Дорожка тянулась через парк к жилому комплексу. Я была там один раз, но этого оказалось достаточно, чтобы не забыть до сих пор. Стояночная площадка для каров, вокруг нее двухэтажные дома на две квартиры.
Тогда вечер был поздним, сейчас лишь начинало темнеть. Вот только на душе такая же пустота. Словно опять на краю, словно опять одна…
В тот раз все закончилось для меня смертным приговором, в этот я пыталась вывести нас всех из-под трибунала.
— Кажется, встреча с императором довела тебя до бешенства?
Мне потребовалось усилие, чтобы не вздрогнуть, услышав за спиной голос жреца. Его появления я даже не ощутила.
— Скорее, лишила уверенности, — сдержанно улыбнулась я, оборачиваясь. — Давно следишь?
— С утра, — подошел тот ко мне. Цивильная одежда сделала Камила моложе, как и небрежно зачесанные назад волосы. Я настолько привыкла к нему за последние три месяца, что за внешней привлекательностью начала замечать то, что в глаза не бросалось. Внутренняя сила и… одиночество. Или мне просто хотелось видеть в других то, что я ощущала сама? — Игорь попросил присмотреть.
— Заботливый!
Камил ничего не ответил, словно не заметив иронии, и, оставив меня разбираться с собственными мыслями, направился в сторону своего бывшего дома. Пришлось догонять. Не у одной у меня, видно, душа чего-то требовала, не высказываясь прямо.
Пятнадцать шагов… Еще один рубеж. Взгляд машинально возвращался к той калитке, где во время визита к тогда еще незнакомому мне Рауле стояли три офицера. В тот день на мне был пояс с айо.
— Ты не уверена в своем решении?
Камил тронул меня за плечо, заставляя не только остановиться, но и повернуться к нему. Я не заметила, как вновь оказалась впереди.
— Скорее, использую последний шанс передумать.
Жрец смотрел на меня задумчиво.
— Мне показалось, ты уже дала команду на взлет.
Я смущенно развела руками — не оправдала надежд. Я бы сказала, что сожгла все мосты.
Но вместо этого вырвалось другое:
— Он все знает!
— Император? — как-то подозрительно равнодушно уточнил Рауле.
Удивляться его догадливости не стоило, я никогда не забывала, кем он был в своей первой жизни. Как и причине моей доверчивости. Камил не пытался делать что-то за меня.
Сейчас — тоже.
— Он расспрашивал про кангорат, рассказывал о визите отца Дарила на Таркан, делился своими впечатлениями, сожалел, что мы так и не увиделись после моего возвращения от скайлов, журил за безрассудство. А у меня все это время в голове вертелось только одно — Хараб.
К моим словам Рауле отнесся весьма серьезно. В какой-то мере это радовало. Паранойей страдала не только я.
— «Дальнира» там больше нет, даже если он отправит экспедицию, ничего не найдет. «Зверь» у Артура, Индарсу до него не добраться. Заставить говорить кого-то из нас…
— Он дал слово, что не будет претендовать на эту планету.
Мое очередное откровение если и вызвало его интерес, то, скорее, практический.
— Беспокоит, что сделал это ради тебя?
Я усмехнулась:
— Признаться, беспокоит. Не люблю быть кому-то должной.
Теперь в невеселой улыбке скривился уже Рауле.
— Заметил. Но ты зря принимаешь его обещание на свой счет. — Заметив любопытство в моих глазах, продолжил: — Не обманывайся его масками. Он — император. Уверен, у Индарса были и иные основания отказаться от Хараба.
— Обидно, — пожала я плечами. Обидно не было, просто… пусто.
— Еще лет десять, и он передаст власть сыну. Тот вполне готов продолжить дело отца.
— Это ты о чем? — поинтересовалась я, несколько опешив от подобного заявления. Намек слишком явный, чтобы не понять, но попытаться стоило.
— О тебе и о нем, — все так же, поразительно бесстрастно ответил он, проигнорировав мое желание избежать этой темы.
Когда после короткой паузы заговорил вновь, можно было делать вывод, что сегодняшний день и закончиться решил сюрпризом.
— Меня взяли под стражу сразу, как только тебя забрали гвардейцы. Я присутствовал при этом, но ты меня не заметила. Ни обвинений, ни допросов. Камера. Завтрак, обед, ужин… О себе я не беспокоился, а вот твоя судьба меня очень интересовала. Я был уверен, что Артур найдет способ тебя вытащить — сигнал опасности ушел, но… все решало время. Он мог просто не успеть. А через семь дней меня неожиданно привели к императору. Тот встретил… сердечно. С добродушной улыбкой заверил, что предпочел бы меня казнить, чтобы другим неповадно было, но пообещал кангору Синтару сохранить мне жизнь. Потом предложил разделить с ним трапезу — ему было скучно, сам налил мне вина, задал первый, вполне невинный вопрос. Разговаривали мы долго, но о тебе не было сказано ни слова, он лишь вскользь упомянул, что ты покинула империю. Мое прошлое, настоящее и… возможное будущее.
— Но тебе хватило и этого, чтобы сделать правильные выводы, — небрежно заметила я, мимоходом размышляя о том, что моя судьба оказалась богата на удивительные встречи и неординарных знакомых.
Не положи я восемь стандартов назад рапорт на стол командира…
В нынешнем настроении мне не стоило обращаться к памяти о тех днях.
— Он любит тебя.
Я взгляда не отвела.
— Я не люблю его.
Рауле развел руками, словно говоря, что вот как раз с этим ничего поделать не может, и неожиданно спросил:
— Тебе известно, за что Индарса прозвали Песчаным львом?
Я качнула головой, слегка расслабилась. Тему разговора он сменил своевременно. Неизвестно, как далеко она могла нас завести.
— А хочешь узнать?
Камил брал на «слабо», хоть этого и не требовалось. Я знала Индарса давно, но уже не раз убеждалась, что он так и остался для меня непознанным.
Вроде бы и весь на виду, но каждый раз — новый.
Вроде, каждая наша игра приоткрывала еще одну его грань, но, сколько же их оказались скрытыми!
Мое молчание было красноречиво, а его следующий вопрос заставил признать, что существенный пробел обнаруживался и в моих знаниях о стархах.
— А про Кандуэрский инцидент слышала?
Я тяжело вздохнула, но Рауле мое замешательство нисколько не смутило. Он еще раз оглянулся на дом, в котором жил до встречи со мной и, решительно развернувшись, направился обратно к парку. Мне опять пришлось следовать за ним.
Был в этом какой-то намек, только я его не понимала.
Он дождался, когда я окажусь рядом, только тогда и заговорил, продолжая идти неспешной походкой. Подстроиться под его темп оказалось довольно легко, тело расслаблялось, без сопротивления заимствуя ритм его движений.
