Конечно, шансы расквитаться с Шахином при таком раскладе казались минимальными, но… важнее было другое. Подставлять ребят и рушить то, что с таким трудом создавалось, не входило в мои планы.
— Дюша… — Я осеклась, назвав своего технаря прозвищем, но Шторм дернул ладонью — продолжай. — Дюша отправляется на Землю, Рустам остается стажером у Стелькова. Дарил со мной.
— А Рауле?
Мне оставалось только пожать плечами. Неужели я настолько предсказуема?!
— Рауле тоже.
Как ни странно, но демонстрировать удовлетворения Слава не стал.
— Таласки будет ждать тебя на Ярлтоне. Вся координация операции будет на нем.
— Откуда ты про Ярлтон…
От изумления я даже скатилась на «ты». И только после того, как произнесла, была вынуждена недовольно качнуть головой. Действительно, предсказуема. Стоило вспомнить про Дарила, как наиболее удачный вариант нашего исчезновения становился очевидным.
То, что я отправилась в отпуск в столицу демонов, удивить никого не должно. Там был мой сын, да и император Хандорс приглашал в гости, обещая незабываемый отдых. Не воспользоваться таким предложением было глупо.
Сопровождение в лице бывшего помощника тоже прекрасно вписывалось в эту легенду. И к отцу с отчетом, и со мной, как в старые добрые времена. Ну а ребятам… никто и нигде их не ждал, так что, не все ли равно.
— Хорошо, — кивнула я, — Таласки, так Таласки. Могло быть и хуже.
— Могло, — согласился Шторм, бросив быстрый взгляд на табло. Час пролетел слишком быстро. — Считай благодарностью за то, что сама пришла ко мне.
— Так, значит…
Договорить он мне не дал. Взгляд был жестким, бескомпромиссным.
— Мы своих не бросаем. Даже когда они отказываются признавать, что — свои.
Добавить к сказанному было нечего, да и отпущенное время окончательно истекло. Полковник не торопил, но я знала, что опаздывать, даже имея на то причины, он не любил.
Вышли мы вместе. Он, предупредив, что вся связь — через Игоря, свернул к лифту, я предпочла спуститься по лестнице. Нужно было привести в порядок и чувства, и мысли, которых оказалось больше, чем хотелось.
Пока наша прогулка на Гордон была далекой перспективой, все выглядело легко и просто. Пришел, нашел…
Наверное, Шторм был прав. Год службы изменил меня, и все, что шло за этим злополучным «нашел» больше не воспринималось, как нечто достойное.
Дойти в своих размышлениях до желания отказаться от собственных планов мне не удалось. В вестибюле первого этажа ко мне подошли два гвардейца императора.
Меня немедленно хотел видеть Индарс.
* * *
Последняя встреча с Хандорсом оставила у императора стархов странное впечатление, напоминая экилибр.
Тот самый, который всегда предпочитала Таши.
Оно мешало сохранять разум холодным, а восприятие — отстраненным. Срывало маску, к которой привык за почти тридцать лет правления. Напоминало, что в его жизни когда-то был не только долг, но и… мечты. Несбыточные, забытые, но… его собственные.
Возрождало ощущение клетки, в которую его заперло бремя власти, лишив надежд и назвав Песчаным львом.
А еще заставляло возвращаться мыслями к ней. Все еще свободной и… желанной.
Записи с дальнего разведчика, отправленного на планету, названную Таши вторым Харабом, он не уничтожил. Не мог, не имел права. Но доступ к ним ограничил до одного себя.
И все равно тревожно спал ночами, просыпаясь от предчувствий, в которых была она.
Спеца, который изучал данные, чтобы прийти к тем же выводам, к которым пришел и он сам, но лишь на основании знаний о самой Наташе, приказал казнить. Это был компромисс между пусть и не клятвой, но произнесенным словом и потребностью знать, иметь возможность предугадать. Защитить, если придется. Даже вопреки ее воле.
Его чувство к этой женщине больше не было наваждением. Он не терял рассудка, когда думал о ней, не пылал, как влюбленный юноша, стоило услышать ее имя.
Любовь к Таши стала тихой и послушной. И сладостной в воспоминаниях о той единственной ночи, что у них была.
— Я знаю, насколько высоко оценили эту операцию император Хандорс и кангор Синтар, не говоря уже о правительстве Союза.
Адмирал безмолвствовал, даже не сделав попытки вставить свое слово во время короткой паузы. Ему оказалось достаточно одного брошенного на старха взгляда, чтобы понять — его вызвали не для того, чтобы он говорил. Ему предстояло слушать. И делать выводы.
Не из сказанного, из того, о чем император промолчит.
— Я согласен с ними, — продолжил Индарс, с удовлетворением отметив, что его все еще соперник, правильно догадался о смысле приглашения, — и готов повторить за ними, что уничтожением этой базы вольных Служба внешних границ заявила о себе, как о силе, способной влиять на жизнь Окраин.
Искандер чуть склонил голову, благодаря. Ему, как главе этой самой службы было приятно слышать столь высокую оценку из уст старха. Знал, что Индарс льстить не будет.
Но тот вроде как и не заметил.
— Разработка операции достойна отдельного упоминания. Не только грамотно, но и с точным балансом разумного риска.
Опять мгновение тишины, уже с иным оттенком.
Легкий намек, но Искандер его не пропустил.
— В подготовке плана принимала участие и капитан Орлова. Идея принадлежала именно ей.
Индарс повернулся к адмиралу — все это время он стоял у окна, смотря на парк, улыбнулся… то ли понимающе, то ли… с горечью.
— Я видел ее имя. — Император провел кончиками пальцами по прохладному мрамору подставки для цветов. — Обычно она не повторяется…
— Не повторяется? — не столько заинтересованно, сколько уточняя, спросил адмирал, забыв о собственных догадках.
Внешне бесстрастный, уверенный в себе, в душе он не был столь спокоен. Сомнениями не терзался, знал, что не отступится, просто давал Наташе возможность принять те изменения, которых было немало вокруг нее. И ждал.
Допускал, что напрасно, но надеялся, что чутье не подведет и сейчас. А оно убеждало, что все еще рано.
— Мой заказ, — задумчиво произнес Индарс. — Она не рассказывала вам, как мы познакомились?
Дождавшись безмолвного ответа Искандера, указал ему на кресло.
Не успел тот присесть, как в кабинет вошел верный, неся поднос со сладостями, которые на Таркане подавали к легкому местному вину. Спустя еще минуту, на столике появились тонкостенные кубки из черного прозрачного камня и в пару им кувшин.
Вино император разлил сам. Первым сделал глоток, первым прихватил изящными серебряными щипчиками дольку лакомства.
