– Ничуть, – ответил Тик-Так. – Отличная работа. Надо
признаться, под конец у меня возникли некоторые сомнения в твоей способности
упомнить пароль, однако…
Темноволосая снова сипло прыснула. Тик-Так полуобернулся к
ней (углы его рта морщила ленивая улыбка), и прежде чем Джейк успел сообразить,
что происходит – что ужепроизошло, – женщина, выпучив глаза от изумления и
боли, попятилась, пошатываясь и ощупывая странный желвак посреди груди,
которого секунду назад не было.
Джейк понял: поворачиваясь, Тик-Так сделал неуловимо быстрое
движение. Тонкая белая рукоятка, которая высовывалась из ножен, висевших у
Тик-Така через плечо, исчезла. Нож теперь был на другом конце комнаты, торчал в
груди темноволосой женщины. Тик-Так выхватил и бросил его с неимоверной
быстротой, на какую вряд ли был способен даже Роланд. Словно проделал злой
фокус.
Остальные в молчании смотрели, как женщина пошатываясь идет
к Тик-Таку. Она хрипела и задыхалась, сжимая слабеющими руками нож. Ее бедро
задело светильник на высокой ножке, и тот, кого здесь называли Ухалом, стрелой
метнулся вперед, чтобы подхватить лампу, пока та не упала. Сам Тик-Так не
шелохнулся; он сидел, перебросив ногу через подлокотник своего трона, и с
ленивой улыбкой наблюдал за женщиной.
Она споткнулась о ковер и полетела на пол. Тик-Так все с тем
же пугающим проворством поджал переброшенную через подлокотник кресла ногу и с
силой вновь выбросил ее вперед, точно поршень. Ступня Тик-Така зарылась в живот
темноволосой, и та отлетела назад. Заливая все вокруг, изо рта у нее хлынула
кровь. Женщина ударилась о стену, съехала по ней на пол и в конце концов
замерла в сидячем положении, уткнув подбородок в грудь, – ни дать ни взять
мексиканка из кинофильма, прикорнувшая в час сиесты под глинобитной стеной,
подумал Джейк. Мальчику с трудом верилось, что эта женщина с такой ужасающей
быстротой перешла грань между жизнью и смертью. Неоновые трубки превратили ее
волосы в облачко тумана – наполовину синее, наполовину красное. В устремленных
на Т??к-Така неподвижных стекленеющих глазах застыло предсмертное изумление.
– Я ведь предупреждалее насчет этих хиханек-хаханек, –
проговорил Тик-Так. Он посмотрел на другую женщину – коренастую, рыжеволосую,
похожую на шофера-дальнобойщика. – Верно, Тилли?
– Ага, ага, – тотчас откликнулась Тилли. Ее глаза блестели
от страха и лихорадочного волнения, она без конца судорожно облизывала губы. –
Истинная правда, сто раз предупреждал, подавиться мне своими потрохами!
– Пожалуй что подавишься, коли сумеешь засунуть руку в свою
жирную задницу достаточно глубоко для того, чтоб их нашарить, – презрительно
фыркнул Тик-Так. – Принеси-ка мой нож, Брендон, да не забудь вытереть с него
вонючую кровь этой шлюхи, прежде чем вложить его мне в руку.
Кривоногий коротышка спешно кинулся выполнять приказ.
Поначалу нож никак не поддавался; похоже было, что он застрял в грудной кости
несчастной женщины. С ужасом покосившись на Тик-Така, Брендон потянул сильнее.
Однако Тик-Так, казалось, начисто забыл и о Брендоне, и о
женщине, которая в буквальном смысле умерла от смеха. Взгляд его сверкающих
зеленых глаз теперь сосредоточился на чем-то, что интересовало его куда больше,
чем покойница.
– Иди-ка сюда, постреленок, – сказал он. – Хочу получше
разглядеть тебя.
