле, расслабленно откинувшись на спинку. Последние двадцать суток были очень непростыми, усталость начала брать свое. Сначала смутной тревогой вошла в сны, затем обернулась бессонницей, теперь накатывала апатией.
Пока что императору удавалось бороться, но он знал, еще пара дней и наступит тот момент, когда невозможность нормально отдохнуть взорвется яростью.
Но известно об этом будет лишь его телохранителям, только им он позволял видеть свои слабости. Потому они и были верными, что принимали его и таким.
— Узнай, когда прибудет адмирал? — попросил-потребовал он негромко, чуть шевельнувшись. Устраивался удобнее.
— Адмирал Искандер уже во дворце, — не скрывая горечи, отозвался верный. Видел, что будь у императора хотя бы минут двадцать, тот позволил бы себе легкую дрему, но помочь ничем не мог. — Прошел пост охраны на втором этаже.
— Похвальное качество, — противореча собственным словам, тяжело вздохнул старх и поднялся, оправляя одежду, — он не заставляет себя ждать.
Верный промолчал, хоть и взял сказанное на заметку. Император редко когда высказывался в чей-то адрес, когда такое случалось, к этому стоило прислушаться. Особое отношение требовало особого внимания с их стороны.
— И предупреди Мики, что я буду у нее сегодня, — добавил Индарс неожиданно. Возможно, даже для самого себя.
Вот теперь верный не сдержался, улыбка тенью коснулась его губ. Пришлось склонить голову, пряча эмоции.
Если кто и мог в столь напряженное время помочь императору сбросить напряжение, так именно Мики. Когда-то она была возлюбленной старха. Но не Индарса — гонщика Ираса. Теперь… его доше, матерью внебрачного, а значит, не имеющего никаких прав на власть сына.
Ни жена, ни любовница, но перед поборниками морали она была чиста, а мальчик — признан.
Случайность? Стечение обстоятельств? Предопределенность? Доказательства того, что первая любовь навсегда оставляет свой след?
Значение имело другое. Эта женщина стала тем тихим пристанищем, в котором он мог вспоминать, каким был до того, как стал императором.
Они встречались больше года, пока однажды, после одной из гонок, она не исчезла. Внезапно. Не сказав: «Прощай», не оставив хотя бы намек на причины. До старта была, после… остались только три слова: «Возвращаю тебе свободу». Строки из ее любимого стихотворения.
Слышал он их лишь раз, буквально за несколько дней до ее безмолвного побега. Единственный случай за все время их отношений, когда меланхолия взяла над ней власть. Вот тогда в сумраке вечера, глядя на темнеющее небо, она и произнесла их. Что значили они для Мики, Индарс понял значительно позже. Чтобы понимать вновь и вновь, каждый раз открывая все новые грани короткой фразы.
Тогда они для него ничего не значили.
Искать девушку Индарс и не пытался. На роль вечной спутницы она не подходила, просто подружка с Люцении. Да и не до того ему было. Покушение на наследника, предательство брата, смерть отца, империя, находящаяся на пороге гражданской войны, вольные, грозящие подорвать экономику сектора… Забот было много, не до юношеской увлеченности, которая по прошествии нескольких лет воспринималась, как иллюзия.
Но память распорядилась по-своему. Уже появились дети от тогда еще единственной жены, наложницы, которые всегда были готовы помочь расслабиться и забыть о тревогах, но когда тоска находила тропинку к его сердцу, вдруг вспоминалась она. В ней кипел задор, она не терпела тишины и размеренности, была неудержима на проказы и розыгрыши. Такой и осталась для него, хоть Индарс и понимал, что время меняет. Иногда до неузнаваемости.
