– Ничего себе экскурсия, – пробормотал потрясенный Владимир.
Сад немедленно раздвинулся в пространстве, деревья, пропуская Кайминшоу и его гостей, потеснились, шевеля лепестками. Пораженная Мой-нян во все глаза смотрела на спутников своего мужа.
– О милостивое Небо! – воскликнула она. – Супруг мой, знаешь ли ты, кого привел к нам?
– Конечно, он знает, – встряла доселе молчавшая Анна Николаевна. – Даже я знаю. Вот этот золотоволосый тип – лхасец Друкчен, с которым я когда-то договорилась насчет своих родственников.
– Да, это Друкчен, – подтвердила и Мой-нян. – Уж кому знать, как не мне. Здравствуй, Друкчен и твои спутники!
Друкчен медленно опустился на колени:
– О благороднорожденные! Не сочтите за труд назвать свои имена бедному человеку. Меня же действительно зовут Друкчен, это моя жена Цыси, а это мои друзья: Жуй по прозвищу Железная Крыса, Дуй, прозванный Ветром В Ракитах, монах Куй, именуемый Аистом Не Вовремя, а также Лей Яшмовый Таз и Пей Волшебник Лазуритового Города.
– Друкчен, неужели ты не узнаешь меня? – воскликнула Мой-нян. – Это же я!
– Мой-нян? – опасливо спросил Друкчен.
– Да!
– Так ты все-таки стала женой божественного Кайминшоу?
– Да, и вот наш первенец!
Друкчен посмотрел на девятиголового Гершама и, вздрогнув, сказал:
– Он очарователен. А кто это существо с видом огромного насекомого?
– Друкчен, дорогой! Меня зовут Анна Николаевна Гюллинг! Помнишь русскую ведьму, которая излечила твоего сынка от порчи и поручила тебе сопровождать к Кайласу двух туристов из России? Так эта ведьма я и есть. Иди, я тебя обниму! Столько времени не виделись и где встретились!
– Ой, а можно без объятий? – пискнул взволнованный Друкчен, избегая пристального взгляда фасеточных глаз Анны Николаевны.
– Дорогая, – сказал Кайминшоу, – неси еще вина и закусок. Сегодня у нас много гостей и мои девять сердец несказанно радуются этому!
Наконец все друг другу представились, все перезнакомились, всё объяснили и поведали, и осталось только сидеть, попивая вино да вкушая засахаренные сливы и печенье.
– Расскажи же мне, Друкчен, – оживилась Мой-нян, – о том, как сложилась твоя судьба и судьба твоих друзей после того, как я улетела с Кайминшоу.
– О, мы попали в ставку знаменитого Ли Пина, поэта, главаря разбойников из Ляншаньбо. Мы побратались, кроме того, я стал мужем вот этой прекрасной девушки – внучки главаря. Мы отправились добывать священную воду для принцессы и добыли ее. Только, когда мы вернулись в Чакравартин, оказалось, что о порочности принцессы знает уже вся Шамбала. Принц Нампхон отказался брать ее в жены, как уже просверленную жемчужину, родители хотели ее казнить. Но принцесса, увидев нас, кликнула стражу, требуя арестовать и меня, и моих друзей. Она решила оклеветать нас перед всей Шамбалой!
– Как же вы спаслись?
– С помощью воинов Ли Пина. Великий поэт пообещал разрушить весь Чакравартин, если нас не освободят. И мы вернулись в Ляншаньбо. А мне стал сниться один и тот же сон. Мне являлась всемилостивая богиня Гуаньинь и повелевала забрать у тебя браслеты богов и отдать их тому рабу, помнишь? Леканту. Этот сон так меня измучил, что я решил отправиться в путешествие за браслетами. На перевале Синей Тучи мы остановились, чтобы поставить жертвенник Гуаньинь, и тут произошла наша встреча с господином Кайминшоу. Мы все рассказали ему, и великий господин пообещал нас облагодетельствовать.
– Да, дорогая, – промолвил громовым голосом Кайминшоу. – Я пообещал им эти браслеты. И от слова своего не отступлюсь.
И тут всех потряс Гершам-манипур. Малыш аккуратно стащил со своих ручек злополучные браслеты и, встав, подошел к Друкчену.
– Возьмите, о благороднорожденный, – чуть шепелявя, сказал малыш. – Эти браслеты ваши по праву.
– А как же мы? – чуть не взвыла Анна Николаевна.
– Ничего не поделаешь, – развела руками Мой-нян. – Слово моего мужа тверже алмаза.
Друкчен взял браслеты и бережно спрятал их в заплечную сумку.
Цыси вздохнула:
– Ах, они такие красивые!
– Не в красоте дело, а в силе, – сказал жене Друкчен.
– Красота – это и есть сила, – вымолвил Владимир. – Так считали наши лемурийские мудрецы.
– И еще писатель Достоевский, – счел нужным встрять Сидор-Юдифь.
– Что ж, раз браслетов нам не видать, – сказала Анна Николаевна, – попробуем вызволить Лизочку другим путем. В конце концов, ведь надо же нам зачем-то во Дворец Прета-Локи. О великий Кайминшоу! Не укажешь ли ты нам дорогу в этот Дворец?
– Укажу. – Головы монстра согласно закивали. – Но не ранее чем вы как следует отдохнете у меня в гостях. А кстати, господин Друкчен!
– Да, мой повелитель.
– Где ты найдешь дхиана Леканта, которому должен отдать браслеты? Ты знаешь к нему дорогу?
– У меня есть с собой гадательные стебли тысячелистника, – сообщил Друкчен. – По ним я определю, где находится Лекант.
– Мы вам вот что предлагаем, – посовещавшись, сказала Анна Николаевна. – Идемте с нами во Дворец Прета-Локи. При Дворце наверняка есть гадатели и прорицатели, они укажут всем нам, как быть.
– На это я скажу вот что, – вмешался Кайминшоу. – Во Дворце Прета-Локи живет моя тетушка – двенадцатиголовая госпожа Дзендзян. Она и жрец, и пророчица, каких больше нет. Она действительно укажет вам, что делать. И я всех вас отвезу к тетушке, но не раньше чем послезавтра. Видите ли, завтра тетушка постится и потому никого не принимает. А послезавтра – пожалуйста.
– Ах, какая досада! – воскликнула Анна Николаевна и воздела лапки горе́. – Мы идем к такой солидной госпоже и не имеем никакого подношения.
– Моя тетушка нетребовательна и скромна в быту. Однако она страдает от отсутствия общения. Если бы вы оставили с ней на время кого-нибудь, тетушка была бы вполне удовлетворена.
Все испуганно переглянулись. Наступила неловкая пауза, после чего монах Куй по прозвищу Аист Не Вовремя сказал:
– Я даосский монах и не бегу от трудностей. Поэтому я, с вашего позволения, и останусь во Дворце.
– Договорились, – быстро ответил Сидор-Юдифь. Он очень боялся, как бы его где-нибудь не оставили.
Между тем свечерело. Мой-нян с кормилицей устроила поудобнее каждого гостя и поспешила заняться сыном. Кайминшоу отправился поохотиться неподалеку – он хотел назавтра устроить для своих гостей настоящий пир.
Сидора поселили в комнатке на верхнем этаже. Была она небольшая, но уютная: ковры, лежанка – теплый кан, застеленный свежим бельем, туалетный столик с зеркалом. Сидор умыл лицо из фарфорового кувшина, разделся и юркнул на лежанку. Натянул до подбородка одеяло и заснул как убитый.