Режь-Глотку толкнул Джейка в спину. Джейк, спотыкаясь,
вылетел вперед и неминуемо упал бы, не поймай его за плечи сильные руки
Тик-Така. Убедившись, что Джейк вновь прочно стоит на ногах, Тик-Так ухватил
мальчика за левое запястье и потянул вверх. Его внимание привлекли часы Джейка.
– Коли мои подозрения насчет этой вот вещицы справедливы,
это знамение для верных и чистых сердцем, – заявил он. – Ответствуй, мальчик,
что за пещатьты носишь?
Джейку, не имевшему ни малейшего понятия о том, что такое
пещать,оставалось только надеяться на лучшее.
– Это часы. Но они не ходят, мистер Тик-Так.
Ухало хихикнул… и зажал рот руками, когда Тик-Так повернулся
и посмотрел на него. В следующий миг Тик-Так вновь отвернулся к Джейку, и
грозное выражение сменила солнечная улыбка. Глядя на эту улыбку, вы невольно
забывали о том, что под стеной сидит убитая женщина, а вовсе не
кино-мексиканка, прикорнувшая в час сиесты. Глядя на нее, вы, сами того не
желая, забывали, что эти люди безумны, а Тик-Так, вероятно, самый безумный
обитатель этого приюта для умалишенных.
– Часы,– кивая, проговорил Тик-Так. – Весьма удачное
название для подобного устройства – в конце концов, на что человеку брегет, как
не затем, чтоб нет-нет да и справиться, который час?Верно, Брендон? Да, Тилли?
Так, Режь-Глотку?
Все с жаром поддакнули. Подарив их обворожительной улыбкой,
Тик-Так снова повернулся к Джейку. Теперь Джейк заметил, что улыбка эта, какой
бы обворожительной она ни была, не затрагивала зеленых глаз Тик-Така. Они
оставались такими же, какими были все это время: холодными, жестокими и
любопытными.
Тик-Так осторожно потянулся к "Сейко", которые
теперь показывали девяносто одну минуту восьмого – утра ивечера, – но за долю
секунды до того, как коснуться стекла над жидкокристаллическим дисплеем,
отдернул палец.
– Скажи-ка, голубчик, не снабжены ли эти твои
"часы" адской машиной?
– Что? А! Нет, адской машины в них нет. – И Джейк сам
притронулся пальцем к часам.
– Это ничего не значит, коли они настроены на частоту твоего
тела, – заметил Тик-Так. Он говорил тем презрительно-насмешливым тоном, на
какой отец Джейка переходил в тех случаях, когда не хотел, чтобы кто-нибудь
догадался, что он ровным счетом ничего не понимает в том, о чем
разглагольствует. Тик-Так скользнул взглядом по Брендону, и Джейк увидел, как
он прикидывает, не назначить ли кривоногого мужичонку испытателем. Потом
Тик-Так отказался от этой идеи и снова заглянул в глаза Джейку. – Если меня
тряханет, дружок, через полминуты ты будешь подыхать, давясь собственными
причиндалами.
Джейк с усилием проглотил слюну, но ничего не сказал.
Тик-Так опять вытянул палец и на этот раз позволил ему опуститься на дисплей
"Сейко". В тот же миг все цифры сбросились до нулей, и отсчет пошел с
начала.
Притрагиваясь к часам, Тик-Так щурился в ожидании возможной
боли. Теперь в уголках его глаз собрала морщинки искренняя улыбка – первая
искренняя улыбка за все то время, что Джейк провел здесь. Он подумал, что
отчасти она вызвана ликованием Тик-Така по поводу собственной храбрости, но
главным образом – обыкновенными удивлением и интересом.
– Нельзя ли мне взять их? – вкрадчиво спросил у него
Тик-Так. – Скажем, в знак твоего доброго расположения? Да будет тебе известно,
голубчик, я поистине страстный любитель брегетов.
– Пожалуйста. – Джейк немедленно отстегнул часы, снял их с
руки и опустил в протянутую к нему широкую ладонь Тик-Така.
