Роланд выхватил револьвер.
– Убери пистолю, дурачина ты, простофиля, – велел человек в
желтом шарфе. Говорил он с таким сильным акцентом, что смысл его слов едва
доходил до путников. – Спрячь, сердечко мое. По всему видать, ты парень не
промах, огонь-молодец, да токмо со мною тебе не тягаться.
Глава 14
На их новом знакомце, который стоял у края провала, были
заплатанные штаны зеленого бархата; он походил на флибустьера, чьи лихие
разбойные деньки давно отшумели, – на больного, оборванного, но по-прежнему
опасного пирата.
– Ну а вдруг я не приму твой совет? – спросил Роланд. –
Вдруг я предпочту без долгих церемоний всадить пулю в твою золотушную башку?
– Тогда я прибуду в преисподнюю аккурат в самую пору, чтоб
подержать тебе дверь, – ответил Желтый Шарф и скрипуче захихикал. Он покрутил в
воздухе поднятой рукой. – Мне-то все едино, помирать – дак с музыкой.
Роланд догадывался: пират говорит правду. Судя по его виду,
жить ему оставалось самое большее год… и последние месяцы этого года обещали
быть крайне неприятными. Сочащиеся гноем болячки на лице Желтого Шарфа не имели
никакого отношения к радиации; возможно, Роланд глубоко заблуждался, но ему
отчего-то казалось, что этот человек находится в последней стадии болезни,
которую ученые лекари называли "мандрус", а все прочие – "шлюхин
цвет". Столкнуться с опасным противником – хорошего мало, но можно хотя бы
высчитать, на чьей стороне преимущество. Но если стоишь лицом к лицу с
мертвецом, это совсем другое дело.
– А ведомо ли вам, что тут у меня припасено, голубчики вы
мои? – спросил пират. – Ведомо ли вам, на что волею случая наложил лапу ваш
старинный приятель Режь-Глотку? Сие гренада, прелестная вещица, наследство
Старинушек, и я уже сорвал с нее колпачок – ибо представляться в колпаке
поистине верх неучтивости, будь я мерин!
Желтый Шарф радостно захехекал, затем лицо его вновь застыло
и посерьезнело. В нем не осталось и искры веселья, словно где-то в отмирающем,
разлагающемся мозгу пирата повернули выключатель.
– Теперь, голубчик, шпилю удерживает единственно мой палец.
Коли ты пристрелишь меня, учинится зело громкий бумс. Ты разом с оседлавшей
тебя непотребной макакою обратишься в дым. Шкет, сдается мне, тож. Молодой
бычок, что стоит за твоей спиной, наставив мне в рожу ребячью пукалку, пожалуй,
уцелеет, но токмо до тех пор, покуда не шмякнется о воду… а шмякнется он
всенепременно, ибо последние сорок годков сей мост висит на волоске и довольно
легонького толчка, чтоб покончить с ним. Посему – не угодно ли спрятать
огнестрел? Не то все мы съедем в пекло на одной дрезине.
Роланд быстро прикинул, каковы шансы выстрелом выбить из
руки Режь-Глотки предмет, который тот именовал гренадой, увидел, как крепко
пират сжимает его, и сунул револьвер в кобуру.
– Молодчина! – вскричал Режь-Глотку, вновь воспрянув духом.
– Я с первого взгляда понял, ты малый надежный! Ей-ей, будь я мерин!
– Чего тебе надо? – спросил Роланд, хотя в глубине души
полагал, что уже знает и это.
Режь-Глотку ткнул грязным пальцем в Джейка.
– Козленочка. Отдайте мне козленочка и проваливайте
невозбранно.
– Да за..ись ты! – немедленно сказала Сюзанна.
– Мыслишка недурна! – пакостно хихикнул пират. – Пожалуйте
Режь-Глотке осколок зерцала, и он отхватит себе уд – р-раз! – и всунет
прямехонько в задние ворота. Отчего бы и нет, какой мне нынче от него прок?
Чего греха таить, мне и малой нужды не справить без того, чтоб меня не прожгло
до самых потрохов! – Его глаза странно-спокойного серого оттенка ни на миг не
отрывались от лица Роланда. – А тычто скажешь, старина?
– Коли я отдам тебе мальчика, что станет с остальными?
– Как что? Пойдете своею дорогою, мы не станем чинить вам
препон! – быстро ответил Желтый Шарф. – Слово Тик-Така! Сам Тик-Так говорит
сейчас моими устами, святая истинная правда, а он человек верный, то бишь слово
свое держит. Не поручусь за Зрелюг, на коих вы можете напороться, однако ж
Седые Тик-Така хлопот вам не доставят.
– Ты что плетешь, Роланд, мать твою? – заорал Эдди. – Не
думаешь же ты на самом деле отдать ему пацана, а?
Не взглянув на Джейка, не шевельнув губами, Роланд шепнул:
"Я сдержу обещание".
– Да… знаю. – И Джейк, повысив голос, сказал: – Убери
пистолет, Эдди. Решать буду я.
– Джейк, ты спятил!
Пират радостно хихикнул.
– Ничуть, дурачина! Спятил ты,коли сумлеваешься. С нами
мальчонке хучь барабаны будут не страшны! Сам посуди – кабы я кривил душой, я б
первым делом велел вам перекинуть сюда пистоли! Чего уж проще! Но разве я
сделал это? Отнюдь!
Сюзанна слышала обмен репликами между Джейком и Роландом.
Еще у нее была возможность осознать, как жалок и скуден их выбор при
создавшемся положении.
– Спрячь пистолет, Эдди.
– Почем мы знаем, может, ты, как только получишь пацана, тут
же кинешь в нас гранату, – крикнул Эдди.
– Пусть попробует, я расстреляю ее в воздухе, – сказал
Роланд. – Он знает, я не промахнусь.
– Пожалуй что. Вид у тебя подходящий.
– Коли он не врет, – продолжал Роланд, – даже если я промажу
по его игрушке, ему не миновать смерти в огне, ибо мост рухнет и мы вместе с
ним. Все без изъятья.
– Ишь, хитрован! – сказал Режь-Глотку. – Да ты и
впрямьпарень не промах, ей-же-ей! – Он хрипло рассмеялся, потом сделался
серьезен и заговорил доверительно: – Разговор окончен, дружище. Решай. Отдашь
ты мне мальчишку или мы все, плечо к плечу, пройдем тропу до конца?
Не успел Роланд вымолвить ни слова, как мимо него по
опорному пруту протиснулся Джейк. Правой рукой он по-прежнему прижимал к себе
свернувшегося клубком Чика. Окровавленную, негнущуюся левую руку мальчик
выставил вперед.
– Джейк, нет!– в отчаянье крикнул Эдди.
– Я приду за тобой, – прежним тихим голосом пообещал Роланд.
– Знаю, – повторил Джейк. Снова налетел ветер, мост
закачался, застонал. Сенд покрылся барашками; за мостом, выше по течению,
вокруг торчащих из реки обломков синего моно кипела белая вода.
– Ах ты мой постреленочек! – ласково запричитал Режь-Глотку.
Губы его широко растянулись; из белесых десен, как прогнившие надгробия,
торчали редкие уцелевшие зубы. – Ах ты куколка моя сладкая! Иди, иди, не
останавливайся!
– Роланд, может, он берет нас на понт! – отчаянно завопил
Эдди. – Может, граната липовая!
Стрелок промолчал.
Когда Джейк приблизился к краю бреши в пешеходной дорожке,
Чик оскалил зубы и принялся рычать на Режь-Глотку.
